Время, стоп!
Любой юбилей большого художника – это прежде всего повод взглянуть на его работы в контексте истории и современной культуры. В этом смысле 50-летняя годовщина со дня смерти Рене Магритта – кульминационное событие не только выставочного сезона В Брюсселе, но и в художественной жизни Европы. О великом визионере, философе и художнике размышляет Андрей Савельев.
Бельгия – страна, которой еще нет двухсот лет. Возможно, именно с этим связано дотошное фиксирование всего, что окружает бельгийцев: они обожают каталоги, энциклопедии, справочники, карты, схемы и инструкции; им свойственны болезненное уточнение фактов, тотальная эстетика в интерьерах и экстерьерах – да, бельгийцы все еще обустраивают свою страну, как новую квартиру, метят место и делают из этого искусство. Это их меч и щит – от терактов, от новостного шума, от всего спонтанного, что рушит выстроенные алгоритмы, в которых жизнь регламентирована и уютна, хоть и стоит дорого. Всем этим бельгийцы доказывают себе и всему миру, что они – нация. На маленькой улочке в Брюсселе есть кафе, где в витрине на блюде с печеньем сидят чучела мышей. Одна мышка открывает баночку с джемом и закрывает, открывает и закрывает. Ее подружки заняты чем-то сдобным. Эта миниатюрная сценка в аккуратной витрине – почти лубочная бельгийская картинка, кусочек фламандской культуры, в которой таксидермия – практически фетиш. Конечно, вспоминается и выставка Яна Фабра в Эрмитаже, на которой были экспонированы чучела кошек, птиц, насекомых. А в музее одного из мастеров бельгийской живописи ХХ века Поля Дельво обязательно наткнешься на серию его иллюстраций к сюрреалистическому рассказу «Последние прекрасные деньки». Сюжет прост: у главного героя умирает жена, он вызывает таксидермиста и просит сделать из трупа чучело, чтобы продолжить жить в браке с любимой. Трогательна картинка, где герой сидит в парке: рядом с ним свободный стульчик – он ждет, когда ему доставят его супругу. Чучело жены в нарядах по последней моде сидит то в гостиной за столом, то у окошка, и мужчина радуется каждый раз, возвращаясь домой, – жена на месте. Но вот он начинает стареть, а чучело – неожиданно молодеть. Замечательный рассказ, прекрасные иллюстрации.
Кажется, желание остановить время и продлить жизнь одушевленному пусть даже в неодушевленном качестве – бельгийская идея фикс. И конечно, больше других в этом преуспел Рене Магритт – художник, философ и визионер, вошедший в историю искусства и Бельгии не только изображениями зеленого яблока и человека в котелке, но и сильной любовью к своему шпицу: когда собачка умерла, Магритт с женой отнес ее к таксидермисту. Да, он сделал из нее чучело. Да, супруги продолжили жить со своим питомцем. Алгоритм будней был почти сохранен: собаку так же можно было гладить, любоваться ею. А в соседней комнате заниматься живописью. Тихо и усердно.
В этом году пятьдесят лет со дня смерти Рене Магритта. В Королевских музеях изящных искусств Брюсселя открылась выставка «Магритт, Бродхарс и современное искусство», посвященная вкладу Рене Магритта в то, что мы называем современным искусством. Марсель Бродхарс – поэт и скульптор, друг Магритта – шел с ним в ногу, и вместе они отлично проводили время, о чем свидетельствует инсталляция при входе на выставку. В автомобиле сидят счастливые восковые фигуры Магритта и Бродхарса с женой. На плече у женщины – чучело попугая. Машина несется по Бельгии. Время остановилось.
Вещь не в себе
Путешествия, самолеты, поезда, алкоголь, шумные вечеринки, танцы – так большинство людей описывает полноценную жизнь. Все это ненавидел Рене Магритт. Запачканные краской стены и пол, заляпанные краской ботинки и штаны, банки и кисти, захламленная мастерская, оргии в ней – так большинство людей представляет себе обстановку, в которой творит художник. Все это Рене Магритт терпеть не мог. Лучшим путешествием он считал путешествие по комнате, картины писал на кухне, а одевался как клерк.
Родился Магритт в 1898 году в городке Лессин в Валлонии. Мать несколько раз пыталась покончить с собой, поэтому ее запирали, но однажды ей удалось сбежать из дома и утопиться в реке. Тело нашли через две недели – голова женщины была укутана ночной рубашкой. Рене было двенадцать лет. Конечно, последователи Фрейда объяснили бы именно этим фактом многие будущие картины Магритта: женщины с куском ткани на голове; целующиеся любовники, головы которых также укутаны белыми тряпками; расчлененная женщина, куски тела которой прикрывают белые отрезы ткани. Практически увековеченные на холсте цирковые трюки с распиливанием или исчезновением из-под покрывала ассистенток фокусника. Учение Фрейда Магритт не признавал, что в том числе послужило причиной его выхода из кружка французских сюрреалистов, которые ратовали за Фрейда и против религии в любом ее проявлении. Писатель Андре Бретон попросил жену Магритта Жоржетту снять крестик с шеи при входе в его квартиру – супруги предпочли тут же закрыть за собой дверь. А вот цирк, как и театр, однозначно входил в систему координат Магритта. На его картинах часто изображен красный занавес – от чего его искусство становилось даже слишком бельгийским. Практически политическим. И вот почему.