Падение
Сегодня мы все наблюдаем, как расцветает и идет в массы магическое мышление, возникают абсурдные версии и процветают теории заговора. Чтобы понять, как дальше жить, люди обращаются к тарологам и экстрасенсам, астрологам и нумерологам, но все это – лишь объяснимая реакция на общую нестабильность и турбулентность.
Поэтесса и писательница Татьяна Щербина специально по просьбе журнала «Правила жизни» написала ироничный рассказ «Падение», содержащий квинтэссенцию насущных страхов. Разговоры ее героев словно позаимствованы из популярных групп «Подслушано» – беспощадные, бесхитростные и бредовые.
Даже и не сосчитать, сколько раз мы становились свидетелями подобных дискуссий, отсмеивались втихую или вступали в словесную перепалку. В этом застольном диалоге герои пытаются нащупать реальность, объяснить и оправдать мировые события и разобраться, кто же все-таки мировое зло. Но зло, которое все ищут где-то далеко, за океаном, и, разумеется, винят, оказывается заключено в каждом отдельном человеке, раздираемом противоречиями.
В «Падение» Татьяны Щербины можно вглядываться как в зеркало и замирать от узнавания в момент, когда все тайное становится явным.
Света и Аркадий всегда отмечали Пасху, правда, постов не держали, в церковь не наведывались – просто любили этот праздник. Света накупала всяких затейливых красителей для яиц, растворяя их в баночках, после чего кухня походила на химическую лабораторию, а руки – на северное сияние, сама делала трудоемкую пасху, а в этом году что-то настроения не было, потому пасху заменила масса творожная «Особая» с изюмом, а яйца покрасила дочь Аркадия Василиса – просто сварила в луковой шелухе. Кулич велели принести гостям, Остапу и Кате, еще ждали Валеру, в ковид потерявшего жену и с тех пор жившего, как он сам говорил, на полставки, и мама Светина обещала приехать с дачи.
– Маму ждать не будем, она позже приедет, – сказала Света.
Сели, потянулись к салатам и нарезкам, но Аркадий остановил, постучав ножом по фужеру.
– Друзья мои, надо все делать правильно, в Пасхе что главное – яйца, потому сначала надо ими стукнуться и посмотреть, чье уцелеет. Ну и праздник же, так что сперва шампанское.
– Нет, начинать положено с яиц, – возразила Вася, – христосоваться.
– Ладно, – согласился Аркадий. – Вася у нас тут в церковь стала ходить, ей виднее.
Все взяли по яйцу, прицелились острыми концами, последними бились Валера с Катей.
– Объявляю победителя, – командирским баритоном провозгласил Аркадий, наполнив фужер Валеры, а потом и остальных. – Будет тебе счастье, значит. За Валерку!
– Счастья мне уже не будет, – тихо отозвался тот. – Китайская программа порабощения мира убила мою Людочку.
– При чем тут китайцы! – возмутился дородный Остап. – Это же американцы лабораторией в Ухани ворочали. Это их программа сокращения населения. Чтоб золотой миллиард так называемый остался, а остальные – на свалку.
– Ну конечно, – возразила Катя. – В самой Америке миллион погибло в отличие от Китая, между прочим.
– Так не золотой миллиард же, а смерды. И то, что миллионы умерли и, кстати, продолжают умирать, это только часть дела. Кто переболел, теперь ходят бледными спирохетами, головой повредились, таблицу умножения не могут вспомнить.
– Ну-у-у, – обиженно протянула Вася, я вот болела, и вроде рассудком не тронулась, и, как вас зовут, дядя Остап, не забыла.
– Не все, не все. Но америкосы же не только ковидом весь мир на уши поставили. Все эти цветные революции, арабские весны, Ирак, Ливия, ну очевидно же!
– Очевидна только ваша ненависть к Америке, больше ничего, – Валерий едва сдерживал себя, чтоб не нагрубить. – А Китай, да, он тихой сапой и в Европе все скупил, и в Африке, и в Азии, теперь вот к нам подобрался. И все незаметно: в Греции Кноссос и главную гавань – порт Пирей – купил и еще пять европейских портов и четыре аэропорта, 700 компаний – и все счастливы, что деньжат подкидывает, пока все под себя гребет. А очнемся – весь мир китайский.
Аркадий сочувствовал овдовевшему другу в отличие от крикливого Остапа, который в последние годы стал злой как собака, – удивительно, как Катя его терпит, – но решил прервать этот неуместный спор и переключить внимание на еду.
– Что мы все болтаем, смотрите, вот салат с креветками, осетрина, аджапсандал, лобио, пирог с капустой, утка уже в духовке греется, с яблоками, с картошечкой румяной – и к вину пора переходить, а кому и к водочке.
Остап жадно опрокинул стопку, остальные нервно ополовинили вино в бокалах, только Вася невозмутимо тянула свое шампанское, и вид у нее был очень недовольный. Почему всех волнуют не их жизни, а перемещения галактик, на которые они повлиять не могут? Ей бы с собой разобраться – что стоит за ее провалами? Она умеет любить, но один жених внезапно вернулся к бывшей жене, другой уехал на стажировку в Лондон и забыл о ней, а у последнего возникли серьезные неприятности, и он скрылся, и никто не знает, где он. А Вася думает о нем каждую минуту – все отдала бы, чтобы быть с ним.
С работой тоже засада: пошла по маминым стопам в актрисы, взяли в театр, и роли были – и вдруг театр закрыли. Другой известный режиссер, в разных местах ставивший, тоже занимал ее в своих спектаклях, но они сняты с репертуара. Однажды Васе предложили поработать пранкершей – она хорошо имитировала голоса. Но это западло, хотя гонорар предлагали сказочный. А зависеть от родителей не хочется. Пошла работать в библиотеку – культурную программу там организовывать. И началось: на этого публику не соберешь, для того сейчас не время… Света говорила, потому столько препон, что черная луна у тебя, Васечка, в натальной карте, а папа – что это морок в атмосфере и надо переждать. Ну, жду.
Все набросились на еду, притихли, но ненадолго. Света вдруг задумчиво спросила:
– А помните химтрассы в небе во время ковида? Тогда всех разубеждали, что это инверсионные следы от самолетов, но что-то я не видела ни до, ни после такого перечеркнутого неба. Так что уверена, что распыляли над нами какую-то дрянь. Я ее внутри до сих пор чувствую.
– Это бред, – отозвался Остап, – что с такой высоты можно распылить?
– Тоже думаю, что ерунда, Светочка очень впечатлительная, – Аркадий еще держал в руке кусок пирога, а другой обнял жену, которую обожал. Света была его третьей женой, на пятнадцать лет моложе, и была она ровно такой, о какой он мечтал всю жизнь. Мягкая, ласковая, чуткая, не без закидонов, но вполне невинных. Астрология там, на йогу ходит, и всякое тайное у нее реальнее явного. Была актрисой, но карьеры не получилось, так что рада была театр бросить. Зарабатывать нужды не было, Аркадий хоть и забросил свои бизнесы – производил крышки для банок и металлическую посуду, – скопил достаточно для вольготной жизни. Они и по театрам со Светочкой ходили, и друзья у него появились интересные, из артистической среды – Валерка художник, Катя в издательстве работает, Остап – директор книжного магазина, бывшие Светочкины коллеги, правда, не приходят к ним – у них свои компании, актерские. Женаты они уже больше десяти лет, не то что прежние браки – по два-три года продержались. С детьми не получилось – не хотели они рождаться, выкидывались, для Светы это травма, зато с Василисой у них прекрасные отношения, как подружки. Вот и сегодня Вася не к матери своей пошла в гости, а к ним. Свете сорок, Васе тридцать, но Света счастлива тем, что есть, а Вася ищет себя и никак не найдет.