Герилья гереро, или Восстание обреченных
В1904 году, в Юго-Западной Африке, захваченной тогда Германией, вспыхнуло восстание коренного населения, племен гереро и нама, быстро переросшее в освободительную войну. Колонизаторам удалось подавить восстание, но для этого они прибегли к массовому истреблению местных жителей. Это был настоящий геноцид. Пройдет несколько десятилетий, и тактика борьбы с партизанами, использованная в далекой африканской глуши, войдет в обиход гитлеровских войск в восточной части Европы.
По заслугам
Командовал войсками, брошенными на борьбу с восставшими, родовитый прусский офицер, генерал-лейтенант Адриан Дитрих Лотар фон Трота (1848—1920).
Он любил четко изъясняться. Его кредо было пугающим. «Моя политика всегда была и будет заключаться в том, – объяснял фон Трота план предстоящей операции, – чтобы добиваться своего, наводя страх на всех и не останавливаясь ни перед какой жестокостью». Что касается гереро, бросивших вызов империи, то, обещал Трота, «я уничтожу восставшие племена, залью всё потоками крови, чего бы это ни стоило» (цит. по сборнику «Die Kolonialzeit», 2016).
Однако он имел дело не с организованной вражеской армией, а с множеством людей, коренных жителей Африки, которые все были настроены враждебно по отношению к немцам. Это чужую армию можно победить. С народом так не получится. Его придется истреблять подчистую, поголовно.
Трота решил призвать на свою сторону силы природы. Он не будет преследовать туземцев и убивать их поодиночке. Он оттеснит их в пустыню, где их настигнут жажда и голод. Выйти оттуда он им не даст. Их истребит сама природа, столь жестокая здесь к человеку.
В «пустыне смерти» погибли десятки тысяч африканцев. За этот «подвиг» император Вильгельм II наградил убийцу в погонах одним из самых почетных орденов империи – орденом Pour le Mérite («За заслуги»).
Заслуги его в том, говорят сегодня историки, что Трота руководил первым в истории XX века хорошо спланированным актом геноцида. Не сумев победить племена гереро в открытой войне, он решил уничтожить непокорный народ.
Сто фунтов за страну!
На юго-западе Африки немцы появились за 20 лет до этой бесчеловечной войны, весной 1883 года. Молодой человек по имени Генрих Фогельзанг (1862—1914), прибыв сюда по поручению своего шефа Адольфа Людерица (1834—1886), занимавшегося оптовыми поставками табачных товаров, столковался с вождем народа нама и выкупил у него целую бухту. Вождь был очень доволен, получив «ни за что» две сотни старых ружей и сто британских фунтов стерлингов.
Эта дерзкая торговая операция была частной инициативой коммерсантов. Рейхсканцлер Германской империи Отто фон Бисмарк до сих пор и слышать не хотел о колониальных авантюрах, так волновавших правителей Франции и Великобритании. Он сказал однажды: «Мы недостаточно богаты, чтобы позволить себе роскошь иметь колонии».
Но теперь, после блистательной аферы, которую провернул коммивояжер, даже сердце железного канцлера «расплавилось». Он распорядился выдать охранную грамоту, удостоверявшую, что «бухтой Людериц», как ее стали называть, отныне владеет Германия.
Колонисты, прибывшие сюда, сразу продолжили торги с вождями окрестных племен. Всё так же дешево, за безделушки, они скупали земли по соседству с бухтой. Африканцы радовались, что глупые «белые люди» готовы платить деньги за то, что не принадлежало никому, – за морскую воду и пустынную землю. Земли и воды вокруг было много. На наивности чужаков можно было щедро, как казалось туземцам, разжиться. А когда кончится земля, «белые», наверное, будут покупать у них небо и ветер.
Британцы, уже захватившие ряд областей Африки, не стали мешать немцам впервые разжиться колонией. Они предложили новоприбывшим взять под свое управление всю территорию от португальской Анголы до Южной Африки, которую рассчитывали сами заполучить, отняв у буров.
Теперь проект первой германской колонии стал интересен властям. Они склонялись к мысли, что надо вывезти туда из Германии всех безработных. Пусть они поселятся там и займутся наконец настоящим делом вместо того, чтобы «бороться за свои права».
Без женщин жить нельзя на свете…
Первым рейхскомиссаром колонии был назначен Генрих Геринг (1839—1913), отец будущего соратника Гитлера. При нем численность немцев в колонии быстро росла, пока не стал очевиден явный демографический изъян.
Искать счастья «за семью морями » ехали в основном мужчины. Это в Новую Англию, на североамериканский континент, в XVII веке массово переселялись семьи английских пуритан. В Новую Германию, будь она даже на южной оконечности Африки, немцы могли бы переселяться так же семьями в годы страшной Тридцатилетней войны в середине XVII века, но теперь, когда объединенная Германия быстро шла к расцвету, желающих покинуть ее было немного. Еще труднее было убедить в этом женщин.
Фактически колония напоминала громадный мужской монастырь, где присутствие белых женщин едва чувствовалось. Если говорить сухим языком статистики, то на первых порах на семерых колонистов приходилась всего одна женщина. И хотя Германское колониальное общество обязалось брать на себя расходы по переселению в Юго-Западную Африку женщин из самых бедных регионов страны, например, из Мекленбурга, это не помогало. Немецкие фрау рисковать собой не хотели. С 1896 по 1902 год в Африку отважились отплыть всего 57 немецких женщин. Лишь впоследствии, перед тем, как Германия потеряла Юго-Западную Африку, соотношение между мужчинами и женщинами почти выровнялось – 2:1.
Мужчины, впрочем, ехали на «стройки колониализма» тоже не так охотно, как хотелось властям. В начале 1904 года, в канун восстания гереро, в Германской Юго-Западной Африке постоянно проживало не более трех тысяч немцев. Позднее, после того, как гереро были изгнаны из своих родных мест, численность немецкой колонии заметно увеличилась, но так и не превысила цифру в 12 тысяч человек. Колония хоть и считалась германской, но процесс ее германизации так и не наступил.
Эти кровожадные, жестокие негры
Вместо людей с лопатой и плугом в эти дикие, девственные места ехали люди с ружьем. Немецких солдат, присланных сюда для несения службы, снабжали полезными политическими брошюрами. В них, в частности, говорилось: «При обращении с туземцами следует помнить, что они находятся вовсе не на одной ступени развития с белыми людьми». Их вообще следует рассматривать, с юридической точки зрения, как «не вполне дееспособных людей, над которыми нужно взять опеку».
Не считая отдельных милосердных миссионеров, немцы в стране гереро и нама вели себя как отъявленные расисты. Их письма впору прилагать к обвинительному заключению на суде истории «в качестве отягчающих фактов».
Предоставим слово, например, плантатору Августу Босхарту: «Любой негр – это кровожадное, свирепое животное, которое уважает только плетку надсмотрщика и его пригляд».
А вот что писал на родину, своим домашним, присланный правительством архитектор Йозеф Бендикс, человек, между прочим, прогрессивных взглядов, выходец из еврейской семьи: «Негры здесь вообще – довольно беспутная сволочь, они только лгут и крадут всё подряд».