История одного назначения
Адвокат Добровинский долго не верил в чудо-женщину — пока не столкнулся со спецэффектами, которым учат в закрытой школе для супергероев
Ближе к его палате чувствовались суета и беспокойство. Охранник посмотрел на меня суровым взглядом и, сосредоточившись на бабочке, спросил: «Александр Андреевич?» Кивнув, я ответил: «Нет, я Пафнутий Ильич», — и открыл дверь палаты. Будущий федеральный министр, пока в ранге первого зама, постанывал на кровати. Капельница выглядела так же уныло, как и бюджет вверенного ему министерства, но все это блекло по сравнению с государственным лицом чиновника. Не знаю, как у врачей, но у меня лицо Николая Петровича вызывало аппетит. Свою молодость в Париже я часто проводил за поглощением steak tartare в разных заведениях города Света — пока не прочел ужасающую статью о том, что сырое красное мясо очень вредно. Вредителем я быть совсем не хотел, но воспоминания о былом и о былых не выветрятся никогда. Так вот, лицо Николая в тот вечер было очень похоже на когда-то любимое блюдо.
Увидев меня, Коля улыбнулся ухом, потому что остальную гримасу улыбкой назвать было трудно. И, шевеля распухшими синими губами, поздоровался с близким другом. «Только не говори, что Совмин не принял твой план развития отрасли». — «Не смеши, мне больно. Сломаны четыре ребра, — полушепотом вещал Николя. — Ты мне очень нужен. Я все расскажу. Помоги».
Так как привычные позывные, а именно «спаси и сохрани», не прозвучали, я передвинул стул поближе к остаткам головы и, наклонившись к сизым губам, начал слушать рассказ. История вырисовывалась следующая.
Примерный муж и семьянин, автор четырех очаровательных детей, покупал что-то в ЦУМе супруге на Восьмое марта. Внезапно заметил, что на него, не отрываясь, смотрят две девушки. Наконец та, что постарше, решительным шагом подошла к государственному и Зининому мужу и, чуть улыбаясь, спросила: «Дочь уверяет меня, что вы — Николай Старшинов. А я говорю, что этого не может быть, и такой известный человек не будет просто так, без охраны, ходить по магазину». И затем, практически не останавливаясь, прокричала: «Ляля, Ляля! Это он!» Уже через пять минут Коля весело болтал с Надей и Лялей около выхода. Девочки объяснили, что единственный человек, которого они уважают и смотрят в телевизоре, это он. Что Николай — надежда всей России. И что они купили папе подарок на день рождения, но если произошло чудо, и кумир попался им на жизненном пути, то галстук Prada просто не имеет права висеть на другой шее, кроме как на Колиной. Джентльмен Колька, естественно, пригласил дам в ближайшее кафе на бокал шампанского отметить знакомство. Маман сказала, что придет через полчаса, так как вместо галстука надо теперь купить мужу шарфик, и она воссоединится со всеми в кафе Vogue сразу после этого. «Вдова Клико» помогла Олечке рассказать, что она студентка и вынуждена работать моделью, чтобы не зависеть от состоятельных родителей. Мама пришла в кафе через два часа, пригубила остатки шампанского из третьей бутылки. Она застала кумира семьи, доказывающего умирающей от смеха дочери, что Ко‑Ля на самом деле — аббревиатура имен Николай и Ляля. А еще через неделю Старшинов влюбился так, как не любил никогда. Правильно говорят французы: «Когда мы любим в первый раз, нам кажется, что мы любим в последний. А когда мы любим в последний раз, нам кажется, что мы любим в первый».
Еще через месяц, устав от суеты и стесняясь гостиниц, Николай снял шикарную квартиру и поселил туда студентку. Смущало, радовало и потрясало одно. Чего греха таить, несколько раз егеря в охотхозяйстве подгоняли ему и друзьям высококачественных серн. Но даже с ними Николаю не было так хорошо, как с Лялей. Он улетал в космос и возвращаться с орбиты совершенно не хотел. Самому себе вновь произведенный на свет сексуальный гигант объяснял все простым и незамысловатым термином — любовь. С большой буквы. Ляля, надо отдать ей должное, действительно была хороша. Причем вся. Я видел фото в телефоне. Во всех видах. Поверьте. Публиковать смысла нет — цензор умрет. Так вот, влюбленный Николай стал жить на два дома, с тоской посматривая на боевую подругу Зинку, которой и присниться не могло, что вытворяют с ее мужем ночью. А иногда утром, днем и вечером. Дело шло к разводу и окончанию пятого миллиона долларов издержек. Как ни странно, на перемене акта гражданского состояния никто не настаивал. Зинаида Григорьевна — потому что ничего не знала. Николай — потому что чуть побаивался разницы в двадцать пять лет. Ляля — непонятно почему. Ее аргументы были, в общем-то, логичны. Первый: их счастью не дадут сбыться на его работе. Люди из нехороших органов наговорят про нее кучу гадостей, все наврут, а он поверит. Главный пример? Не пример. Что позволено Юпитеру, бычку — dem bolt. Второй: нужно будет все оставить старой калоше, которая, кстати, совсем не калоша, но в сравнении с моделью заметно проигрывала.