Тимофеев-Ресовский, зоология и век информации
В сентябре 2025 года исполняется 125 лет со дня рождения выдающегося русского биолога Николая Владимировича Тимофеева-Ресовского (1900—1981). Его главные достижения связаны с генетикой, и естественно, что он известен прежде всего как генетик. Но в то же время (или в разные времена своей жизни) Николай Владимирович был эволюционистом, радиобиологом, биоценологом и, что для него было очень важно – зоологом. Об отношениях Тимофеева-Ресовского с зоологией мы в эту годовщину и поразмыслим.
Осенью 1970 года коллеги, друзья, учителя и ученики праздновали 70‑летие Николая Владимировича Тимофеева-Ресовского. Как известно, обстоятельства жизни Николая Владимировича сложились таким образом, что после 1925 года он больше никогда постоянно не жил в Москве. Однако связывало его с Москвой многое. Его предыдущий юбилей, 60‑летний, отмечали тоже в Москве, на квартире у известного математика Алексея Андреевича Ляпунова. Но (как пишет очевидец) «желающих приветствовать Николая Владимировича по случаю 70‑летия не могла вместить никакая квартира, и этот юбилей отмечался в огромном зале ресторана “Пекин”».
Тут-то и произошел эпизод, который Даниил Гранин в романе «Зубр» изложил так:
Явился на юбилей Зубра Борис Степанович Матвеев, один из учителей Зубра. Молодым, конечно, было удивительно видеть живого учителя их учителя. Борис Степанович вел у Кольцова практикум по позвоночным. Вдруг он спрашивает при всех Зубра:
– Колюша, мы хорошо вас учили?
– Хорошо, Борис Степанович.
– А скажи мне тогда, Колюша, пожалуйста, как называются рудиментарные вены у млекопитающих, оставшиеся от рептилий?
Все замерли. Отмечали семидесятилетие Зубра. Борису Степановичу было за восемьдесят, но для молодежи оба они были одинаково ветхозаветными старцами.
Зубр засопел, насупился и выпалил:
– Vena azygos и vena hemiazygos!
Этого Борис Степанович не вынес, заплакал, и Зубр тоже умилился.
Давайте разберемся, с кем и о чем здесь идет разговор. Профессор Борис Степанович Матвеев (1889—1973) был известным зоологом, крупным специалистом по сравнительной анатомии позвоночных животных. Он окончил Московский университет в 1913 году и проработал там же шестьдесят лет. К 1970 году Матвеев был подтянутым пожилым джентльменом с седой бородкой, немного похожим на Дон Кихота. Он читал лекции в характерной темпераментной манере и был слегка эксцентричен, что, однако, никак не влияло на его великолепные профессиональные качества. Сравнительной анатомией позвоночных Матвеев занимался всю жизнь – он приступил к этому еще под руководством легендарного Алексея Николаевича Северцова, которого считал своим главным учителем. Поздним учеником Матвеева был Феликс Янович Дзержинский, который принял у него курс сравнительной анатомии и блестяще преподавал этот предмет (имевший репутацию самого сложного предмета во всей учебной программе биофака МГУ) до самой своей смерти в 2015 году. Таким образом, долгая жизнь Матвеева буквально воплощает в себе непрерывную интеллектуальную традицию, тянущуюся через века. В первой половине 1920‑х годов Матвеев уже вовсю преподавал в Московском университете, и естественно, что Тимофеев‑Ресовский, получавший там в это время зоологическое образование, тоже у него учился.
О чем же Матвеев спустя почти полвека спросил Тимофеева-Ресовского? Чтобы понять суть дела, нам понадобится небольшой биологический экскурс.
Каждый знает, что у человека есть артерии и вены. Человек – позвоночное животное, а кровеносная система позвоночных делится на артериальную и венозную. Сейчас нас интересует последняя. У примитивных позвоночных, например у рыб, она обычно устроена следующим образом. Венозная кровь от большей части тела собирается в две пары крупных сосудов, которые называются кардинальными венами. Передние кардинальные вены собирают кровь от передней половины тела, задние кардинальные вены от задней. Встретившись на полпути, передние и задние кардинальные вены объединяются в общие кардинальные вены, которые впадают в сердце.
У наземных позвоночных венозная система сильно преобразуется. Кардинальные вены замещаются полыми венами, передними и задними. И если передние полые вены на большей части своего протяжения остаются парными, то задняя полая вена – это совершенно новый целиком непарный крупный сосуд. У наземных позвоночных кровь от задней половины тела поступает в сердце в основном (или исключительно) через широкую и объемистую заднюю полую вену. Это новый этап эволюции сосудистой системы.
Однако кардинальные вены исчезают не бесследно. Даже у млекопитающих сохранились две маленькие вены, отводящие кровь от мышц туловища и впадающие в левую переднюю полую вену. Они называются непарная вена (vena azygos) и полунепарная вена (vena hemiazygos). Это не что иное, как рудименты древних задних кардинальных вен – правой и левой. Большого функционального значения эти вены не имеют. Но они крайне важны с эволюционной точки зрения как сохранившийся в организме млекопитающих остаток рыбьего прошлого.
Вот именно об этих венах Матвеев и спросил Тимофеева-Ресовского. В учебнике, который Матвеев выпустил в 1966 году, после рассказа о кардинальных венах и их судьбе так и говорится: «У рептилий и млекопитающих от кардинальных вен остаются особые вторичные сосуды – v. azygos». Мы не знаем, как дословно прозвучал вопрос Матвеева, адресованный Тимофееву-Ресовскому. Но мы знаем, что тот понял вопрос прекрасно и ответил совершенно точно. Смысл вопроса был не в том, помнит ли Тимофеев‑Ресовский те или иные случайные факты, а в том, остался ли у него в памяти сюжет, связанный с эволюцией кровеносной системы позвоночных животных.
Сам Тимофеев‑Ресовский всю жизнь гордился своими знаниями в этой области. В 1974 году он рассказывал:
…Как видите, зоологии нас учили основательно. До того основательно, что в дальнейшем ни в преподавании, ни в научной работе своей – ни в чем не имея никакого дела со сравнительной анатомией позвоночных и, в частности, с центральной нервной системой оных, – я до сих пор могу наизусть перечислить все черепные нервы позвоночных, в артериальных и венозных системах могу перечислить основные вены и артерии и группы, у которых они впервые появились, или группу, у которых они исчезли в процессе эволюции, чего кончающие сейчас биофак зоологи обыкновенно совершенно не знают. Не то что забыли, а просто никогда и не знали. А нас этому учили и выучили так хорошо, что мы на всю жизнь это помним.