Александра Гарт
Статус «Художник года» ярмарки Cosmoscow 2024, персональные выставки в пермском музее современного искусства PERMM и нижегородской галерее Futuro, хайп среди коллекционеров и фэшн-коллаборации (дроп с принтами для Befree и коллекция украшений для авангардного ювелирного бренда SØLV!) — имя Александры Гарт не просто на слуху, а в самом что ни на есть топе. Но несмотря на масштабирование в прямом смысле — художницу интересуют тотальные инсталляции и большие панно на тему постапокалипсиса, тревоги и темной стороны городского пространства, — она верна своим темам: чокеры повторяют форму сетки-рабицы с ее ранней графики, на кольцах и подвесках — голуби и летучие мыши, а объект-карусель «Постоянство веселья и грязи» (по мотивам стихотворения Даниила Хармса, в котором в абсурдистской форме манифестируется соседство звона бутылок и смерти) никуда не движется — фигуры лошадей из соленого теста и конструкция из металла и деревянных досок больше похожи на руину.
Чтобы узнать, откуда в графике Гарт взялись мрачные панельки Купчино, березы за ржавыми заборами и горящие дома, мы отправили художницу на прогулку по местам ее детства с куратором Александрой Генераловой и, кажется, получили маршрут нового туристического хита — экскурсии «Непарадный Петербург».
Путь к ДК им. Крупской через Палевский жилмассив
В 2024 году ты стала «Художником года» по версии Cosmoscow, и с тех пор у тебя вышло с десяток интервью. Но я знаю, насколько ты не любишь этот жанр, ограничиваясь стандартными ответами, поэтому позвала тебя на прогулку по району, где мы обе жили в школьном возрасте — как говорится, все идет из детства. Ты жила в так называемом ближнем Купчино, где не было метро — от «Елизаровской» туда ходили автобусы.
И еще от «Елизаровской» начинался путь к ДК Крупской — книжной ярмарке и центру притяжения для всех жителей южных районов города: «Буквоедов» и прочих сетей тогда еще не было, и за канцелярией и учебниками надо было отправляться сюда.
Сейчас, в выходной, тут нет ни души и не очень понятно, как пройти к ДК дворами. А в нашем детстве народная тропа на «Крупу» не зарастала — по всему маршруту стояли торговцы книгами, и потеряться было невозможно.
Причем вход был платный, и это было очень странно — ты едешь, чтобы купить книги подешевле и сэкономить, но для этого сначала надо заплатить деньги. Классе в девятом или десятом мы с подружкой приезжали каждое воскресенье и платили по очереди: неделю — я, неделю — она. А во дворе ДК обретались букинисты и продавцы странных книжечек, и в начале — середине 2000-х можно было купить издания манги на русском языке, причем, конечно, неофициальные, так как этот жанр еще не пришел в Россию. А тут можно было добыть тома, например, «Сейлормун».
Ты тогда и стала фанатом аниме?
Не то чтобы. Я смотрела сериал «Сейлормун», но мне не нравился стиль рисовки — некрасиво. Сейчас мне нравится манга «Наруто» — там действие происходит в Японии периода Эдо: много природы, деревьев, минималистичной архитектуры — и все это есть в моей собственной графике. Я даже использовала микромоменты из «Наруто» в выставках «Лес паутины» в галерее Anna Nova и «Сопротивление бесполезно» в галерее «Стыд».
«Крупа»
Я не была на «Крупе» больше 10 лет, но запах здесь остался тот же самый — смесь благовоний и старых книг. Только людей нет вообще, а раньше тут кипела жизнь, за всеми лавками и толпами было невозможно разглядеть красоту пространства — все эти росписи на потолке, лепнину: это ведь один из красивейших ДК в городе.
Я и того дольше не была, с тех пор как мама тут перестала работать. У ее знакомого была тут точка, где она торговала книгами и альбомами по искусству издательства Taschen, в том числе на английском языке. Например, мне запомнилось, что в ассортименте были альбомы Tom of Finland (провокационный художник из Финляндии, который в своих работах обращается в основном к эротическим сценам. — Прим. ред.) — сейчас вообще сложно такое представить. Причем были постоянные покупатели: знающие люди заказывали определенные книги по дизайну интерьеров, архитектуре — то, что сейчас смотрят в Pinterest. Маме, кстати, до сих пор делают тут скидки по старой памяти.
Получается, ты и без интернета с детства была в дискурсе совриска.
Можно сказать и так. Иногда я замещала маму и сама приезжала торговать. Естественно, мне это не нравилось. Надо было рано вставать, куда-то ехать. Но все же был в этом какой-то цимес: открываешь утром ларек, достаешь из-под прилавка чашку, насыпаешь туда кофе «Жокей» молотый, идешь к бойлеру, наливаешь себе горячей водички, сидишь, пока народу мало, пьешь кофе этот жуткий, как я сейчас во времена фильтра и спэшлти понимаю. Я не могу без кофе, пью его с первого класса, наверное. В общем, сидишь-читаешь, пара часиков проходит, можно вторую чашку заварить, потом наступает время съесть принесенный с собой бутерброд — и так день проходит размеренно. До второго курса универа я так иногда работала.
А вот зал с украшениями из полудрагоценных камней. Вообще не изменился. Выглядят они ужасно немодными, но в детстве очень хотелось купить все.
Мама с моим сыном Гартом (Гарт Штапаков — юный художник-график, первая персональная выставка которого прошла, когда ему было 3,5 года. — Прим. ред.) часто сюда приходят — Гарт-младший обожает камни. Смотри, аметисты продают, у него таких куча. Но самый любимый — красный гранит. Сын ходит по улицам, находит куски гранита и страшно радуется, говорит «как мне повезло». А вот обсидиан — его я обожаю.
Что за камень, впервые слышу.
Вулканическое стекло, он же — драконье стекло в фэнтези «Песнь льда и огня» Джорджа Р. Р. Мартина, писателя, по чьим книгам поставили сериалы «Дом дракона» и «Игра престолов». Один обсидиан я нашла в Ереване и теперь ношу с собой.
Сейчас он тоже с тобой?
Да, всегда. Это очень важный камень в компьютерной игре «Майнкрафт», потому что из него можно построить портал в Ад — мой сын как раз собирается это сделать. Но мне кажется, ему уже в каком-то смысле удалось.
Цимбалинский мост над железной дорогой
По Цимбалинскому мосту через железнодорожные пути общественный транспорт больше не ездит, а ведь когда-то это была такая узкая двухполосная артерия, которая связывала «большую землю», где было метро, и «ближнее Купчино», где метро не было.