Ольга Таратынова
За 17 лет, что Ольга Таратынова возглавляет «Царское Село», огромное количество памятников архитектуры превратились из послевоенных руин в возвращенные объекты культурного наследия: это драгоценные Агатовые комнаты, церковь Воскресения Христова с подлинным интерьером Растрелли, парадные залы Александровского дворца, где жил Николай II.
Музейная сенсация 2024 года — восстановленный Зубовский флигель. Знаменитые апартаменты Екатерины II, ничего подобного которым не было и нет ни в России, ни в мире, спроектированные и отделанные Камероном и Кваренги, — это передовая интерьерная мода конца XVIII века: пятнадцатиметровая Табакерка, где императрица читала Шекспира, и ее отделанная фиолетовым (!) стеклом Опочивальня. Для завершения работ привлекли международные коллаборации и новые технологии: 155 лаковых панно для Китайского зала флигеля воссоздают по традиционной технике в Пекине, а для реконструкции утраченных панно Туалетной комнаты задействовали нейросети.
Как реставрировали красивейшую барочную церковь Растрелли и при чем здесь Венецианская хартия
Вы с 2008 года возглавляете «Царское Село», и за это время его стало не узнать — очень многое восстановили и отреставрировали.
Самой страшно представить. Давайте я всё перечислю!
Китайские мосты, спроектированные в 1780-е годы Чарльзом Камероном, отреставрированы в 2010−2011 годах.
Агатовые комнаты, знаменитое рабочее пространство Екатерины II, отделанное яшмой, — в 2013 году.
В 2014 году открыли музей Первой мировой войны в Ратной палате, построенной по распоряжению Николая II и при нем задуманной как пантеон русской воинской славы.
В 2016 году открыт «Арсенал» первой трети XIX века Адама Менеласа, восстановленный из полуруинированного состояния. Сейчас там располагается коллекция императорского оружия.
Отреставрировали к 2018 году павильон «Шапель» XIX века в псевдоготическом стиле. Там нет экспозиции, в интерьере стоит одна статуя, и можно прочитать про историю этого павильона. Люди любят бродить вокруг, заходить в этот зал.
В 2019 году завершили реставрационные работы в уникальной и на удивление хорошо сохранившейся церкви Воскресения Христова Екатерининского дворца, построенной по проекту Франческо Растрелли.
В 2021 году открыли первую очередь Александровского дворца. Это именно те комнаты, где жил Николай II и его семья. Остальные помещения — общественные зоны, конференц-зал, библиотеку, — если все будет в порядке с финансированием, откроем в 2027 году.
Год назад мы завершили работы в комплексе «Императорская ферма», там в общей сложности 9 построек на территории.
Ну и вот Зубовский флигель открыли, можно сказать, только что.
Как вы этого добились?
Начиная с 2011 года мы многое восстанавливаем на средства благотворителей, это очень ускорило процесс. Когда после Великой Отечественной войны решили восстанавливать полуразрушенные дворцово-парковые ансамбли, это делали не одновременно: «Царское Село» было третьим в очереди после Петергофа и Павловска. Только в 1957 году начали реставрировать Екатерининский дворец, в 1959-м открыли первые залы. В 1970-е годы деньги стали поступать очень небольшими порциями. В результате некоторое количество павильонов еще в 2000-е годы находились в том же состоянии, что и после войны, без окон, дверей, крыш. И надо было что-то срочно делать, в 2000-е как-то уже неловко было ссылаться на то, что с нами сделали оккупанты.
Государство, конечно, выделяло деньги — залы Екатерининского и Александровского дворцов реставрировались на средства федерального бюджета. Но этих усилий было мало. Для начала мы начали вкладывать в восстановительные работы небольшие, но все же существенные собственные средства, заработанные на билетах, на каких-то мероприятиях. Потом мы начали системно привлекать спонсоров.
Первым таким опытом была Янтарная комната, воссоздание которой завершали на средства благотворителей. В 2011 году мы стали работать с РЖД. Владимир Иванович Якунин тогда выделил средства на восстановление Агатовых комнат. Мы впервые проделали такую сложную, систематическую реставрационную работу, которую я до сих пор очень уважаю и люблю.
Я так понимаю, Агатовые комнаты — это ваш любимый реставрационный проект?
Несмотря на то что я работаю во дворце, который на 80% представляет собой воссозданные здания и интерьеры, я большая поклонница Венецианской хартии. Хартия составлена в 1960-е и рекомендует следовать исторической правде, то есть не воссоздавать те части памятников, которые были утрачены, либо непременно выделять фрагменты, где есть современное вмешательство. Как раз Агатовые мы делали по принципам Венецианской хартии.
В Агатовых комнатах был сорван со стен весь декор, который находился на расстоянии вытянутой руки от пола. Я не сразу поняла, почему именно так, а потом мне объяснили, что немцы просто увезли на сувениры все, до чего смогли дотянуться. Агатовые комнаты — это такая драгоценная шкатулка с подлинными, хранящими энергетику Екатерины пластинами яшмы. Подчеркиваю, не агата, а именно яшмы.
Для проведения реставрации мы создали специальный совет, в него вошли самые известные в городе профессионалы — реставраторы, историки, искусствоведы, представители КГИОП. Они действительно яростно спорили по каждому профессиональному вопросу.
Какой реставрационный проект оказался самым сложным?
Церковь Воскресения Христова — первый объект, помощь в воссоздании которого оказала компания «Газпром». Нам поставили довольно жесткие сроки, которые мы не могли сорвать, иначе наша репутация была бы испорчена. Зато у нас появилась возможность реализовать кажущийся нам несбыточным проект. Это ведь единственная хорошо сохранившаяся церковь авторства Растрелли, где 75 % элементов подлинные. И там тоже все современные детали выделены: новые элементы, в том числе капители колонн, выполнены в дереве, а старые — в позолоте.
Между прочим, после того как церковь горела в 1820 году, архитектор Василий Стасов поступил схожим образом: он сделал новые детали из папье-маше, в то время как при Растрелли весь резной декор выполняли из дерева. А в конце XIX века, тоже после пожара, капители и другие элементы изготавливали уже из мастики, так что нам было очень легко различать наслоения разных эпох в церкви.
А вот иконостас мы всё же восстановили после долгих споров. Из него сохранились всего две иконы, на месте остальных были пустые рамы. Но все-таки церковь без иконостаса даже эстетически трудно себе представить. У нас к тому же три-четыре раза в год проходят службы.