Заменит ли нейросеть живого архитектора?
Путешествуя по Волге на «АРХ Пароходе», российские архитекторы пытались уловить контуры и сущность городов будущего и успокаивали друг друга тем, что в обозримой перспективе искусственный интеллект заменить их не сможет
Почти два века назад, в 1838 году, академики живописи братья Чернецовы проплыли по великой русской реке от Рыбинска до Астрахани, запечатлев волжскую панораму в двух тысячах картин. Вдохновившись этим примером, руководитель выставки «АРХ Москва» Василий Бычков, предприниматель Максим Масленников и архитектор Владимир Кузьмин задумали повторить вояж в компании архитекторов и дизайнеров. Проект «АРХ Пароход» должен был стать не просто развлечением с погружением в жизнь российских городов, но и пространством для дискуссий, форсайт-сессий, лекций и профессионального общения. Идея плавучей конференции оказалась весьма удачной, и мероприятие стало ежегодным.
В августе очередной «АРХ Пароход», собравший более сотни архитекторов, девелоперов, дизайнеров и производителей материалов, проплыл из Москвы в Рыбинск через Углич, Мышкин и Тутаев. Главными темами дискуссии на борту стали цифровизация и применение искусственного интеллекта в строительстве, а также архитектура будущего.
Ускользающая архитектура
Особенность «АРХ Парохода» — стремление обсуждать сложные и острые вопросы. Например, в первом походе по Волге центральной темой стала этика архитектора — проблема мало дискутируемая, но злободневная. Архитекторы многие десятилетия выступали адвокатами общества по вопросам городского развития. Обладая профессиональными знаниями, они защищали город, компетентно оппонируя властям. Однако в последние четверть века эта практика практически прекратилась: никто не хочет ссориться с властями и девелоперами, теряя заказы. Голос архитекторов и сообщества в целом сейчас практически не слышен, а люди берутся за любые проекты, даже понимая их вред для города. Стандартное самооправдание в таких случаях: «Да, постановка задачи ошибочна. Но лучше я построю это качественно, чем кто-то другой сделает откровенно плохо». Дискуссии на «АРХ Пароходе» вылились в «Хартию нормальной архитектуры».
Темой вояжа 2017 года стала реновация, объявленная мэром Москвы Сергеем Собяниным. Итог нескольких дней жарких споров — совместно принятый документ, разбирающий принципы, практику и риск реновации. Однако даже умеренно критичная позиция архитекторов вызвала тогда сильное неодобрение властей (по иронии судьбы самые эмоциональные критики реновации позднее получили прямые заказы по этой программе от Москомархитектуры).
Один из главных вопросов этого года — архитектура будущего. Проекты на эту тему были очень популярны в мире во второй половине прошлого столетия, а в России в 1980-х сложилось сообщество «бумажных архитекторов» (Александр Бродский, Тотан Кузембаев, Михаил Белов, Юрий Авакумов и другие), которые выиграли множество международных конкурсов. Явление было настолько яркое, что известный исследователь и теоретик архитектуры Селим Хан-Магомедов назвал «бумажников» в числе трех самых ярких явлений в отечественной архитектуре XX века — наряду с конструктивизмом 1930-х и сталинским ампиром.
В последние годы размышления об архитектуре городов будущего стали редкими: достаточно посмотреть, что сейчас строится в Китае и на Ближнем Востоке. Например, в Саудовской Аравии к 2040 году планируется возвести в пустыне город NEOM — линию небоскребов длиной 120 км, где будут жить 9 млн человек; проект оценивается в триллион долларов.
Руководитель UNK project Юлий Борисов задал дискуссию об архитектуре будущего двумя картинками: на одной была изображена пирамида Хеопса, на другой — современный дверной замок с системой видеодоступа. Парадоксально, но в гигантской пирамиде и маленьком замке было одинаковое число элементов — порядка 2,5 млн. Таким образом, нынешний тренд, который можно распространить и на будущее, — это резкое усложнение зданий, радикальное увеличение количества деталей и конструкций. И миниатюризация отдельных элементов лишь ускоряет этот процесс.
«Здания становятся сложнее, но их эстетика проще», — развивает идею архитектор Николай Шмук. В этом направлении и двигалась столичная архитектура в последние пятнадцать лет. Сегодня московский градоначальник пытается развернуть тренд, требуя от застройщиков оригинальные фасады для каждого нового дома.
История архитектуры — это периодическая смена стилей. Но последний большой стиль, связанный с бионическими, криволинейными формами, прогремел более десяти лет назад. Пока бионическая архитектура встречается весьма редко: так строят единичные, иконические здания, поскольку это очень дорого. «Вариант архитектуры будущего — природоподобие. Новая бионика, впрочем, потребует новых материалов», — считает архитектор