«Рассказы из шляпной коробки»: сюжет каждого сложился внезапно

Правила жизниКультура

Четыре рассказа из шляпной коробки

Ольга Кушлина

Ольга Кушлина, историк литературы, известна широкой публике благодаря книге «Страстоцвет или петербургские подоконники». В ней она рассказывает о Серебряном веке и дореволюционном Петербурге через «цветочки», комнатные растения, прораставшие через стихи Брюсова, Пастернака, Лохвицкой. В этом номере «Правила жизни» первыми из российских изданий публикуют ее «Рассказы из шляпной коробки». Сюжет каждого сложился у Кушлиной внезапно – из обрывка газеты, из рисунка обоев, из большой и маленькой ложек, шляпки, брошки, бантика и – из истории литературы. Так, например, первый рассказ этого цикла рассказывает историю издания легендарного футуристического сборника «Садок судей».

Вильгельм Вильгельмович

– Кирильские буквы вообще глупее германских. Пишут «О», читают «А», даже «Бог» русские не могут выговорить так, как следует, как на бумаге, будто у них к концу каждого слова сил не остается, звону только на начало хватает, а потом все в кашу размазывается: «дупп», «гропп», «грапп» – не разберешь… А еще над нашим произношением смеются, «немец-перец-колбаса», как будто можно правило, состоящее из одних исключений, нормальному человеку выучить. Нет у них никаких разумных законов, нет, и не было, даже законов грамматики, потому в России и спорят, и ругаются, или, как пять лет назад, бунты устраивают. Хлеба им не дай скушать, дай бунт устроить.

Вильгельм Вильгельмович Шульц родился в Петербурге, дальше Ораниенбаума и Царского Села, где добрую половину населения составляли немцы, не бывал, говорил по-русски без ошибок, даже почти без акцента, но русских букв не любил. Они казались ему неправильными, нечестными, а некоторые – просто уродливыми. К сожалению, ему изредка приходилось иметь с ними дело, когда в газете Petersburger Zеitung печатались объявления о репертуаре столичных театров. Кто в русские театры ходил, то есть тот, кто эти объявления в газете читал, не нуждался в немецком переводе. Так что названия всех этих «Дети Ванюшина», «Чайка», «Петербургскiя трущобы» редактор оставлял как есть. И тогда мастер Шульц думал: «Почему «Э» и «Я» вывернуты в другую сторону, «Р» читается не так, как во всех культурных языках?», а «Ш» и «Щ» вообще брал в руки брезгливо, как мелких насекомых. Весь остальной текст газеты набирался, разумеется, латиницей. Самым красивым был заголовок, и герр Шульц всегда немного сожалел, что для убершрифта использовалось готовое клише. Он с удовольствием собственноручно складывал бы каждый день готические литеры заново.

Последний месяц спокойная работа в типографии превратилась в настоящий ад. Да и как могло быть иначе, если директор согласился взять заказ на книгу у русских. Уже взглянув на клиентов, можно было понять, что связываться с ними не стоит. Вильгельм Шульц видел этих странных людей: усатый господин и щуплая дама – жена, кажется, хотя и больно невзрачна она для жены такого солидного барина, но не его это дело. Вот только с какой стати этим сумасшедшим писателям понадобилось обращаться к услугам немецких наборщиков!

Прекрасно должны были понимать, что ошибок и опечаток не избежать, да и цены у них недешевые. Поговаривают, что все русские типографии отказались из-за возмутительного содержания книжки. Вильгельм Вильгельмович, разумеется, в смысл их стихов и рассказов не вникал, потому что любой русский текст ему казался бессмысленным, и все сделал в срок, как велел хозяин. Но тут заказчики огорошили новым условием: они отказались смотреть образцы бумаги, заявив, что печатать книгу нужно будет… на обоях. Договор уже был подписан, директор твердо сказал возмутившимся было арбайтерам, что никогда их типография ни одного условия не нарушала. На обоях так на обоях.

Вильгельм Вильгельмович, бледный от ярости, сам стоял рядом со станком, когда в него заложили первую партию обойной бумаги. Краска с дешевых обоев осыпалась, машина быстро засорилась, и вообще чуть было не сломалась. Метранпаж остановил работу, и таких ругательств не слышала немецкая типография за все двести лет своего существования!

Один печатный станок все-таки был испорчен, теперь требовалось его разбирать и чистить. Крохотная брошюрка обошлась в такую цену, что можно было на эти деньги изготовить какое-нибудь настоящее издание, иллюстрированный катехизис например. Русские отказались возмещать убытки, и большая часть тиража оказалась невыкупленной.

И вот теперь наборщик Шульц нес домой почти весь оставшийся тираж этой злосчастной книги. Книга? Ха, папир на растопку! Полторы сотни экземпляров, завернутые в старый номер газеты, почти ничего не весили, фунта три, не больше. А как трудно, медленно и с какой тоскою набирал он русский текст. И спрашивается, для чего? Впрочем, даже если этот господин – Матюхин или Матюшин – забрал бы сам все безобразие, кто бы это читал, кто бы стал покупать? Директору стыдно было предлагать свою продукцию в лавку, он только махнул рукой – одни убытки, а Шульц не мог вспомнить даже названия, хотя сам он складывал буквы в какие-то слова.

Вильгельм Шульц вошел в подъезд дома на Васильевском острове и, поднимаясь по узкой лестнице на пятый этаж, подвел итог критическим наблюдениям: «И шти их невозможно ни выговорить, ни нюхать, ни кушать». На этом неприятные мысли кончились, потому что он открыл дверь своей квартиры. Если бы не уютный дом, где ждала его Эльза с готовым всегда ужином, стоящим на столе под ватными стегаными грелками, если бы не эти самые прекрасные в его жизни вечерние часы, когда они тихо сидели на кухне, каждый за своим занятием, и Вильгельм рассказывал жене все, что случилось за день, он наверняка еще больше переживал бы неприятности последних дней. Хотя, может быть, именно из-за этой фальшкнижки пришла в его голову замечательная идея, и он смастерил самую лучшую свою поделку – для обретения душевного равновесия и в утешение.

Знакомый столяр из послушного дерева липы сделал заготовку толщиною в полтора дюйма и выточил на токарном станке круг. А остальное любовно и неторопливо сотворили золотые руки мастера Шульца. Все это время, пока на работе он составлял бессмысленный русский текст, дома наборщик успокаивался, вырезая по окружности немецкие слова готическим шрифтом, – точно таким, какой был в заголовке их газеты. Unser taglich Brod gieb uns heute. В подарок Эльзе готовилась замечательная доска для резки хлеба, точнее не хлеба даже, но круглых хлебов, какие каждую субботу пекла жена. Домашний хлеб был и экономнее, и вкуснее, он символизировал правильное и праведное жизнеустройство.

Работа была, в сущности, уже закончена, оставалось только сделать последнюю необходимую вещь, закрепив результаты труда. Шульц оглаживал теплую липу, проверяя на ощупь каждую букву, ища малейшую шероховатость или недоделку. Но все было сработано тщательно, от души. Тогда он снял со стены медный таз для варки варенья, поставил его на плиту и положил на дно увесистый светло-желтый круг вниз надписью. Потом достал с полки бутыль, куда Эльза сливала со сковородок использованное прованское масло, обвязал горлышко марлей, наклонил его над тазом и стал покрывать деревянную поверхность густой жидкостью – осторожно, nach und nach. Эльза вопросительно, даже с легким неодобрением смотрела на мужа, и он терпеливо объяснил ей, что если дерево вываривать несколько часов в масле, оно станет красивого коричневого цвета, цвета хлеба, и приобретет такую прочность, что не будет бояться воды, не растрескается, даже если им пользоваться еще сто лет. Эта доска перейдет по наследству и детям их, и внукам, и, Бог даст, даже правнукам, и грядущие Шульцы каждый раз, совершая молитву перед едою, будут поминать их, своих предков, – Вильгельма и Эльзу. А в тазу нужно затем вскипятить воду с содой – всего-навсего, очень просто; таз легко отмоется, потому что горячая вода, жир и сода превращаются в мыло; таз опять будет совсем чистым.

Мастер присел на корточки и открыл печную дверцу – пепел, разумеется, давно остыл. Взял из стоящей рядом корзины угольный брикет, засунул его в печь и принес из прихожей оставленный между двойными дверями сверток. Нечего жалеть, ни на что другое не годилась эта дрянь, жалко только, что даром потрачено столько сил и нервов. Вильгельм примостил раскрытую книжку в устье печи аккуратным домиком и поднес снизу спичку. Последний раз высветились противные кирильские буквы, и он, наконец, вспомнил название: «Садок судей».

Обои, использованные для обложки футуристического сборника «Садок судей», сняты со стены нашей квартиры во время ремонта; наклеены были на дореволюционную газету St.-Peterburger Zеitung. Вильгельм и Эльза – герои повести Елены Гуро «Бедный рыцарь». Елена (Элеонора) Гуро финансировала футуристические издания на пенсию, которую получала после смерти отца, генерал-лейтенанта Георгия Степановича (Генриха Гельмута) Гуро, обрусевшего немца. Наборщик Вильгельм Шульц – потомок сапожника Готлиба Шульца (дуб, гроб, Grab – не только отсылка к ритмам стихов Маяковского, но и указание на литературную генеалогию героя, на повесть Пушкина «Гробовщик»).

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Млечный путь Млечный путь

Свиньи и дельфины — близкие родственники, а лошадь роднее собаке, чем корове

Вокруг света
Любит — не любит? Как знаки зодиака выражают свои чувства Любит — не любит? Как знаки зодиака выражают свои чувства

Как понять, влюблен в тебя твой Овен или нет.?

VOICE
Брюсы Брюсы

Эти незаурядные иностранцы оставили заметный след в истории России

Дилетант
Курс на юго-восток: как переехать в тропическую страну и можно ли там жить долго Курс на юго-восток: как переехать в тропическую страну и можно ли там жить долго

Разбираемся в тонкостях жизни в разных странах Юго-Восточной Азии

Forbes
Как грабили Зимний Как грабили Зимний

Что стало с культурными ценностями после штурма Зимнего дворца в 1917?

Дилетант
Букет угроз: какие киберриски из 2022-го останутся актуальными в этом году Букет угроз: какие киберриски из 2022-го останутся актуальными в этом году

В киберпространстве нарастает напряжение

Forbes
«Мы — однопланетяне» «Мы — однопланетяне»

Недавно Никита Ефремов получил премию «Золотой орел»

OK!
Стоп, не снято: 5 звезд, которые умерли в разгар съемок фильма Стоп, не снято: 5 звезд, которые умерли в разгар съемок фильма

Трагические случаи, в которых звезды внезапно умирали в разгар съемок

VOICE
Даниил Хармс Даниил Хармс

Даниил Хармс: писатель, умер в 1942 году

Правила жизни
Киану Ривз Киану Ривз

Киану Ривз — один из самых загадочных актеров нашего времени

ЖАРА Magazine
Как запрограммировать психику на похудение: 8 советов от врача Как запрограммировать психику на похудение: 8 советов от врача

8 простых подсказок, которые помогут тебе терять килограммы быстрее

VOICE
Как независимая киностудия стала триумфатором «Оскара»: 10 фильмов A24, с которыми стоит познакомиться Как независимая киностудия стала триумфатором «Оскара»: 10 фильмов A24, с которыми стоит познакомиться

Как киностудии А24 удается сочетать остроумный артхаус и кассовый успех

Правила жизни
Оказывается, красотки: как выглядели в молодости актрисы, которых мы знаем только по ролям бабушек Оказывается, красотки: как выглядели в молодости актрисы, которых мы знаем только по ролям бабушек

Как выглядели в молодости актрисы, которых мы знаем только по ролям бабушек?

VOICE
7 исторических детективов 7 исторических детективов

Детективы, отражающие разные исторические эпохи

СНОБ
Как влюбить в себя другого: «методичка» от психолога Как влюбить в себя другого: «методичка» от психолога

Реально ли влюбить в себя человека без SMS, регистрации и приворотов?

Psychologies
Эти семейные автомобили ломаются чаще всего. Список Эти семейные автомобили ломаются чаще всего. Список

Эксперты составили антирейтинг популярных моделей автомобилей

РБК
«Презирая всякую опасность» «Презирая всякую опасность»

Родственная связь Бориса Анненкова с Иваном Анненковым вряд ли имеет место быть

Дилетант
Ученые засняли уникальные кадры ударов молний по высотным зданиям Ученые засняли уникальные кадры ударов молний по высотным зданиям

Как выглядит молния во время её удара?

ТехИнсайдер
Новые альянсы: почему Саудовская Аравия решила помириться с Сирией Новые альянсы: почему Саудовская Аравия решила помириться с Сирией

Что стоит за потеплением в отношениях между Саудовской Аравией и Сирией

Forbes
Высокобелковое питание обеспечило дрозофил и мышей крепким сном Высокобелковое питание обеспечило дрозофил и мышей крепким сном

Пища, богатая белком, снижает у плодовых мух и мышей пробуждаемость от сна

N+1
От Роберта Сапольски до Эрика Берна: семь книг о работе мозга и памяти От Роберта Сапольски до Эрика Берна: семь книг о работе мозга и памяти

Книги, которые помогут разобраться в работе мозга

Forbes
Взрослые — это теперь мы. Как не бояться и получать удовольствие Взрослые — это теперь мы. Как не бояться и получать удовольствие

Как меняется жизнь в тот момент, когда понимаешь, что взрослый — это ты сам?

РБК
Найти свою половинку в Эмиратах: две истории с (не)счастливым концом Найти свою половинку в Эмиратах: две истории с (не)счастливым концом

Каковы шансы обрести в Эмиратах близкие отношения и построить семью?

Psychologies
Просрочили кредит? Машина уедет от вас сама: Ford запатентовал новую технологию Просрочили кредит? Машина уедет от вас сама: Ford запатентовал новую технологию

Теперь авто само поедет к эвакуатору или на свалку, если вы просрочите платеж

ТехИнсайдер
Почему жестокий партнер вдруг изменился: 3 причины — не поддавайтесь манипуляции Почему жестокий партнер вдруг изменился: 3 причины — не поддавайтесь манипуляции

Партнер неожиданно сменил гнев на милость?

Psychologies
Машины времени Машины времени

В чем прелесть старинных вещей, в частности автомобилей?

Y Magazine
Дани Редд: «Арктический клуб любителей карри». Дорога к Третьему полюсу Дани Редд: «Арктический клуб любителей карри». Дорога к Третьему полюсу

Отрывок из книги Дани Редд — как рецепты из маминой книги помогают героине

СНОБ
Персона Персона

О кризис-менеджменте, конкурентной борьбе и западных бизнес-стратегиях

Robb Report
Фрагмент эссе Александра Тимофеевского из книги Татьяны Толстой «Истребление персиян» Фрагмент эссе Александра Тимофеевского из книги Татьяны Толстой «Истребление персиян»

Отрывок из книги «Истребление персиян», посвященной Александру Тимофеевскому

СНОБ
Бесплатные услуги на борту, скандалы и худшие пассажиры: о чем молчат стюардессы Бесплатные услуги на борту, скандалы и худшие пассажиры: о чем молчат стюардессы

Стюардесса рассказала все о своей работе

Maxim
Открыть в приложении