Война как историческая данность
Скорейшая историзация Великой Отечественной войны позволит избавиться от старых пропагандистских идеологем и не допустить новых политических мифов
После распада Советского Союза Великая Отечественная война стала одной из основных составляющих российской идентичности и центральным элементом государственной политики памяти. Между тем продолжительная консолидация общества вокруг одного и того же героического нарратива начинает вызывать у некоторых россиян ощущение застоя: «Россия стала рабыней этой Победы. У нас, кроме нее, ничего не вспоминается». Чтобы не допустить обесценивания одного из важнейших событий двадцатого века, а также избежать возможных политических спекуляций на его основе, необходимо превратить Великую Победу из мифа коллективной памяти в предмет объективного исторического знания.
Живая память
В последние годы Великая Отечественная война постепенно перестает быть личным переживанием российских граждан. «Личным» не в плане эмпирического опыта, а в плане эмоциональной сопричастности. Главным образом на это влияет естественная смена поколений, в результате которой с каждым годом живых свидетелей той войны становится все меньше. Если раньше о войне можно было услышать от самих ветеранов, которые были ее непосредственными участниками, то сегодня Великая Отечественная предстает в сознании молодежи совокупностью образов из культуры и искусства: «Вставай, страна огромная!», «Родина-мать зовет», «Иди и смотри», «Катюша», «Битва за Севастополь», «День Победы» и т. д. Живую социальную память постепенно начали заменять вторичные и третичные источники информации, причем с множеством противоположных оценок. Отсюда и тихий дрейф молодого поколения в сторону морально-нравственного релятивизма, не позволяющего отличить добро от зла и заставляющего сомневаться в самой сути Победы.
Впрочем, у этого процесса есть и обратная сторона: именно потребность в символизации исчезающей живой памяти старшего поколения стала одной из основных причин популярности «Бессмертного полка». Вот уже не первый год в шествии с портретами героических предков принимают участие миллионы человек, причем не только в России, но и в других странах постсоветского пространства. Усилиями гражданских активистов и российских соотечественников акция проходит в Европе и США. Кроме того, благодаря желанию приобщиться к акции россияне стали больше интересоваться своей родословной. Появились архивные онлайн-базы по Великой Отечественной войне: обобщенный банк данных «Мемориал» и электронный банк «Подвиг народа», содержащие отсканированные, расшифрованные и индексированные документы о потерях, ранениях, пребывании в плену, а также награждениях орденами и медалями.
«Смерть Победы»
Саму Великую Отечественную войну сдавать в архив пока не спешат. Она еще не стала музейным экспонатом, поставленным на одну полку истории с Русско-японской войной или Октябрьской революцией. Процесс перехода события от мифа коллективной памяти в предмет исторического знания пока не завершен — для этого прошло недостаточно времени. Кроме того, еще не до конца угасла живая память старшего поколения. Нынешний этап можно назвать переходным, и для него характерно несколько тревожных особенностей.
Во-первых, продолжается мучительное переосмысление советского прошлого. Через двадцать лет после распада СССР все чаще допускается вольная трактовка, а порой и полное переписывание эпизодов отечественной истории. Споры о прошлом неминуемо превращаются в споры о ценностях. Например, Великая Победа была одержана благодаря или вопреки сталинизму? И не была ли сама война лишь эскалацией борьбы лидеров двух тоталитарных режимов? На мой взгляд, подобное персонифицированное и десталинизированное восприятие войны ограниченно и потому — ущербно. Моральные и политические смыслы Великой Победы выходят далеко за рамки борьбы Сталина и Гитлера, которые являлись частью более значительных структур, определивших последующий ход истории.
Во-вторых, происходит политизация и даже спекуляция на памяти о событиях Великой Отечественной войны. Например, георгиевская ленточка — изначально аполитичный символ воинской славы — в контексте украинского кризиса превратилась в символ идеологического раздора. В 2017 году Верховная рада Украины приняла закон, запрещающий использование георгиевской ленточки в рамках «противодействия российской агрессии в Украине». Для нас война еще продолжается, хоть и в формате смыслов, что заметно тормозит процесс ее историзации.
Третья особенность промежуточного этапа заключается в переходе российского общества в плоскость постмодерна. Факт кризиса модерна в сознании коллективного Запада утвердила еще Вторая мировая война. Одновременно началась концептуализация постмодернизма, который объявил о фундаментальном разрыве со всеми базовыми концепциями модернизма и «смерти» всего, что его олицетворяло. Например, «смерти Бога» или «смерти Автора». Это состояние французский философ-постструктуралист Жан-Франсуа Лиотар определил как кризис метанарративов и конец эпохи «больших проектов». Согласно Лиотару, постмодерн — это ситуация, когда «целостностям уже не верят и наступает эпоха раскрепощения частей». Для российского общества, вступившего в постмодернизм с опозданием, Великая Отечественная война как раз и представляет собой один из таких «больших проектов». Победа по-прежнему является фактором объединения общества, однако новая среда, отталкиваясь от постмодернистских тезисов о тотальности индивидуализмов, диктует свои правила. Единственный способ избежать «смерти Победы» — завершить процесс ее историзации.
Глазами потомков
Чтобы зафиксировать саму суть Великой Отечественной войны, нужно постараться взглянуть на нее беспристрастно, как если бы это делали наши потомки, свободные от эмоциональной памяти, пропагандистских идеологем и современных политических мифов. Если убрать все эти составляющие, что получится в сухом остатке?
Великая Отечественная, как важнейшая часть Второй мировой войны, была закономерным продолжением Первой. Идеи национализма и реваншизма, преобладавшие в немецком обществе после поражения и территориальных потерь, стали одной из основных причин широкой поддержки Гитлера народом Веймарской республики. Между тем недовольство новым мировым порядком испытывала не только Германия, мечтавшая разорвать унизительный Версальский мир. Проигравшие государства тоже болезненно воспринимали территориальные потери и репарации, а у стран-победительниц накопился ряд неурегулированных взаимных претензий. Турция, как бывшая Османская империя, едва не лишилась государственности, США так и не вошли в ими же созданную Лигу наций (тогдашний аналог ООН), а Россия и вовсе была исключена из Версальского процесса. За пределами системы оказался и Китай, который по договору девяти держав воспринимался не иначе, как объект эксплуатации.
Когда началась Вторая мировая война, участие в ней Советского Союза стало вопросом времени. Конечно, Коммунистическая партия пыталась оттянуть этот момент, чтобы как можно лучше подготовить страну к неминуемым баталиям. Однако Германия первой нарушила договор о ненападении, ознаменовав начало долгой и кровавой войны.
Что объективно принесла миру победа Советского Союза в Великой Отечественной войне? Прежде всего избавление от угрозы фашизма и национал-социализма. Сегодня в соцсетях можно встретить мнение, что, дескать, если бы Гитлер победил, уровень жизни в России был бы на порядок выше. Не хочется утверждать, что после победы национал-социалистов нашего хозяина звали бы Фриц — возможно, его звали бы Ганс или, например, Юрген, — но сути это не меняет: достойный уровень жизни был бы гарантирован только «истинным арийцам», остальные народы ждала бы незавидная судьба, если не полное уничтожение. Таким образом, Великая Победа подарила ряду государств, в том числе Советскому Союзу, право на существование.
Кроме того, война вызвала повсеместный подъем демократического движения и положила начало национальноосвободительной борьбе в Африке, Азии и Латинской Америке. В авангарде борьбы колоний и политически зависимых стран шли коммунисты. Еще во второй половине 1940-х независимости добились многие страны Азии, например Вьетнам, Индонезия, Индия, Филиппины. В Африке в 1950-е годы освободились от колониальной зависимости Ливия, Египет, Тунис, Судан, Марокко. Образовались государства в Тропической Африке. В процессе деколонизации Черного континента особым считается 1960 год, подаривший политическую независимость семнадцати новым суверенным государствам и вошедший в историю как Год Африки. Все это в совокупности ознаменовало распад колониальной системы Европы.
После войны изменился и расклад сил на международной арене. Европейские страны были ослаблены войной и начавшимся распадом колониальной системы. Мир стал биполярным, а ведущую роль в нем начали играть две страны-победительницы — СССР и США. Влияние обеих сверхдержав распространялось далеко за их национальные границы. Очень скоро мир разделился на два лагеря, и порой этот разрез проходил по внутренней ткани государств: раздел Кореи по 38-й параллели, раскол Вьетнама на Северный и Южный. Между тем США и СССР оказывали весомую финансовую поддержку и военно-техническую помощь представителям своих лагерей, что способствовало скорейшему развитию многих небольших стран, а для кого-то и вовсе стало залогом сохранения их суверенности.
Особым, неполитическим итогом войны стала научно-техническая революция (НТР) второй половины XX века, в результате которой случился переход от экстенсивного развития производства к интенсивному, а также трансформация индустриального общества в постиндустриальное. В 1940–1950-е годы целенаправленно осваивалась энергия атома, развивалась квантовая электроника, были изобретены первые ЭВМ, впервые в истории человечества произошло освоение космоса. Огромное влияние на развитие НТР оказала и гонка вооружений.
ТАСС
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl