Художник Дмитрий Гутов: марксизм и художественнокритицизм

WeekendКультура

Художник одной книги

Дмитрий Гутов: марксизм и художественнокритицизм

Текст: Анна Толстова

«Если бы наша консервная банка заговорила… Михаил Лифшиц и советские шестидесятые», 2018. Фото: Дмитрий Гутов

Москвич Дмитрий Гутов (род. 1960), играя одновременно две роли, художника-провокатора и искусствоведа-популяризатора, доказывает, что современное искусство — это кризис безобразия, но жить в состоянии кризиса все же лучше и веселее, чем в состоянии застоя.

Этот текст — часть проекта «Обретение места. 30 лет российского искусства в лицах», в котором Анна Толстова рассказывает о том, как художники разных поколений работали с новой российской действительностью и советским прошлым.

Человек с хитрым ленинским прищуром и ленинской бородкой в неизменной оранжевой куртке знаком аудитории более широкой, нежели аудитория современного искусства: еще недавно его можно было увидеть на центральном и региональном телевидении вещающим об авангарде и классике, реалистах и абстракционистах. Учившийся в пединституте и трудившийся экскурсоводом в «Абрамцеве», прирожденный педагог, златоуст и чичероне, обладатель прищура и бородки быстро находит общий язык с любой публикой, будь то завсегдатаи модного арт-кластера, студенты творческого вуза или члены клуба для состоятельных любителей искусства. Лейтмотив едва ли не каждого его выступления в общих чертах таков: современное искусство — заговор посвященных, умножайте свои знания (и печали), и тогда вам откроется великая тайна рынка, почему за такую ерунду так много платят. Приблизительно те же мысли и те же примеры можно найти в любимой книге оратора, «Кризисе безобразия» Михаила Лифшица, главного конструктора паровоза советской марксистско-ленинской эстетики, который продолжает лететь вперед благодаря Дмитрию Гутову. Только лифшицианские обличения современного художника как приспешника власти капитала оратор держит при себе, оставляя зрителя в недоумении, что же такое хорошо и что такое плохо. Ведь при всем разоблачительном, если только внимательно вслушаться, пафосе этих речей он и сам практикует такую ерунду, как современное искусство, со времен перестройки, то есть со времен первоначального накопления капитала.

Гутов не собирался заниматься искусством, хотя с детства только и делал, что занимался им: в клубе юных искусствоведов при Пушкинском музее; в пединституте — в дополнение к основной специальности; в ЗНУИ (Заочный народный университет искусств) у Николая Касаткина, друга Эрика Булатова и Олега Васильева, но учился он у Касаткина не московскому концептуализму, а живописному ремеслу. Гутов рано попал в диссидентские круги, увлекался русской религиозной философией, слушал «голоса», начитался сам- и тамиздата, еще школьником ходил по выставкам неофициального искусства (больше всего ему запомнилась группа «Гнездо», высиживавшая яйца в Доме культуры ВДНХ в 1975-м) и собирался совершить революцию — в нейропсихологии и человеческом сознании. Но не справился даже с тем, чтобы совершить революцию в Московском пединституте, который бросил, проучившись года два на психфаке. Поработал на заводе, поработал в «Абрамцеве», умудрившись в 1982 году — несмотря на все свои неприятности с КГБ — организовать в музее мамонтовского кружка конференцию к 100-летию своего тогдашнего кумира, отца Павла Флоренского. И сдался — поступил на отделение искусствоведения в бывшую Академию художеств в Ленинграде (тогда — Ордена Трудового Красного Знамени Институт живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е. Репина Ордена Ленина АХ СССР). Но главное — в 1988 году он дебютировал как художник на XVIII Молодежной выставке в московском Манеже.

Ему позвонили накануне манежного выставкома — законченных картин у него не нашлось, и за ночь он соорудил дюшановский ассамбляж-реди-мейд из тех образчиков советского оттепельного дизайна, что отыскал дома, пришпандорив полосатый стеклянный стаканчик к полосатой дверце от буфета. В отличие от отвергнутого в свое время Дюшанова писсуара, шедевр, окрещенный «Искусство в быт» (1988), был принят на выставку, произвел фурор и тут же обрел какого-то заграничного покупателя-коллекционера. Дебютант незамедлительно попал в веселую компанию Анатолия Осмоловского, Юрия Лейдермана, Авдея Тер-Оганьяна и других сквоттеров галереи в Трехпрудном. А вместе с веселой компанией — в тот позднеперестроечный актив, с каким предпочитало работать новое поколение кураторов и первое поколение галеристов: Виктор Мизиано, Олег Кулик, создатели «Первой галереи» Айдан Салахова, Евгений Митта и Александр Якут, Владимир Овчаренко, Марат Гельман (внесен Минюстом в реестр иноагентов) — всем нравился легкий на подъем и изобретательный художник, делавший легкое и изобретательное искусство, столь непохожее на «московский романтический концептуализм» и все, про что писал журнал «А-Я», прочитанный Гутовым от корки до корки.

Огромная сеть для поимки Человека-амфибии в пруду и недостижимый гамак над верхушками деревьев в Кусково («Человек-амфибия», 1991; «Гамак» 1991); три тысячи бадминтонных воланчиков, зависшие под небесами на невидимых лесках, и мяч, застывший над волейбольной сеткой, в заброшенном подмосковном пионерлагере («Воланы», 1992; «Гаси!», 1992) — после ряда эффектных работ для выставок под открытым небом, устроенных Мизиано и Куликом, и началось триумфальное шествие Гутова по заграницам. 3-я Стамбульская биеннале (инсталляция «Пыль», 1992), павильон России на 46-й Венецианской биеннале (инсталляция «Сознание — это такая вещь, которую мир должен обрести, хочет он этого или нет», совместно с Евгением Ассом и Вадимом Фишкиным, 1995), самая первая, роттердамская Manifesta (аудиоэкскурсия по Музею Бойманса — ван Бёнингена, 1996) — благодаря дружбе с Мизиано, успешно делавшим международную кураторскую карьеру, послужной список начинающего художника выглядел на зависть любому мэтру. Сам Гутов говорит о своем авантюрном творчестве первой половины 1990-х так, как будто пересказывает плутовской роман, и порой переходит на откровенно издевательский тон, напоминающий книги Лифшица о модернизме и современном искусстве. К тому времени разоблачитель авангарда давно сделался гутовским божеством, наставником и воображаемым собеседником.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Юра, мы все развенчали Юра, мы все развенчали

«Мифология советского космоса»: деконструкция космического нарратива

Weekend
«Дорожная карта будущего» «Дорожная карта будущего»

Как страны будут разрабатывать устойчивое авиационное топливо

РБК
«Нимфа Фонтенбло» — формула стиля «Нимфа Фонтенбло» — формула стиля

Как «Нимфа Фонтенбло» повлияла на культуру ренессансной Франции?

Дилетант
3 этапа отношений, через которые проходит каждая пара 3 этапа отношений, через которые проходит каждая пара

Какие этапы проходят все влюбленные и что за опасности их подстерегают?

Psychologies
Сохранить и приумножить Сохранить и приумножить

Как музеи с гражданами спасали ее культурное наследие во время войны

Вокруг света
На стыке эпох На стыке эпох

Элегантный классический интерьер с французским настроением

SALON-Interior
Такой разный стресс Такой разный стресс

Чем полезен и вреден стресс для организма?

Здоровье
5 книг о разных субкультурах 5 книг о разных субкультурах

Книги о советских хиппи, русском авангарде и других субкультурах

СНОБ
Горизонт провален Горизонт провален

«Королевство»: полудокументальная драма про выпускной

Weekend
Сирийские мистики о любви, страхе, гневе и радости — отрывок из книги Сирийские мистики о любви, страхе, гневе и радости — отрывок из книги

Отрывок из книги о мистическом опыте народов, живших в VII веке

СНОБ
«Не отрекаются любя»: 5 популярных ретропесен, в которых поется о нездоровых отношениях «Не отрекаются любя»: 5 популярных ретропесен, в которых поется о нездоровых отношениях

Далеко не все ретропесни имеют позитивный, с точки зрения психологии, посыл

Psychologies
Китайская доходность: что происходит с облигациями в юанях Китайская доходность: что происходит с облигациями в юанях

Рынок юаневых облигаций мог бы заменить закрытый рынок евробондов

Forbes
10 лучших фильмов ужасов за последние десять лет, которые стоит посмотреть каждому. Выбор читателей «Правил жизни» 10 лучших фильмов ужасов за последние десять лет, которые стоит посмотреть каждому. Выбор читателей «Правил жизни»

От «Реинкарнации» до «Субстанции»: фильмы ужасов, которые стоит посмотреть

Правила жизни
Город Геркулеса Город Геркулеса

Геркуланум уничтожило – и сохранило для нас – то же извержение Везувия

Вокруг света
Кострома: Личный опыт Кострома: Личный опыт

Впечатления автотуристов из Москвы, которые приехали в Кострому на уик-энд

КАНТРИ Русская азбука
«Режиссер всегда прежде всего режиссер» «Режиссер всегда прежде всего режиссер»

Федор Бондарчук об индустрии кино и о том, как сделать сказку былью

Правила жизни
Что может спровоцировать рак молочной железы и можно ли его вылечить на последней стадии? 10 вопросов врачу-онкологу Что может спровоцировать рак молочной железы и можно ли его вылечить на последней стадии? 10 вопросов врачу-онкологу

Октябрь — месяц осведомленности о раке молочной железы. Несколько вопросов о нем

СНОБ
10 лучших «вечных» советов по уходу за кожей, которые передаются из поколения в поколение 10 лучших «вечных» советов по уходу за кожей, которые передаются из поколения в поколение

Какие бьюти-рекомендации выдержали испытание временем.

VOICE
Психоанализ и кино. Как кинематограф заставляет внутренних демонов работать Психоанализ и кино. Как кинематограф заставляет внутренних демонов работать

Киновед Вячеслав Корнев — о психоанализе и коллективных неврозах в кино

СНОБ
Бритни Спирс есть у нас дома: почему новый роман Виктора Пелевина «Круть» совсем не крутой? Бритни Спирс есть у нас дома: почему новый роман Виктора Пелевина «Круть» совсем не крутой?

«Круть»: Акела (Виктор Пелевин) на этот раз промахнулся

Правила жизни
Выигрышная комбинация: режиссер Никита Власов — о сериале «Комбинация», работе на свадьбах и о том, как он попал в кино Выигрышная комбинация: режиссер Никита Власов — о сериале «Комбинация», работе на свадьбах и о том, как он попал в кино

Режиссер Никита Власов — о проблемах индустрии и об исторических сериалах

Правила жизни
Так ли надежна пневмоподвеска на самом деле? Так ли надежна пневмоподвеска на самом деле?

Пневмоподвеска против классики: что лучше?

Maxim
Гаджеты на колесах Гаджеты на колесах

Во сколько обходятся россиянам автомобильные инновации

Деньги
О чем и как правильно разговаривать с детьми О чем и как правильно разговаривать с детьми

Как разговаривать с детьми, чтобы это было не только интересно, но и полезно

СНОБ
Неалчный девелопер Неалчный девелопер

«Железно» доказал: можно строить качественное жилье и на низкомаржинальном рынке

Монокль
«Фильмы и сериалы о психотерапии могут многое рассказать о нас самих» «Фильмы и сериалы о психотерапии могут многое рассказать о нас самих»

Почему нам так интересны истории и фильмы, связанные с психотерапией?

Psychologies
Я наблюдаю не первую волну революционных взглядов в искусстве — Аристарх Чернышев Я наблюдаю не первую волну революционных взглядов в искусстве — Аристарх Чернышев

Ольга Вад поговорила с Аристархом Чернышевым о технологии создания медиаработ

СНОБ
Инновации в закрытом контуре Инновации в закрытом контуре

Что дают бизнесу частные сети связи PrLTE

РБК
Как устроено женское сексуальное желание Как устроено женское сексуальное желание

Женщина может испытывать возбуждение, но не хотеть секса. Это нормально

Psychologies
Множество измерений Множество измерений

Новый перевод эссе Чарльза Хинтона «Множество измерений»

Наука и жизнь
Открыть в приложении