Вначале было слово
Мы поговорили с Асей Штейн, преподавателем литературы, одним из основателей образовательного проекта vagantes.ru, о том, чему мы можем поучиться у древних греков и почему Античность куда ближе, чем нам кажется.
«Гнев, о богиня, воспой, Ахиллеса, Пелеева сына» — так звучат в русском переводе первые строки «Илиады». В оригинале слово, которое переводится как «гнев», — это безумие, мания. А что приводит Ахиллеса к безумию? Сначала раздражение: он злится на Агамемнона, который отнял у него наложницу. Потом скорбь по убитому Патроклу, его возлюбленному. А потом все это превращается в ярость: он начинает крушить троянцев, глумиться над трупом поверженного врага.
Греки считали, что безумие — самое ужасное, что может случиться с человеком. Двустишие греческого поэта Архилоха «В меру радуйся удаче, в меру в бедствиях горюй» ровно об этом: от эллина, в отличие от варвара, требуется контроль над чувствами. Он не может себе позволять предаваться безудержному горю или безудержной радости. Это считается опасным. Как только человек утрачивает чувство меры, он попадает во власть безумия…
С Ахиллом пытаются договориться — вся «Илиада» построена на диалогах. Но он захвачен гневом и поэтому не способен никого услышать. А эллины — те, кто умеет разговаривать, решать проблемы посредством слова и диалога, риторики и диалектики. Собственно, вся Античность строится именно на этом: на соразмеренности, на соотношении всего со всем, на выстраивании причинно-следственных связей. Это краеугольный камень античной цивилизации, из которой выросла цивилизация европейская.
Эллин не этническая принадлежность, эллин — тот, кто владеет греческим языком, умеет излагать мысли, убеждать собеседника. Не бревном по голове, не пинком под зад, а именно словом. Нельзя сказать, что греки не воевали. Конечно, воевали — и были воинами искусными, сильными. Но больше всего они гордились тем, что умеют договориться, войны избежать. И если войны избежать не удавалось, то это воспринималось как провал.