Интервью со звездой сериала «Обитель» Игорем Черневичем

Караван историйЗнаменитости

Игорь Черневич: "Мама хотела, чтобы я стал директором льнокомбината"

Бродил по Парижу и, заслышав русскую речь, пристраивался за компанией соотечественников, некоторое время шел за ними. Одно дело, когда приезжаешь в страну на гастроли со своими и кажется: здорово было бы здесь пожить. И другое, когда остаешься один. Так радовался, когда возвратился в Питер!

Беседовала Марина Порк

Фото: Андрей Федечко

горь Станиславович, на телеканале «Россия 1» не так давно состоялась премьера сериала «Обитель». О вас режиссер сказал: «Он сделал роль выдающейся».

— Очень рад, что наконец познакомился и поработал с Сашей Велединским, на пробах увидел его в первый раз. Приглашение стало приятной неожиданностью. Пробовался сразу на две роли — владычку отца Иоанна и Вершилина, его в итоге сыграл Виктор Раков.

Кроме того, что необходимо знать и помнить о трагических моментах нашей истории, не менее важно говорить сегодня о любви, добре и терпимости, которые проповедует владычка. Без них человечество, цивилизация могут вообще прекратить свое существование.

Действие разворачивается в двадцатые годы, но то, о чем рассуждает мой герой, как нельзя точно отражает реалии нашего современного общества. Такие подвижники-батюшки появлялись чаще всего тогда, когда церковь была угнетаема. Искренняя вера, приверженность истинному христианству, которое есть прежде всего любовь и прощение, помогала им не только самим находить силы жить, порой в нечеловеческих условиях, но и помогать выживать другим.

— Не было желания сделать свою роль столь же яркой, как отец Зиновий у Владимира Стеклова?

— Зачем же «Обители» нужны два одинаковых священника? И потом, отец Зиновий, которого сыграл Стеклов, достаточно агрессивен, между ним и владычкой довольно серьезный конфликт. Для меня по-человечески безусловно ближе то, что несет отец Иоанн. А говорит он о прощении, смирении, о том, что нужно полюбить даже своих врагов, к чему, собственно, и призывал Христос.

— Достаточно посмотреть любое ток-шоу, чтобы убедиться, какие волны агрессии льются сегодня с экрана, причем не только из уст рядовых участников, но и людей, облеченных властью. Дойдут до таких слова вашего героя?

— Мне кажется, до таких не дойдет ничего. Наша задача просто не увеличивать их число, не вставать в их ряды. Чем меньше их будет, тем больше шансов у человечества на спасение. Пока люди не научатся понимать, что кто-то имеет право на другую точку зрения, мы обречены. Ремарк в романе «Земля обетованная» рассуждает о том, что, судя по всему, новые войны будут всегда, потому человек не способен почувствовать, насколько больно может быть другому человеку, всегда кажется, что самому больнее всех.

В «Братьях Карамазовых» Иван говорит: «Я, например, глубоко могу страдать, но другой никогда ведь не может узнать, до какой степени я страдаю, потому что он другой».

И это одна из главных проблем человечества. При этом у каждого своя правда, в которой он убежден и ради которой готов на многое. Во времена Советского Союза ходил анекдот: мы за мир, и так будем за него бороться, что камня на камне не останется. Похоже, мы все переживаем сегодня очередной период сильнейшего обострения, когда человечество готово бороться за мир так, чтобы камня на камне не осталось. Таких, как владычка, катастрофически мало, их голоса почти не слышны.

Я — первокурсник актерской мастерской в ЛГИТМиКе. Фото: из архива И. Черневича

— Вы родились в белорусском городе Орше в семье, не имевшей отношения к театру и кино. Кто же повлиял на решение податься в актеры?

— Детство мое было счастливым, как у многих детей, когда время движется медленно и ежедневно происходит огромное количество событий. Ходил в школу, занимался плаванием, гонял с ребятами до позднего вечера мяч, пока его еще можно было разглядеть. Ездил в пионерские, позже спортивные лагеря. Побывал даже в «Зубренке» — это такой белорусский «Артек». Помню, папа смастерил мне деревянный автомат. Куда ж без него? Ведь на всех сменах играли в «Зарницу».

Помимо лагеря каждое лето родители отправляли меня к бабушкам в деревни. Одна, как мне казалось, находилась на краю света, мы очень долго до нее добирались: сначала на поезде, потом на пароме и автобусе. Это была фантастика — ну как в Австралию съездить! Года три назад решили с мамой навестить тамошних родственников. Доехали на машине за два с половиной часа. Потрясающее, особое для меня место...

Родители действительно не имели ни малейшего отношения к театру и кино. Они тяжело и много работали, особенно мама — прядильщицей на льнокомбинате. Стояла целую смену по щиколотку в какой-то жиже, грохот кругом такой, что не срывая голоса, обращаться друг к другу просто невозможно. В силу некоторых обстоятельств мне пришлось поработать там полгода, поэтому видел все своими глазами.

Папа трудился там же, но на инженерной должности. Пользовался огромным уважением, поскольку болел за дело. Все время вносил какие-то рацпредложения, а за это полагалась премия, и к нему неизменно присоседивались начальники: «Войдешь с нами в долю — скорее пробьешь свою идею». И папа соглашался, дело ведь прежде всего.

Я рос застенчивым, отчасти оттого что сильно заикался, так что об актерстве не думал — в Орше вообще думать об этом довольно трудно. Играл в футбол в какой-то полупрофессиональной команде и вообще не собирался поступать в институт. Но родители настояли, и я подал документы в Минский политехнический на только что открывшийся факультет робототехники, который оказался абсолютно блатным.

Я набрал довольно высокий балл, но его не хватило для поступления. Как обладавшему математическими способностями национальному кадру мне предложили на выбор двадцать институтов по всей стране, но я почему-то выбрал не учебное заведение, а город, и стал студентом Ленинградского института водного транспорта.

Военной кафедры там не было, на втором курсе я должен был уйти в армию, поэтому забил на учебу, как и другие однокурсники. Однако по необыкновенным обстоятельствам меня служить не взяли. Наверстывать упущенное было слишком поздно, я оформил академический отпуск и вернулся в Оршу.

Однажды прогуливался по местному Дворцу культуры и попался на глаза руководительнице народного театра. Ей требовались мужчины, которые шли туда неохотно, и она буквально за руку затащила меня в труппу. В народном театре провел полгода, играл одну из главных ролей в постановке по роману Бориса Васильева «В списках не значился». В это время на гастроли в Оршу приехал минский Театр имени Янки Купалы, я впервые увидел спектакль профессионального коллектива, и в меня он как-то серьезно попал. Кроме того, обратил внимание, что на сцене я перестаю заикаться. Тогда и зародилась тайная и отчаянная мысль — «пойти в артисты».

Сказав родителям, что еду в Ленинград навестить друзей, сначала отправился в Москву, где прошел в Щукинском училище до второго тура. Поскольку до него оставалось еще недели две, чтобы не терять времени, действительно поехал в Ленинград и стал поступать в ЛГИТМиК. Курс набирал Лев Абрамович Додин, но это имя мне тогда ни о чем не говорило. Три недели жил у друзей в общежитии и ходил на прослушивания. Читал Пушкина «Я вас любил: любовь еще, быть может...»

Девочка из народного театра посоветовала подготовить стихи Омара Хайяма: «Если жизнь все равно неизбежно пройдет — так пускай хоть она безмятежно пройдет!» И вот я их читаю, а комиссия покатывается со смеху. Недоумеваю: чего это они? Потом мне объяснили: эти стихи написаны пожилым человеком и от восторженного юноши звучат комично. Я был советским мальчиком, подготовил прозаический отрывок из «Как закалялась сталь». Шел 1985 год, перестройка только начиналась. Конечно, я мало знал об истории своей страны, и когда на голову свалилась гласность, был ошарашен и раздавлен. Но это случилось позже.

Так вот, после первого тура мне аккуратно подсказали: надо бы поменять прозу, нет, все очень хорошо, но именно вам нужно что-то более эксцентричное, к примеру Зощенко. Я послушался, и благодаря этому, думаю, меня взяли.

Рад, что познакомился и поработал с режиссером Сашей Велединским в «Обители». Фото: Екатерина Чеснокова/РИА Новости/На презентации проекта «Главкнига» в рамках I Санкт-Петербургского международного медиафорума

— Додин сам принимал экзамены?

— Когда пришел на консультацию, там сидел Валерий Николаевич Галендеев, но я был уверен, что это и есть Додин. Так я стал студентом актерской мастерской Льва Додина, совершенно не зная, кто это такой.

— Новость обрадовала родителей?

— Позвонил маме, она сказала: «Ой, господи...» — и положила трубку. Мама очень хотела, чтобы я стал директором льнокомбината.

— Михаил Боярский рассказывал: когда Лиза училась у Додина, порой ночевала в институте, поскольку репетиции затягивались за полночь.

— Со мной было так же. Особенно трудными оказались первые два года. Все смешалось: кони, люди. Дня от ночи не отличал. Поменялось все, у меня слетела крыша! В первое время очень скучал по дому, приходил на Витебский вокзал и провожал поезда, шедшие в Белоруссию, вдыхал их запах — до такой степени доходило... Было очень жалко себя, потому что меня так мучили! С занятий нас, как правило, отпускали в половине первого ночи, метро и транспорт ходили до часу. Едва успевали добраться до общежития, а в девять утра надо уже сидеть на па?рах.

На первом курсе мне было крайне трудно сразу во все въехать, отчаивался, понимая, что нахожусь в зоне вылета. Но потом произошла странная история, я вдруг неожиданно раскрепостился. Танцы преподавала прекрасная Елена Андреевна Добросердова. Благодаря ей через танец, жест я расслабился и что-то понял про актерство, стало легче на занятиях по мастерству, к концу первого курса почувствовал уверенность в себе, что очень важно для нашей профессии.

— Выведена почти закономерность: все гениальные режиссеры — тираны. Додин вас не щадил?

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Мирдза Мартинсоне: Мирдза Мартинсоне:

Сегодня Мирдзе Мартинсоне ей остро не хватает только одного - любимой работы

Караван историй
Любовь народа и автокатастрофа: как принцесса Диана повторила судьбу Грейс Келли Любовь народа и автокатастрофа: как принцесса Диана повторила судьбу Грейс Келли

Голливудская актриса и британская леди навсегда вошли в мировую историю

Cosmopolitan
Константин Воробьев и Ольга Самошина. «Ни в парше, ни в парче, а так, вообче» Константин Воробьев и Ольга Самошина. «Ни в парше, ни в парче, а так, вообче»

Они поженились восемнадцатилетними, на втором курсе театрального института

Караван историй
Палеонтологи обнаружили новый вид жуков в копролите триасового архозавра Палеонтологи обнаружили новый вид жуков в копролите триасового архозавра

Первое насекомое, описанное на основе находки в копролите

N+1
Шарлиз Терон. Голова не в облаках Шарлиз Терон. Голова не в облаках

Ее признали самой сексуальной из ныне живущих женщин

Караван историй
«Опасный человек!»: почему Гагарина, Линда и другие певицы ушли от Макса Фадеева «Опасный человек!»: почему Гагарина, Линда и другие певицы ушли от Макса Фадеева

Почему российские певицы разрывают контракты с продюсером Максимом Фадеевым

Cosmopolitan
Венсан Кассель и Тина Кунаки. Еще раз про любовь Венсан Кассель и Тина Кунаки. Еще раз про любовь

История любви Венсана Касселя и Тины Кунаки

Караван историй
Дрейпинг: винтажный тренд в макияже, который изменит твое лицо Дрейпинг: винтажный тренд в макияже, который изменит твое лицо

Как с помощью дрейпинга освежить лицо?

Cosmopolitan
Так ли безобидны? Когда капли для глаз могут навредить Так ли безобидны? Когда капли для глаз могут навредить

Многие используют капли при любом дискомфорте глаз. А безопасно ли это?

Лиза
Три девушки, которые встречались с одним парнем, бросили его и подружились Три девушки, которые встречались с одним парнем, бросили его и подружились

Женщины, узнавшие о неверности партнера, начали поддерживать друг друга

Psychologies
Риз Уизерспун. Блондинка вне закона Риз Уизерспун. Блондинка вне закона

Возможно, в сутках Риз Уизерспун не менее тридцати шести часов

Караван историй
Человек на обочине, или Дело о русской чести. Майя Кучерская: «Лесков: Прозеванный гений» Человек на обочине, или Дело о русской чести. Майя Кучерская: «Лесков: Прозеванный гений»

Отрывок из биографии Николая Лескова, вышедшей в серии «ЖЗЛ»

СНОБ
6 признаков глупого человека 6 признаков глупого человека

Как понять, кого нужно избегать? Да и нужно ли на самом деле?

Psychologies
Максим Траньков о первой любви: «Я караулил ее у подъезда» Максим Траньков о первой любви: «Я караулил ее у подъезда»

Внезапная, романтичная, волнующая... первая любовь!

Psychologies
Модная оцифровка: как развивать осознанное потребление с помощью новых технологий Модная оцифровка: как развивать осознанное потребление с помощью новых технологий

Как с помощью онлайн-шопинга совершать экологичные покупки

Forbes
Как перестать всем угождать и наконец начать жить Как перестать всем угождать и наконец начать жить

Бывает ли у вас ощущение, что вы не справляетесь... с этой жизнью?

Psychologies
История японского солдата, который продолжал воевать целых 29 лет после капитуляции Японии История японского солдата, который продолжал воевать целых 29 лет после капитуляции Японии

Этот японский солдат не знал, что война давно закончилась

Популярная механика
«Я же включил поворотник!» 5 оправданий водителей, когда они неправы «Я же включил поворотник!» 5 оправданий водителей, когда они неправы

Какие опасные маневры водители оправдывают поворотниками и аварийкой

РБК
Ранненеолитическое поселение Кичик-Тепе оказалось одним из древнейших на Южном Кавказе Ранненеолитическое поселение Кичик-Тепе оказалось одним из древнейших на Южном Кавказе

Датировка показала, что поселение Кичик-Тепе возникло в VI тысячелетия до н.э.

N+1
Лучшее пиво в России: как не запутаться в магазине Лучшее пиво в России: как не запутаться в магазине

Марки, стили и сорта российского пива

Playboy
Две пиццы на команду и другие странные бизнес-принципы Джефа Безоса Две пиццы на команду и другие странные бизнес-принципы Джефа Безоса

Экстравагантные правила ведения бизнеса от Джефа Безоса

Maxim
Волны, пальмы или нюд? Какой маникюр сделать перед отпуском на пляже Волны, пальмы или нюд? Какой маникюр сделать перед отпуском на пляже

Самые стильные примеры нейл-дизайна, которые дополнят твой бикини-образ

VOICE
Каково это — потерять зрение и научиться жить заново? Книга Сергея Сдобнова Каково это — потерять зрение и научиться жить заново? Книга Сергея Сдобнова

Отрывок из книги о том, как живет человек, переживший потерю зрения

Esquire
Царство насекомых в стране рабочих Царство насекомых в стране рабочих

Игорь Гулин о выставке «Жуки и гусеницы» и темных углах советского мира

Weekend
Борис Эйфман: Чужое недоброжелательство — лучший стимул для творчества Борис Эйфман: Чужое недоброжелательство — лучший стимул для творчества

Интервью с Борисом Эйфманом

СНОБ
Корабли пустыни: 7 поразительных фактов о верблюдах Корабли пустыни: 7 поразительных фактов о верблюдах

Верблюды — выносливые и сильные животные, верные спутники, способные удивить

Вокруг света
В день бриллиантовой свадьбы пара поделилась секретами счастливой семейной жизни В день бриллиантовой свадьбы пара поделилась секретами счастливой семейной жизни

«И жили они вместе долго и счастливо» — такое бывает не только в сказках

Psychologies
Владимир Меньшов. Последняя фигура Владимир Меньшов. Последняя фигура

О кино и личной судьбе Владимира Меньшова

СНОБ
Херст, масло Херст, масло

Выставка Cherry Blossoms — первая музейная экспозиция Дэмиена Херста во Франции

Harper's Bazaar
Дар, которого лишился человек: инстинкт самосохранения Дар, которого лишился человек: инстинкт самосохранения

Как природа позволяет людям преодолевать страх небытия

Вокруг света
Открыть в приложении