Выбор Vogue
Евангелие от Пьера
Дизайнеру Пьеру Кардену девяносто пять. О моде прожитого столетия и своем вкладе в нее он рассказал Vogue.
Пьер Карден официально бессмертен. Таков его титул во Французской академии, где он, единственный из причисленных к лику immortels, до сих пор представляет моду. Несколько дней в году он проводит в деревушке Лакост в Любероне, тех самых местах, где был придуман фильм с Расселом Кроу «Хороший год». Здесь его маленькое царство, увенчанное замком, в котором бушевал когда‑то маркиз де Сад. Каждое лето Карден устраивает здесь театральный и музыкальный фестиваль, показывает свои коллекции — на шоу из Парижа прилетает самолет журналистов. Когда они улетают, дизайнер вновь навещает местные ресторанчики. Все здесь его знают как настоящего маркиза Карабаса, которому принадлежат поля и луга, пруды и леса, дома и рестораны.
За свои девяносто четыре года он пережил несколько эпох и эстетик, но остался собой и сохранил свое имя в собственных руках. Он до сих пор берется за все: проектирует мебель, открывает гостиницы, строит дома, как тот толстовский старец, который сажал яблони, хоть и не ожидал для себя плодов. Чем больше узнаешь про него, тем интересней становится его жизнь. И все равно разговор с ним превзошел все ожидания.
О вдохновении
В наше время моду создавали, а не вычитывали в журналах или подсматривали в кино. Сейчас журналисты только и объясняют, какие источники вдохновения нашли дизайнеры. Если бы мы в свое время делали оммажи XIX веку, что бы у нас получилось? Мода должна создавать новое — лучше пусть ее ненавидят, чем презирают.
Среди моих современников только Курреж и Пако Рабанн были изобретателями, искавшими будущее. Я удивляюсь: как это может быть? Мы — люди, которые вышли в космос, и до сих пор одеваемся как сто лет назад? В честь полета Гагарина я сделал коллекцию Cosmocorps — комбинезоны для девушек и юношей, которые можно было бы носить и на Земле, и на Марсе. Однажды мне удалось примерить костюм, в котором Нил Армстронг впервые ступил на поверхность Луны. Так вот, мои вещи куда удобнее!
В 1960‑е я начал всерьез работать с геометрией платья, и те модели до сих пор выглядят настоящим авангардом. Это потому, что я никогда не проектировал платья «вокруг тела»; мои наряды — это готовые вазы, в которые уже потом помещается девушка. Одежда — прежде всего скульптура, она не должна обнажать, не должна быть вульгарной. Сейчас на подиумах больше показывают красивых моделей, чем красивые платья.