С родины его выслали за тунеядство

Караван историйКультура

Олег Целков: «Я хочу только рисовать и любить Тоню»

С родины его выслали за тунеядство, и с конца семидесятых он живет во Франции, завидно продается и каждый день самозабвенно рисует своего неповторимого, полного загадок героя. Но самой большой удачей Олег Николаевич считает жену Тоню — красавицу-актрису Антонину Боброву, которая рядом уже полвека.

Беседовала Алина Тукалло

Фото: Nicolas Hidiro/Из архива О. Целкова

— Олег Николаевич, вы один из самых дорогих современных художников. Это как-то греет самолюбие?

— Цена на картины к моей работе никакого отношения не имеет, я же не для денег пишу. Любой мастеровой — сапожник или портной — если талантлив, а не дай бог гениален, живет только одним: у него постоянно руки чешутся. Так и у меня. А известен я скорее среди русских, мое искусство им понятнее. Совсем не жалею об этом, наоборот, очень даже горд. Французы не испытали того, что выпало на долю нашему человеку, они живут собственными переживаниями. У них есть какая-нибудь там Брижит Бардо, и ее, допустим, обокрали...

Вообще, предпочитаю не мыслить себя в разряде великих или ведущих. Считаю, что настоящий художник не имеет права носить ордена, медали, погоны. Для него это столь же позорно, как нищему вырядиться королем. По-моему, нет ничего честнее и умнее стихов Пастернака: «Быть знаменитым некрасиво. Не это подымает ввысь. Не надо заводить архива, над рукописями трястись». Один советский писатель писал письма знакомым и копию тут же отсылал в архив ЦК.

— И что, следуя завету Бориса Леонидовича, архива не заводили? И не сохранили письма Евтушенко, Бродского, Высоцкого, с которыми дружили?

— Кстати, про Евтушенко. У него в Переделкино была самая большая коллекция моих картин. Сейчас они — в его музее. Женя, с которым дружил с самой молодости, лет с двадцати, мои письма наверняка хранил, а вот я их не собираю, прочитал — и в корзину. Так что нет у меня архивов.

Фото: из архива О. Целкова

С самого начала, еще в художественной школе, будучи в профессиональном отношении абсолютно безграмотным, я занимался только одним — пытался делать искусство, которое трудно к чему-либо привязать, прилепить, трудно определить или дать ему название. С молодых лет не метил ни в какой музей и в Третьяковку не мечтал попасть, хотя там есть пара моих картин. Первый раз пришел туда в пятнадцать лет, когда поступил в МСХШ, и ровным счетом ничего не понял. И не почувствовал ничего, кроме усталости. Правда, несколько вещей меня остановили, и одна из них — Христос Рублева. А ведь я тогда не то что о Рублеве, о Христе-то лишь краем уха слыхал.

Я же из Тушино, из Подмосковья (к столице город присоединен в 1960 году. — Прим. ред.). Жил, между прочим, в одном доме со Львом Яшиным, его отец с моей мамой в одном цехе работали. В Тушино был военный завод — сплошной рабочий класс, и Христа у нас не знали. До пятнадцати лет я ни художников живых не видел, ни картин, кроме как в журнале «Огонек». Иногда папа приносил и показывал: вот, говорил, Левитан, а вот — «Три богатыря», замечательные картины.

Жили мы на канале Москва — Волга, вырытом сотнями тысяч зэков, по сути на костях. Как у Некрасова: «А по бокамто все косточки русские... Сколько их! Ванечка, знаешь ли ты?» Осенью 1941-го канал превратился в линию фронта. Защитников родины загнали на передовую и посадили с пулеметами, а когда немцы взяли их в плен, объявили предателями.

Этих самых «предателей» в послевоенные годы — без рук, без ног, на тележках с подшипниками — полно было вокруг нашего рынка, где стояли пивные ларьки и на каждом шагу продавали по полстакана водки. И где только подшипники-то брали? Это же надо и колесики найти, и досочку к ним приладить, чтобы сидеть на ней задницей. Асфальта вокруг рынка нет, лужи, грязь, мужички все пьяненькие в сосиску, смеются. Я, мальчишка, страшно удивлялся, потому что всех проходящих баб они за юбки дергали. И вдруг однажды все исчезли... Лет через десять, когда уже учился в Ленинграде, узнал, что Сталин отправил их на Север к чертовой матери, чтобы глаза не мозолили.

Калеками у нас были не только участники войны, но и мальчишки — те, что попадали под трамвай, когда соскакивали с подножки. Однажды у меня на глазах трамвай круг выдал, отъехал, смотрю — соседский семилетний парнишка лежит без ноги. Да что там, я и сам никогда остановки не дожидался. Возвращаясь из школы, проталкивался к выходу, повисал на подножке, а когда вагон начинал тормозить, спрыгивал с этюдником, перекинутым через плечо, и бежал домой.

Чем занимались мои земляки? Вкалывали, пили водку, вечерами на танцах пырялись ножами. Могли, разгорячившись спиртным, разбить витрину магазина и сесть в тюрьму. Или бросить в лицо товарищу кусок негашеной извести... Тушинские ребята были злыми, хулиганистыми. Отцов нет, матери в цеху с утра до ночи пашут, дети без присмотра. В школе чуть что — драка: пойдем встряхнемся — встают в круг, начинают друг другу морды бить.

«Автопортрет с женой», 1976 год. Фото: из архива О. Целкова/Коллекция Антонины Целковой

— Как же в такой приземленной среде у вас прорезался художественный талант?

— Уже тогда чувствовал, что я как отшибленный, чужой совсем. Дружил с парнем, который учился в МСХШ. Его исключили за неуспеваемость по общеобразовательным предметам, но рисовал-то он хорошо. Друг рассказал, что напротив Третьяковки есть школа и в ней все другое — и дети, и преподаватели. Там учились отпрыски Шостаковича, Дунаевского, других знаменитостей, и в шутку заведение называли «Школа детей одаренных родителей».

Я туда пришел, ожидая увидеть пир красок, поразительные цвета, но меня, в искусстве совсем неграмотного, поразила необыкновенная бедность: все рисунки, висевшие в коридоре, а это была выставка лучших ученических работ, казались повторением одного и того же натурщика, совершенно неотличимые друг от друга. Подумал: в какое же убожество я попал! Следом посетила другая мысль: а что же это означает?! И прямо со вступительного экзамена, сам того не осознавая и не понимая, какая политическая обстановка меня окружала, сделался бунтарем. А шел, между прочим, 1949-й год.

Перед экзаменом с папой пошли и купили мне резинку и карандаш (не карандаши!). Отец напутствовал: «Старайся, старайся». В сущности, я первый раз рисовал карандашом натюрморт, рисовал как мальчишка с улицы, другие же ребята поставили несколько точек, провели пару линий, показывая, как надо рисовать грамотно. Ведь к поступлению в МСХШ они готовились по несколько лет. Услышал, как парень за моей спиной сказал «сено-солома», видимо имея в виду мои неумелые штрихи.

На экзамен по живописи отвели четыре часа, а я вообще не знал, с какой стороны подступиться к картине. Ни одна краска из тех, что выдали, точно не передавала цвет красной драпировки, которую должен нарисовать. И тогда я выбрал самую яркую, потом это стало моим кредо на всю жизнь.

«Групповой портрет с арбузами», 1963 год. Фото: из архива О. Целкова/Tsukanov Family Foundation

Ближе к концу экзамена за моей спиной возник какой-то человек, потоптался, убежал, затем вернулся, и с ним еще пять — директор и педагоги, но я этого не знал. Спрашивают: «Почему ты так странно рисуешь?» Ответил, что у меня нет похожего красного цвета. «Ты нигде не учился? — продолжают. — И почему бутылку изобразил не такой, как здесь?»

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Александр Цыпкин: «Блокирую всех, кто не выказывает восхищения. Почти...» Александр Цыпкин: «Блокирую всех, кто не выказывает восхищения. Почти...»

Слово «неудобно» вообще не про меня

Караван историй
Правительство цифровизации Правительство цифровизации

Будет ли в госполитике место живому человеку

Русский репортер
Антон Васильев. Катя и мужчины, которые ее любили... Антон Васильев. Катя и мужчины, которые ее любили...

Брат актрисы Екатерины Васильевой рассказывает о своей знаменитой семье

Коллекция. Караван историй
Зачем нам кузнец? Зачем нам кузнец?

Фильму «Формула любви» исполняется 35 лет

Лиза
Лариса Вербицкая: «Не хочу загадывать наперед, но ничего и не исключаю» Лариса Вербицкая: «Не хочу загадывать наперед, но ничего и не исключаю»

На старте карьеры на телевидении хрупкую блондинку называли Снежной королевой

Караван историй
Как розовый костюм укрепил свои позиции в мужской моде Как розовый костюм укрепил свои позиции в мужской моде

Звёзды носят розовые костюмы и выглядят в них изумительно

GQ
Игорь Саруханов: Игорь Саруханов:

Интервью с певцом и композитором Игорем Сарухановым

Караван историй
Максим Матвеев: «Искать баланс между карьерой, семьей и хобби – счастливая работа» Максим Матвеев: «Искать баланс между карьерой, семьей и хобби – счастливая работа»

Актер Максим Матвеев – как его герой заставляет людей выйти из зоны комфорта

Grazia
Ирина Шевчук: «Судьба нам подарила фильм «...А зори здесь тихие» Ирина Шевчук: «Судьба нам подарила фильм «...А зори здесь тихие»

Ко мне подошла женщина и спросила: «Риточка, скажите, а как ваш сын сейчас?»

Караван историй
Аллергия на холод Аллергия на холод

Что это за реакция и как с ней бороться?

Лиза
Анжелика Варум. Свободная Анжелика Варум. Свободная

Анжелика Варум не успела как следует помечтать о замужестве

Коллекция. Караван историй
Высоко сижу Высоко сижу

Алексей Николашин оформил квартиру на самом высоком этаже в Москве-Сити

AD
Женские куртки на синтепоне: стильное утепление Женские куртки на синтепоне: стильное утепление

Пожалуй, куртка на синтепоне – лучшая альтернатива объёмным пуховикам.

Cosmopolitan
Одинаковы с лица Одинаковы с лица

Каждый пятый предмет современного искусства с аукционов был тиражным

Forbes
Режиссер Борис Юхананов: «Я подзаряжаюсь от космоса» Режиссер Борис Юхананов: «Я подзаряжаюсь от космоса»

Худрук Электротеатра Станиславский о зрительской шизофрении и кафкианском ужасе

GQ
История любви Элизабет Тейлор и Ричарда Бартона: пылкая страсть и громкий развод История любви Элизабет Тейлор и Ричарда Бартона: пылкая страсть и громкий развод

Историю Элизабет Тейлор и Ричарда Бартона часто называют романом века

Cosmopolitan
Патриот с автоматом. Маленький шаг для человечества, но огромный скачок для УАЗа Патриот с автоматом. Маленький шаг для человечества, но огромный скачок для УАЗа

Вы за рулём УАЗа, который ждал автоматическую коробку долгие четырнадцать лет

4x4 Club
Заметая следы: как удалить историю в браузере Заметая следы: как удалить историю в браузере

Удаление информации, которую вы смотрели в интернете, займёт пару кликов

Популярная механика
Вторжение Вторжение

Здесь делают самую продвинутую графику для мирового кинематографа

Популярная механика
Почему женщины изменяют? Почему женщины изменяют?

О причудливой психологии неверности рассказывает Михаил Лабковский

Cosmopolitan
Созданы первые в мире роботы, состоящие только из живых клеток Созданы первые в мире роботы, состоящие только из живых клеток

Исследователям удалось собрать из живых клеток единую систему – биороботов

Популярная механика
Иордань, Роскомнадзор и Грета Тунберг Иордань, Роскомнадзор и Грета Тунберг

Почему в России даже Крещение — смесь народного героизма и тупейшей казенщины

Русский репортер
Пространство для маневра Пространство для маневра

Модница Ксения Чилингарова закончила ремонт в квартире

Tatler
Как Haval российский рынок завоёвывает Как Haval российский рынок завоёвывает

Когда Haval выходил на наш рынок, многие откровенно смеялись

4x4 Club
Массу искусственной почки сократили в десять раз Массу искусственной почки сократили в десять раз

Стартап разработал портативный аппарат для диализа

Популярная механика
Женщины бьют тревогу­: современные мужчины устали от секса Женщины бьют тревогу­: современные мужчины устали от секса

Я бросила пить, и у меня год не было совершенно никакого секса. Совпадение?

GQ
Мировая война, она же Мелкая пакость Мировая война, она же Мелкая пакость

Стартовая фактура всем известна, не будем повторяться

СНОБ
Kavanah Artist Kavanah Artist

Новый рассказ Алексея Поляринова

Esquire
Бальзаковский возраст: как технологии помогают осваивать новые профессии Бальзаковский возраст: как технологии помогают осваивать новые профессии

Вероятность остаться без работы для женщин на 20% выше, чем для мужчин

Forbes
Единственные и неповторимые Единственные и неповторимые

Гонки электромобилей – чемпионат для современного автоспорта уникальный

Популярная механика
Открыть в приложении