Ловушки отношений без любви. Как выйти из неудачного брака
Продолжение истории Людмилы, которая вышла замуж без любви, потом влюбилась в другого мужчину, а теперь не знает, как развестись. Ее муж Игорь не дает развод и угрожает, что отберет детей. Чем все закончилось и как все таки добиться развода — рассказывает психолог Катерина Мурашова
Решить тут, конечно, сможете только вы, — сказала я Людмиле. — Но обсудить и рассмотреть варианты мы с вами попытаемся. Есть ли шанс, что ваш муж Игорь согласится прийти сюда и поговорить о сложившейся ситуации?
— Увы, шансов нет, — вздохнула Людмила. — Он презирает психологов и считает их либо дураками, либо корыстными шарлатанами, в отличие от врачей-психиатров, лечащих таблетками. Его мир — это, пожалуй что, кибернетика из прошлого века. Винер, в крайнем случае — Витгенштейн.
«Ого! — подумала я. — А Людмила-то в институте и после не только штаны просиживала…»
Вдохновившись этим, решила говорить прямо:
— Понимаете, Людмила, основная сложность сейчас в том, что у вас очень долго не было личности. Тело, интеллект, образование, желания, намерения и привычки — это все, конечно, было. А вот личности как-то не случилось, надобности в ней, возможно, не было. А сейчас она как раз проклюнулась и формируется. Точнее, пытается сформироваться.
Людмила надолго задумалась, а потом грустно кивнула:
— Да, похоже, так оно и есть. Я никогда не знала, кто я такая, и меня это в общем-то не особо волновало, а сейчас я хотя бы задумалась об этом, так?
— Именно так. Сильный, умный, хотя и плосковатый Игорь эту вашу обезличенность сразу уловил и много лет использовал в своих интересах. Он-то сам с юности точно знал, кто он такой, куда идет и что ему для этого нужно.
— Да уж, у него всегда все было четко. Было время, когда мне это даже нравилось. Хотя… скорее не нравилось, а просто было удобно.
— Разумеется. В отсутствие своей личности вы без особого удовольствия, но с удобством пользовались чужой структурой.
— При отсутствии гербовой бумаги пишут на простой, — усмехнулась Людмила, и я снова поняла, что «всегда читала только романы в мягких обложках» в ее рассказе было неким сознательным уничижением.
— Игорю это было выгодно. Думаю, при его интеллекте ограничения собственной личности он так или иначе осознает и ваше, так сказать, «неразвитие» и использование вами его наработок его вполне устраивало.
— Возможно, вы и тут правы. Меня удивляло, что он в основном высмеивает и обличает не собственно мою, скажем так, половую связь с Николаем (это его, кажется не особо и задевает, да оно было бы странно, учитывая многолетнее отсутствие между нами интимных отношений и его вторую семью с Динарой и их сыном Гариком), а именно как бы нашу с ним духовную, личностную связь. Кажется, нет уже такой грязи и такой насмешки, которую он мог бы, но не метнул еще в эту сторону. Слышали бы вы, как он произносит само слово «искусствовед» — Николай искусствовед по профессии.
— Могу себе представить. Но давайте смотреть варианты. Их собственно всего три. Первый очевиден — вы соглашаетесь на условия Игоря и еще лет десять живете двойной жизнью…
— Моя нарождающаяся, как вы сказали, личность этому варианту максимально противится. К тому же все эти годы Игорь не откажет себе в удовольствии и будет продолжать высмеивать… Да и дети так или иначе узнают. И еще это же… это же грязно…
«Двойные стандарты в действии, — подумала я. — А еще говорят, что в XXI веке феминистки победили с разгромным счетом. Куда там! Игорь с его Динарой и Гариком — это практически не считается, даже в глазах самой Людмилы. А вот ее связь с Николаем…»
— Второй вариант — это такие «Мосты округа Мэдисон», — продолжила между тем я. — Вы рвете с Николаем и ради детей и чистоты собственной совести продолжаете четко и честно выполнять однажды заключенный договор с Игорем.
— Это звучит лучше, — признала Людмила. — Но я, я сама в этом случае… выживу?
— Не знаю, — честно сказала я. — Но героини «Мостов» и наших «Трех тополей на Плющихе», кажется, выжили вполне. Впрочем, и их изначальные семьи выглядели по-другому…