Религиозные войны. Как меняется Ближний Восток и что будет с ценами на нефть
Соединенным Штатам приходится принимать самые непопулярные политические решения на Ближнем Востоке. И любой неверный шаг может отразиться на чеке с автозаправки.
Большинству разногласий между министром обороны США Каспаром Уайнбергером и госсекретарем Александром Хейгом поспособствовали пресса и телевидение. Когда из поездки на Ближний Восток Уайнбергер вернулся с пустыми руками, сторонники Хейга радовались, ведь министру обороны в Саудовской Аравии оказали весьма холодный прием, а Израиль он и вовсе привел в бешенство.
Но конфликт был не просто между двумя амбициозными людьми. Это был не просто конфликт между человеком, оказывающим всевозможную поддержку Израилю, и человеком относящимся к нему более нейтрально. Речь шла о борьбе двух совершенно различных философий, касающихся политики США в отношении Ближнего Востока.
Если там все-таки разразится война, и как следствие во всем мире, включая США, запасы нефти сократятся — по мнению Хейга, главная опасность исходит от политического авантюризма Советского Союза. По мнению же Уайнбергера, причиной всему станут внутренние сложности стран региона. Именно поэтому он так сильно стремился предоставить современное вооружение арабским странам с умеренным режимом — чтобы дать им возможность противостоять внутренней оппозиции и режимам соседствующих арабских стран, даже если бы это совсем не понравилось Израилю.
В марте 1982 года Уайнбергера поддержал король Иордании Хуссейн. В интервью он обмолвился о том, что оружие ему нужно для защиты от соседей-арабов, а не для нагнетания гнева израильтян, тем более, в последнем он особой заинтересованности не проявлял. В одном из выпусков Forbes за тот же месяц приводились возможные военные конфликты на Ближнем Востоке, так как нефтяной кризис был очень далек от завершения. Разумеется, опасность открытых военных действий между Израилем и арабскими странами сократилась. Но нельзя забывать, что не ослабли ни внутренние противоречия в самом исламе, ни внешняя угроза Советского Союза. О последней написано уже много.
Угроза благосостоянию США
А о том, что существует реальная опасность для запасов нефти и для общего благосостояния США, американцы, кажется, до сих пор не в курсе. И объясняется это вероятностью, — граничащей с уверенностью, — того, что шах Ирана Мохаммед Реза Пехлеви будет не последним в череде свергнутых ближневосточных лидеров. Так называемый панарабизм — это лишь фасад, за которым скрываются принципиальные национальные и идеологические различия. В октябре 1981 года вооружение силы Саудовской Аравии депортировали из страны иранских паломников, которые направлялись в Мекку и имели при себе изображения Имама Хомейни, предводителя исламской революции в Иране, и материалы, призывающие к свержению действующей власти Саудовской Аравии. Позднее, в декабре того же года произошло событие мало замеченное в США, но взбудоражившее весь Ближний Восток. Группа арабов-шиитов из нескольких стран Персидского залива, включая выходцев из Саудовской Аравии, попыталась свергнуть суннитское правительство Бахрейна, но предприятие успехом не увенчалось.
Регион давно известен постоянным противостоянием фундаментализма и секуляризма, политики и религии, суннитов и шиитов. Большинству жителей цивилизованного мира и в голову не придет, что такие древние разногласия могут привести к войне и кровопролитию. Можно привести более простой пример: если с колоссальной силой давить на стену, то разрушаться она начнет со старых трещин. Это и происходит на Ближнем Востоке. Нынешняя нестабильность там в значительной степени обусловлена огромным влиянием, которое на данные страны оказали доходы от добычи нефти и сопутствующие этому процессу технологии и преобразования в инфраструктуре. Все это привело к резким и разрушительным переменам — регион оказался зажат между древними устоявшимися традициями и очевидным военным, политическим и технологическим превосходством Запада.
Политика и религия
Уильям Олсон, научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований при университете Джорджтауна в Вашингтоне, объясняет: «Ислам — это не религия. Это целая система, находящаяся в состоянии, в котором 500-600 лет назад было христианство. Оно выбрало для себя нишу и перестало быть ключевым аспектом общества. В исламе такого не происходило, по крайней мере, до недавнего времени». В каждом телевизоре, каждом автомобиле, бульдозере или компьютере могут усмотреть насмешку, вызов исламу.
В прошлом в рамках ислама неоднократно предпринимались попытки реформы самой веры: стоит вспомнить о движении ваххабитов в Саудовской Аравии XVIII века, сануситов в Ливии XIX века, «Братьев-мусульман» в Египте XX века, о короле Аманулле в Афганистане в начале 20-х годов прошлого столетия. Нарастающее стремление к фундаментализму — это лишь самое последнее проявление давней традиции, которую затронула модернизация общества. Данная тенденция к тому, чтобы жить «по слову священной книги [Корана]», является по сути возвращением к вере, к изначальным принципам ислама.