Екатерина Климова и Елизавета Хорошилова: "Нам пришлось пройти длинный путь - от непринятия до дружбы"
Из четверых моих детей наиболее ущемленный ребенок - Лизавета. Ей досталось намного меньше моего внимания, чем остальным. Дочь появилась на свет, когда я сама была ребенком - всего двадцать четыре года. Меня увлекала карьера. И в личной жизни шли бурные перемены.
-Екатерина, из ваших четверых детей первенец — на особом положении?
— Весь прошедший год был посвящен Лизе. Она оканчивала школу, поступала в институт. Все мое внимание было сосредоточено на ней. Наверное, в этом смысле да — Лиза оказалась на особом положении. Этим летом дочь окончила первый курс МГУ, я выдохнула и переключилась на младших.
— Со старшей дочерью вы — зеркала или противоположности?
— По моим ощущениям, зеркала. Мы похожи. Но еще год назад казалось, что наше противостояние никогда не закончится — «Назло маме отморожу уши!» И это было на протяжении всей Лизиной жизни. Из четверых моих детей наиболее ущемленный ребенок — Лизавета. Ей досталось намного меньше моего внимания и времени, чем всем остальным. Дочь появилась на свет, когда я сама была ребенком — всего двадцать четыре года. Меня увлекала карьера, были большие профессиональные амбиции. И в личной жизни шли бурные перемены. Лизу воспитывали всем колхозом. Спасибо бабушкам! Возможно, именно поэтому бесконечными спорами и отрицанием маминых просьб и пожеланий она добивалась моего пристального внимания.
Недавно я узнала: оказывается, старшая дочь боялась спать одна в комнате! Лично для меня собственная комната — высшее благо, потому что в детстве мы жили в одной — всей семьей. Отсюда и мечта, чтобы мои дети — а тогда я не знала, сколько их будет, — имели свое пространство и возможность закрыть дверь, если хочется побыть в одиночестве.
Когда мы с Игорем (второй муж Екатерины — актер Игорь Петренко. — Прим. ред.) переехали в большую квартиру, сразу выделили Лизе и Матвею по комнате. Мне казалось, что поцеловать ребенка в лобик, сказать «Спокойной ночи» и уйти — так здорово! А выяснилось, что для девятилетней Лизы это было почти трагедией.
— Она боялась об этом сказать?
— Насчет той ситуации почему-то молчала. Хотя вообще высказывает абсолютно все, что хочет и о чем думает. Лиза с детства демонстрировала претензии к миру и всему, что ее окружает, и я боялась, что это станет свойством характера. Ведь есть люди, которые до старости недовольны буквально всем: и родителями, и местом рождения, и судьбой в целом. Объясняла дочери, что во взрослой жизни претензии сильно мешают. В ответ ребенок сопротивлялся. Признаться, у меня складывалось ощущение, что этот день сурка будет длиться до бесконечности. Если для младшей дочери я безоговорочный авторитет и все, что скажу, она принимает за истину, то с Лизой этого никогда не случалось. Говорю Белле:
— Этот бант тебе очень идет.
Всё! Она тут же сообщает:
— Мне так нравится этот бант!
С Лизой иначе. Если нам обеим что-то нравилось, она тут же меняла мнение. И переубедить ее не представлялось возможным.
Подростком Лиза обожала спорить, особенно когда я возвращалась домой уставшей... Тогда мог разразиться скандал. Долгое время я уверенно держала вожжи в руках, получая в ответ Лизино сопротивление. Но я видела свой долг в том, чтобы не давать ей возможности расслабляться. Свобода подростков — вещь спорная. Речь, конечно, не о насилии или физическом подавлении. Скорее о постоянном контроле, влиянии на выбор будущего: куда поступать, на какие курсы ходить, не лежать, а готовиться...
К счастью, подростковый возраст прошел и унес весь негатив, которым сопровождался. Уже год, как ситуация кардинально изменилась. Мне больше не приходится тратить массу времени на то, чтобы что-то долго объяснять. Она поступает так, как сделала бы я сама.
Нам с Лизой пришлось пройти длинный путь — от непринятия ею практически всех моих мыслей, слов, просьб, от сопротивления и в какой-то степени бунта до полного взаимопонимания и дружбы. Это случилось, когда я перестала «включать» маму, давить и контролировать. Совершенно неожиданно Лиза вдруг стала одобрять мои мысли и слова. Похоже, я ей нравлюсь. Дочь увидела во мне человека, на которого ей хочется быть похожей...
Я всегда ее любила безоговорочно. В чем Лиза, видимо, сомневалась, а теперь признала и поверила. Мы стали близкими подружками, очень скучаем друг по другу. Еду, допустим, домой и думаю: ой, сейчас ей такое расскажу!
— Катя, а как выглядит ваша с Лизой ссора? Вы говорите, что раньше постоянно вспыхивали конфликты.
— Бурно! Дочь темпераментом в меня. Сцепляемся, затем расходимся по комнатам и наутро или проговариваем ситуацию или — что чаще — просто о ней забываем. Вообще, Лиза — барышня суровая и в семье классическая старшая сестра. Всех строит. Весной они с Матвеем из-за чего-то повздорили. И замолчали. Упорно не замечали друг друга месяца два или даже три! Я не знала, что делать. Ни в какую не желали идти на сближение. И так и сяк зайду, с объяснениями — что надо договариваться, ближе друг друга у вас никого нет. Бесполезно! И когда наконец дети помирились, самой счастливой была я! Они соскучились настолько, что ворковали весь день, никак не могли наговориться.
— Когда у Лизы появились братья, вы ее подключали к процессу? Или считали, что недетское дело нянчить малышей?
— Тут наши с ней мнения расходятся. Она считает, что полностью была погружена в воспитание и чуть ли не сама вырастила всех троих. На самом деле я старалась ее максимально оградить от сложностей. Такого, как в моем детстве, когда старшие сестры-братья водили младших в детский сад, кормили, сидели с ними вечерами, разумеется, не было. У Корнея и Матвея имелись няни. Бабушки активно помогали, поэтому если Лиза и участвовала, то лишь эпизодически.
— Охарактеризуйте остальных своих детей несколькими фразами, чтобы было понятно, какие они, чем отличаются.
— Белла — эмоциональная, яркая, заботливая, неравнодушная. Мамина помощница... Уже сейчас вижу, что в будущем смогу на нее положиться. По сравнению с другими детьми именно она — на особенном месте. Столько времени, сколько провожу с Беллой, не доставалось никому. И она невольно копирует все, что я делаю. Если готовлю или убираюсь, охотно подключается. Корней — «старичок». Мудрый, всепонимающий, легко прощающий. Самый неконфликтный. Очень ласковый.
Впрочем, и Белла с Матвеем тоже ласковые. При этом Матвей — настоящий мальчишка! У нас уже были вызовы к директору школы, я давно в тесной связи с классным руководителем... Старший сын гиперактивный, за все хватается, в итоге — проблемы с поведением. Диктат, который я устраивала, больше не работает. Придется подбирать к ребенку новые ключики. Были мысли отдать Матвея в Суворовское училище, но присматриваюсь к характеру и способностям и понимаю: похоже — это будущий актер. Независимо от всех этих характеристик скажу главное: люблю каждого из своих детей одинаково сильно. Горжусь ими и удивляюсь: за что мне так повезло? Смогла нарожать столько прекрасных людей!
— Катя, многие родители боятся за своих уже взрослых детей — как бы ничего ни случилось! Не доверяют... Вам удается вечерами не дежурить у подъезда в ожидании девятнадцатилетней дочери?
— Да. Хотя еще только знакомлюсь со страхами мамы взрослого ребенка. Конечно, мне важно знать, что Лиза в безопасности. Поэтому договорилась с ее молодым человеком, что он всегда будет провожать дочь до квартиры, если загулялись. Чтобы не было такого, как у меня в юности, — поссорилась с парнем, развернулась и ушла одна в ночь. Лиза всегда мне пишет, где находится. Понимает мое волнение, мы вообще хорошо чувствуем друг друга... Если бы между нами не было доверительных дружеских отношений, сейчас мне пришлось бы трудно.
— Кому первому позвонит Лиза, если у нее что-то случится?
— Надеюсь, мне.
— Нет желания поселить дочь отдельно, чтобы привыкала к самостоятельности?
— Был такой опыт. Лиза заболела, и я временно ее изолировала в маминой московской квартире. Мама живет в загородном доме. Я подумала, что Лизе часто мешают дети, у нее практически нет возможности побыть в тишине. Через три недели говорю: «Если хочешь — оставайся, живи одна. Нет проблем».
Но она предпочла вернуться. Мы так часто расставались в ее детстве, что, наверное, ей хочется еще побыть со мной рядом. А мне с дочерью — тем более! Уходят на задний план подружки, свободное время хочется проводить с Лизой. Знаете, это так удивительно... У нас с мамой не было настолько близких отношений. Я всю жизнь оберегаю ее от лишних волнений, поэтому всей правды о себе не говорю.
И на детей тоже нельзя вываливать проблемы, на их неокрепшую психику. Зачем создавать лишний стресс? Если только из-за собственного эгоизма... Это всегда казалось мне неправильным. А вот в присутствии Лизы уже могу и порыдать, и пожаловаться. Даже попросить совета.
— Интересно, а что вы говорите Лизе о мире мужчин? И за какую позицию агитируете: «Я сама» или «Быть ЗА мужчиной»?
— Ничего лучше такой семейной схемы, где мужчина в ответе за семью, не придумано! Другое дело, что все перевернулось с ног на голову, женщины стали сильными, активными. А мужчины сдуваются... Поэтому говорю Лизе, что в первую очередь следует стать личностью. Человеком, который чего-то стоит, с которым интересно. Чтобы не быть гирей на шее мужчины, когда висишь и не знаешь, кто ты без него и вообще — зачем живешь... Любовь — это прекрасно, но в паре оба должны развиваться, иначе — тупик. Лично я предпочитаю всегда находиться в пути. После театрального, когда не брали в кино, не накладывала на себя руки, а искала другие варианты самореализации. Преподавала, например, в детском актерском агентстве, играла на сцене.