Я же нежная и мягкая, так почему никогда не веду себя соответствующим образом?

Караван историйЗнаменитости

Виктория Романенко: «Видимо, Волчек просто в меня поверила»

«Мне было 19 лет, я пришла в шортиках. Встала столбом у двери. Галина Борисовна, едва посмотрев на меня, сказала: «Давайте с девочкой разберемся». Я видела ее в первый раз, у меня были смешанные чувства. С одной стороны, пронизывал страх, а с другой — почему-то моя интуиция шептала: успокойся, ты пришла туда, куда надо».

Беседовала Нелли Скогорева

Фото: А. Никишин/предоставлено театром «Современник»

Виктория, вы с детства занимались фигурным катанием и даже стали мастером спорта, но вдруг резко поменяли направление...

— Фигурным катанием я занималась профессионально десять лет, с утра до вечера. Вся моя жизнь была посвящена только этому. Моя мама балерина. Сначала она отдала меня в балет, но оттуда вскоре выгнали, поскольку я гиперактивная. Маме было сказано: «Она неусидчивая, слишком громкая, всех передразнивает, как обезьяна. Отдайте ее куда-нибудь в спорт, пускай она там всю свою энергию и растрачивает, там нужно быстрее, выше, сильнее, у нее получится». Так маме не удалось отправить меня по своим стопам, и она выбрала спорт, наиболее близкий к балету, — фигурное катание.

Отвела меня в клуб ЦСКА, но там уже закончился набор. Ребята катались год, через месяц надо было сдавать зачет. И маме сказали, что возьмут меня, если она за этот месяц научит тому, что другие учили год. И мама по ночам на стадионе «Торпедо» на открытом катке, на неукрепленных коньках, которые болтались на ноге, учила меня всем прыжкам и вращениям, как в балете, — в правую сторону. А в фигурном катании, оказывается, надо в левую. На зачете все поехали налево, я одна — направо. Забавно, что вся моя жизнь с тех пор так и строится — против течения. Меня все же взяли и стали переучивать. Координация в стрессе так сработала, что я потом еще долго могла вращаться в обе стороны. Поскольку мама была заряжена на спорт, она из меня все соки выжимала. Считала, что ребенок должен пахать, не поднимая головы, чтобы не было времени на глупости. Так я провела десять лет.

Виктория Романенко с мамой, 1995 год. Фото: из архива В. Романенко

— Что же случилось потом?

— Случилась травма. Как сейчас понимаю, я просто не захотела ее преодолеть. Что-то передавило меня внутри, я не могла представить свое будущее связанным со спортом. Дело в том, что каталась я очень ярко и все мои программы были больше актерскими, импровизационными, чем собранными. Моя душа больше откликалась на проживание музыки, чем на прыжки, эмоции преобладали. А в спорте это губительная история. Тогда моя мудрая мама, которая стала тренером-хореографом по фигурному катанию и до сих пор работает с детьми, стала потихоньку приобщать меня к театру.

Однажды я пришла в «Ленком» и посмотрела спектакль «Юнона и Авось», потом посмотрела его еще раз, и еще... Ходила туда практически каждый день, мне очень нравились все яркие постановки, их энергетика. «Ленком» сводил меня с ума. К тому же в связи с травмой у меня высвободились время и энергия, мне некуда было себя деть. В голове моментально созрел план: надо быстренько окончить школу, чтобы поступить в театральный институт. Нашла бесплатный экстернат и за год вместо двух окончила школу в 15 лет.

В «Ленкоме» я случайно познакомилась с Маргаритой Ивановной Струновой, это была замечательная актриса, к сожалению, уже ушедшая. Начала с ней тесно общаться, она меня водила на показы в ГИТИС, где преподавала, и в одном я даже немного участвовала. Мы со Струновой подготовили программу для поступления в театральный институт. Маргарита Ивановна сказала, что не будет за меня никого просить, потому что «эта профессия такова, что если тебе суждено быть здесь, то так и будет».

На вступительном экзамене мне снесло крышу, и я прочитала совсем другую программу. Когда об этом сказала Струновой, она ответила, что, «наверное, это было самым большим достижением нашего общения, что ты смело прочитала то, что сама хотела». Я была уверена, что у меня все получится. Так и вышло. В общем, поступила во все вузы, куда ходила, но выбрала Высшее театральное училище имени Щепкина.

Фото: В. Блох/архив «7 дней»

— Почему «Щепку»?

— Ой, очень странная логика у меня была тогда! В ГИТИС я не пошла учиться потому, что там было слишком много народу, курсов, факультетов, суеты много. В «Щуке», как тогда посчитала, все немного напоказ.

Во МХАТ я вообще не стала поступать — по очень смешной причине. Там курс набирал один известный актер, а по ТВ шел сериал с его женой в главной роли. Мне дико не нравилось, как она там играет. Подумала, вдруг придет на наш курс и будет что-нибудь советовать... Я этого не вынесу. Такая психология была у меня в 15 лет. А про «Щепку» так решила: живу я на «Коломенской», у меня прямая ветка метро, с утра встала, за 20 минут добралась до места учебы. Кроме того, там аудитория со сценой, а не какая-то каморка. Я хотела на сцену — вот приду и сразу буду репетировать на сцене! К тому же и преподаватели мне понравились, в частности Наталия Алексеевна Петрова и Александр Викторович Коршунов. Он был внимателен ко мне, подолгу беседовал, пытался меня разглядеть. Так я и поступила на коршуновский курс. Но учиться оказалось непросто.

С меня сбивали спесь, самоуверенность. Сейчас мне даже кажется, что они несколько переборщили с этим. Вспоминаю себя в 14—15 лет и завидую себе маленькой. Мне было море по колено, я ни в чем не сомневалась. А годы учебы счистили с меня уверенность и умение легко идти напролом. Но, к счастью, не до конца, я не сдалась! Зато педагоги вложили школу. Это бесценно!

В итоге получилось, что я интуитивно выбрала именно то место, которое раскрыло меня так, как мне нужно. Коршуновский курс был очень сильным. Меня не щадили, учили не просто работать напоказ и любоваться собой, а смотреть внутрь, в глубину и доставать оттуда что-то свое, настоящее, самое сокровенное. Это было тяжело и порой болезненно. Учили разбору роли так, чтобы уметь любую роль сделать самостоятельно и не чувствовать себя беспомощной в те моменты, когда даже режиссер не может тебе ничем помочь. Самым сложным для меня было понять, почувствовать и сохранить свою индивидуальность. Сделать себя неповторимой можно, только абсолютно доверяя себе. Я очень надеюсь, что мне удается совместить мой темперамент, спортивную закалку и человеческую глубину. Мне бы очень этого хотелось. Важно, имея основу и стержень, развиваться, принимать себя и двигаться дальше самостоятельно. Без школы это невозможно.

Я сейчас смотрю на многих молодых артистов — 20-летних и даже старше, и мне стала заметна школа, когда в юности заложена основа. И так же я вижу, когда вообще никакой основы не заложено, когда человек не понимает, что делает, и барахтается как может. К сожалению, второй вариант встречается все чаще.

Фото: В. Блох/архив «7 дней»

— То, что они так старательно сбивали, все же помогло вам поступить в театр «Современник»?

— Наверное, мое упорство и характер позволили мне добиться прослушивания в этот театр. И конечно, внутреннее ощущение того, что это мое место. От «Современника» я фанатела, но считала его совершенно недоступным. Это было что-то недосягаемое. Как-то выпускник нашего училища Антон Хабаров сказал, что в «Современнике» нужна актриса для спектакля «Три сестры» на роль Ирины, а ее никак не могут найти. Я в шутку спросила: «Может, вам помочь?» И он дал мне телефон, куда можно звонить.

Звонила я несколько раз — никакого эффекта. Видимо, это не доходило до Волчек. Однажды во время очередного звонка завтруппой услышала в трубке голос Волчек и закричала: «Передайте Галине Борисовне, что я хочу прийти на прослушивание. Она же сейчас рядом с вами, что вам, сложно, что ли?» И я добилась того, что мне разрешили прийти. Началось все в этом репзале, где мы с вами беседуем.

Мне было 19 лет, я пришла в шортиках. Встала столбом у двери. Галина Борисовна, едва посмотрев на меня, сказала: «Давайте с девочкой разберемся». Я видела ее в первый раз, у меня были смешанные чувства. С одной стороны, пронизывал страх, а с другой — почему-то моя интуиция шептала: успокойся, ты пришла туда, куда надо. Я выучила два монолога из первого и третьего акта. Галина Борисовна говорит: «Ну, с первым понятно, Ирине 20 лет, все так и может быть, давай с третьего акта». Напротив Галины Борисовны, как видите, вся стена в зеркалах и стоят две ширмы. Даже если я захожу за ширму, меня видно со всех сторон, я как на ладони, спрятаться некуда. Было страшно. И вот я как во сне прочитала этот монолог. Волчек дослушала до конца, закурила, сделала огромную паузу, долго меня разглядывая. Я тогда была пухленькая, с длинной косой, видимо, она прикидывала, насколько ей это подходит. Потом говорит: «Вик, там будет мост, перила высокие, ты особо в конце не нагибайся, а то тебя видно не будет». Я от волнения застопорилась: «Ничего не поняла». Здесь сидели Владислав Ветров, Антон Хабаров, еще кто-то. Она поворачивается и говорит всем, кто рядом: «Мы, наверное, не будем от нее скрывать, что она теперь будет у нас играть Ирину».

Я на прямых ногах пошла к выходу. Галина Борисовна мне вслед: «Ты куда пошла? Телефон свой оставь, нам же надо тебя на репетицию позвать». С тех пор она меня взяла под свое крыло и, крепко зажав, пронесла до конца своих дней. У нас в театре часто бывали такие разговоры — молодые артисты спрашивали у Галины Борисовны: «Помните, как я к вам попал?» Мы любили это все вспоминать, как дети сидят с мамой за большим столом и спрашивают у нее: «А как я родился?» Когда я спрашивала: «Галина Борисовна, а как я, помните?», она тяжело вздыхала, махала рукой и говорила: «Я не знаю, что ты со мной сделала, — а потом добавляла: — Ты была толстая, какая-то странная, некрасивая даже, но... не знаю, что ты со мной сделала».

Я тоже не знаю, что мы друг с другом сделали... Видимо, она просто в меня поверила. А это самое важное для человека — когда в тебя верят! Когда ее не стало, мне было очень сложно сориентироваться в пространстве, я не понимала, как мне жить, дышать. Два года были очень тяжелыми, пока я пыталась приспособиться к жизни без нее... Вот так интуитивно меня ноги привели к родному человеку.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Василий Ливанов: «Если бы отец увидел этого русского, он был бы счастлив», — сказала дочь Конан Дойля, посмотрев моего Шерлока Холмса Василий Ливанов: «Если бы отец увидел этого русского, он был бы счастлив», — сказала дочь Конан Дойля, посмотрев моего Шерлока Холмса

Камбербэтч и я — нормальные Холмсы. Но лучший Шерлок Холмс в истории — русский

Коллекция. Караван историй
Астрономы впервые отыскали двойную звезду вблизи сверхмассивной черной дыры в центре Млечного Пути Астрономы впервые отыскали двойную звезду вблизи сверхмассивной черной дыры в центре Млечного Пути

Астрономы обнаружили двойную звездную систему вблизи черной дыры Стрелец А*

N+1
Людмила Зыкина: «Обычного женского счастья у меня не получилось» Людмила Зыкина: «Обычного женского счастья у меня не получилось»

О народной любимице, певице Людмиле Зыкиной рассказывает журналист Олег Перанов

Коллекция. Караван историй
Снял с языка Снял с языка

Матвей Лыков — о кино и жизни

Men Today
Елена Николаева: «Я была влюблена в Смехова. Его Атос казался мне мужчиной мечты» Елена Николаева: «Я была влюблена в Смехова. Его Атос казался мне мужчиной мечты»

Я в отношениях уже девять лет, поэтому не могу сказать, что влюблена. Я люблю

Караван историй
Силой мысли Силой мысли

Решила стать стройнее? Для этого нужен определенный настрой

Лиза
Наталия Селиверстова: «Олег Павлович Табаков всегда говорил, что нервы у артиста должны быть железные» Наталия Селиверстова: «Олег Павлович Табаков всегда говорил, что нервы у артиста должны быть железные»

Артисты драмы — люди действия. Так нас учили великие педагоги: решил — делай!

Коллекция. Караван историй
Свердловский министр инвестиций: «Креативные индустрии — недооцененный резерв экономики» Свердловский министр инвестиций: «Креативные индустрии — недооцененный резерв экономики»

Как промышленное сердце России превратилось в центр моды федерального масштаба

ФедералПресс
Леонид Серебренников. Сейчас или никогда Леонид Серебренников. Сейчас или никогда

Голос Леонида Серебренникова звучит в полусотне фильмов

Караван историй
Борис Ельцин: «Я ухожу не по болезни» Борис Ельцин: «Я ухожу не по болезни»

Интервью с Валентином Юмашевым, зятем Бориса Ельцина, о событиях конца 1999 года

Дилетант
Знакомьтесь, культуртрегер и галерист Кристина Сасонко Знакомьтесь, культуртрегер и галерист Кристина Сасонко

Кристина Сасонко руководит междисциплинарным арт-хабом Arts Square Production

Собака.ru
Методом пропп Методом пропп

Хтоническая подоплека классических русских сказок

Правила жизни
«Ай да валенки!» «Ай да валенки!»

Валенки — обувь, которая никогда не устареет

Зеркало Мира
Как влюбить в себя и удержать мужчину, не манипулируя им: 6 шагов Как влюбить в себя и удержать мужчину, не манипулируя им: 6 шагов

Может ли манипуляция в отношениях быть «во благо»?

Psychologies
Храп — это нормально, а прививки вызывают аутизм: мифы о здоровье, в которые многие продолжают верить Храп — это нормально, а прививки вызывают аутизм: мифы о здоровье, в которые многие продолжают верить

Устаревшие представления о здоровье, в которые мы до сих пор верим

ТехИнсайдер
Веган, дауншифтер, прокрастинатор: каким мы видим Льва Толстого сегодня Веган, дауншифтер, прокрастинатор: каким мы видим Льва Толстого сегодня

Разбираемся в нюансах поп-культурного образа Льва Толстого

РБК
«Пора признать, что стабильности больше нет»: Владелец транснациональной мебельной корпорации о том, как они ведут бизнес, не боясь кризисов «Пора признать, что стабильности больше нет»: Владелец транснациональной мебельной корпорации о том, как они ведут бизнес, не боясь кризисов

Почему иностранцы продолжают выбирать российский рынок?

СНОБ
Лёгкая импровизация Лёгкая импровизация

Лёгкий и мягкий интерьер, в котором много воздуха и света

Идеи Вашего Дома
«Тупому и еще тупее» с Джимом Керри 30 лет. Как эта дурацкая комедия на грани стала знаковой и любимой «Тупому и еще тупее» с Джимом Керри 30 лет. Как эта дурацкая комедия на грани стала знаковой и любимой

«Тупому и еще тупее»: история создания фильма и его значимость для жанра

Правила жизни
Откуда что пошло на флоте. Рождение парового судна Откуда что пошло на флоте. Рождение парового судна

Как и с чего начиналась «пароходная лихорадка»?

Наука и техника
Бессонница приводит к эпилепсии? Ученые выяснили, как работа по ночам влияет на мозг Бессонница приводит к эпилепсии? Ученые выяснили, как работа по ночам влияет на мозг

Как «ночная жизнь» влияет на области мозга, ответственные за эпилепсию

ТехИнсайдер
Константин Фурсов: «Вдруг оказалось, что наука в России есть» Константин Фурсов: «Вдруг оказалось, что наука в России есть»

Почему не на все вопросы ученые могут дать ответы

РБК
Мегахейры – загадочные и удивительные «ракопауки» Мегахейры – загадочные и удивительные «ракопауки»

Мегахейры – «прототип креветки-богомола, созданный на базе аномалокариса»

Наука и техника
Время управлять собой: почему self-skills становятся решающими для карьеры и бизнеса Время управлять собой: почему self-skills становятся решающими для карьеры и бизнеса

Что такое self-skills и зачем они нужны в работе?

Forbes
Что такое психогенное переедание, или binge eating Что такое психогенное переедание, или binge eating

Психогенное переедание: как его распознать и можно ли вылечить?

ТехИнсайдер
Like, подписка, миллион: топ-10 YouTube-каналов для предпринимательского вдохновения и саморазвития Like, подписка, миллион: топ-10 YouTube-каналов для предпринимательского вдохновения и саморазвития

YouTube-каналы для тех, кто хочет начать путь в предпринимательстве

Inc.
Обман зрения Обман зрения

Холод, перепады температуры и низкая влажность – серьезные испытания для глаз

Лиза
Камбоджийские рыбаки поймали шесть вымирающих гигантских сомов меньше чем за неделю Камбоджийские рыбаки поймали шесть вымирающих гигантских сомов меньше чем за неделю

Рыбаки из Камбоджи менее чем за неделю поймали шесть гигантских шильбовых сомов

N+1
Dongfeng Paladin: Рыцарь без страха и упрёка Dongfeng Paladin: Рыцарь без страха и упрёка

Dongfeng Paladin: аутентичный внедорожник

4x4 Club
Нарисуем — будем жить! Нарисуем — будем жить!

3D-принтеры: прошлое, настоящее и космическое будущее

Зеркало Мира
Открыть в приложении