«Плохой муж, любящий папа»: почему нельзя запрещать детям любить отца
Когда женщина презирает отца своих детей и передает им это отношение — иногда сознательно, иногда не очень, — детская душа разрывается от противоречия: «Разве может быть плохим папа, который так меня любит? Но разве можно любить папу, если мама его ненавидит?» Чем опасны такие ситуации и почему так важно поддерживать детскую любовь к отцу, даже если он был не лучшим мужем?
Иногда достаточно одного-единственного вопроса, чтобы перевернуть жизнь. Для меня этот вопрос звучал так: «Вы чувствуете себя любимой, когда по отношению к вам делают… Что?» В этот момент по моей внутренней вселенной пронеслась волна изумления. По отношению ко мне? Что-то делают? Но ведь если речь идет о любви, то я сама должна ежесекундно доказывать, что достойна, что благодарна.
Я была единственным ребенком в семье. Мать, вечно недовольная жизнью, постоянно что-то от всех требующая и обвиняющая в том, что ей либо не дали, либо дали, но «не так». Мое общение с ней строилось по двум принципам:
Чувство вины. Я миллионы раз слышала историю о горсти малины и сдобной булочке за девять копеек. Мама стояла на остановке, ехала на работу, солнечное утро, вкуснейший завтрак, и тут… ее стошнило. Беременность, токсикоз. Бывает. Но вывод, который до меня доносили десятилетиями, был таков: «Какая же ты поганка, что еще в утробе начала портить мне жизнь».
Попытки стать достойной любви. Ежесекундно я должна была доказывать, что меня можно любить. Потому что другие дети — ого-го какие, а я — «наказание Господне» и «Вся в отца». Неудивительно, что когда я выросла, любовь стала для меня сплошной гонкой с препятствиями. Я и впрямь постоянно доказывала, что не виновата — в том, что я такая, какая есть. Я все время стремилась заслужить любовь — прилагала все усилия, чтобы быть удобной. Разумеется, при этом я не была счастлива.
И все же: «Вы чувствуете себя любимой, когда по отношению к вам делают… Что?» А ведь у меня был и такой опыт.
Любовь безусловная, отцовская
Мой отец. «Алкаш, тюфяк, паразит», как называла его мать, он действительно любил меня по-настоящему. Искренней, безусловной любовью. Независимо от того, насколько редкими были волосы на моей голове. Независимо от того, хохочу ли я от радости, нарушая покой окружающих, или веду себя как положено, «тише воды, ниже травы». Независимо от того, раню ли я его, передав ему слова матери о том, что он гад.
Когда мне исполнился год, отец попал в тюрьму. Точнее, он получил два года тюрьмы и три года «химии» (так называли принудительные работы, во время которых осужденных отправляли на стройки народного хозяйства, часто — на химические предприятия.