Порто-франко на Суэце
О том, какие возможности открывает российская производственная зона в Египте, кто избавит ЮАР от веерных отключений электричества и как вести бизнес на Черном континенте, рассказывают консультанты Юлия Берг и Андрей Громов
На федеральной территории «Сириус» 9–10 ноября состоялась первая министерская конференция Форума партнерства Россия — Африка. Мероприятие прошло в развитие решений Второго саммита Россия — Африка, который состоялся в СанктПетербурге в июле прошлого года.
Из значимых итогов министерской встречи, которые стали достоянием общественности, — подписание «Росатомом» соглашения о строительстве Центра ядерной науки и АЭС в Руанде. Там же будет сооружена атомная электростанция малой мощности.
По итогам первого саммита Россия — Африка, прошедшего в Сочи в 2019 году, была создана Африканско-русская энергетическая ассоциация (АРЭА), объединяющая отечественные энергетические компании, а также производителей энергетического оборудования, имеющих бизнес-интересы на Африканском континенте. Цель ее работы — снимать административные барьеры, обмениваться опытом, выстраивать взаимодействие с органами власти в России и на целевых экспортных рынках в Африке.
Мы побеседовали с представителями руководства АРЭА — членом правления Юлией Берг (она также возглавляет Международный центр продвижения бизнеса, IBAC) и ответственным секретарем правления ассоциации Андреем Громовым, Андрей также является учредителем консалтингового агентства GR Group.
Надо отдать должное дипломатическому мастерству наших собеседников: о своих нынешних подопечных и их проектах, несмотря на все наши усилия и уловки, они поведали минимум конкретики, сославшись на нежелательность засвечивания клиентов, прежде всего перед американским минфином: «Мы даже не сомневаемся, что ваш журнал не просто читают, а внимательно изучают в OFAC, санкционном управлении Казначейства США, поэтому любая конкретная фактура на его страницах может быть использована против наших клиентов и партнеров».
Несмотря на туман экономической войны, мы посчитали любопытным поделиться с читателями «Монокля» даже той информацией, которую удалось получить.
Юлия Берг: Я плотно занимаюсь Африкой в разных вариациях с 2010 года, долго работала в ЮАР и других странах Юга континента. Занималась консалтингом и сопровождением проектов российских предпринимателей и инвесторов. Погрузилась в специфику и культуру этих стран, без этого успешно строить долгосрочный бизнес невозможно нигде, тем более в Африке.
— Чего ищут российские бизнесмены в Африке? Какие возможности их привлекают?
Ю. Б.: Есть несколько крупных сфер приложения отечественного капитала на Юге Африки. Причем приоритеты меняются. Если раньше наибольший интерес привлекали проекты в горнодобыче, то затем фокус постепенно сместился как на средние по объему проекты в других отраслях, вплоть до HoReCa и торговли, так и на инвестиции в девелопмент, жилое и коммерческое строительство. После февраля 2022 года значимым мотивом интереса стала защита сбережений: многие состоятельные россияне присматриваются к виллам в окрестностях Кейптауна. Качество достаточно высокое, цены постоянно растут.
— А по полезным ископаемым не осталось интересных проектов?
Ю. Б.: Знаете, на Юге Африки есть такая поговорка: the best mine is the one you don’t mine, лучшая шахта — это та, где не ведется добыча. Дело в том, что здесь масса участков рудных ископаемых или россыпного золота, которые уже были в разработке, или участков без качественной геологоразведки, которые переупаковываются и выставляются на продажу. При этом красивые 3D-презентации говорят об одном содержании полезного вещества — марганца или золота — в породе, а когда незадачливый покупатель приходит на участок и делает собственную геологоразведку, то фактическое содержание оказывается в разы ниже заявленного. В таких моделях используется метод экстраполяции: если по всему месторождению содержание золота в руде такое же, как в этой точке, то можно предположить, что общий объем будет такой. Значительную часть времени в ЮАР мы с коллегами потратили на предварительный анализ предлагаемых проектов в горнодобыче, и львиную их долю в результате пришлось отклонить, признав потенциальные инвестиции невыгодными.
— Каковы обычаи делового оборота в ЮАР? Если частные компании, иностранная и местная, договариваются о сделке, требуется ли какое-то одобрение, формальное или неформальное, представителей государства?
Ю. Б.: Есть стандартный порядок получения необходимых документов — лицензий, заключений экологической экспертизы, разрешений антимонопольных органов и других регуляторов, требующихся в каждом конкретном случае. Конечно, крупнейшие сделки первоначально согласовываются на политическом уровне — в результате двусторонних контактов руководителей государств или профильных ведомств, затем на уровне заключения межправительственных соглашений.
Важно отметить, что в ЮАР существует комплекс мер по поддержке «ранее угнетенных» категорий населения, то есть черных, цветных и других групп, во времена апартеида не имевших право даже сидеть с белыми на одной скамейке в парке. Это политика Black Business Empowerment, предполагающая господдержку и преференции для компаний, не менее 51 процента которых принадлежат одной из этих категорий граждан.
В принципе, Юг Африки — это исторически британские колонии. Там действует британское право, выстроены соответствующие институты. В отличие от французов и бельгийцев, хозяйничавших в Центральной и Западной Африке, англичане занимались активным развитием инфраструктуры (плотность железнодорожной сети на Юге Африки — максимальная на континенте, в целом сопоставима с европейской), а также созданием законодательной базы и органов, ее воплощающих на практике. Одна показательная деталь: самое большое и красивое здание в африканских столицах бывших французских, бельгийских, португальских колоний — это католическая церковь, величественный собор. В столицах же бывших английских колоний самое мощное и красивое сооружение — это здание Верховного суда или парламента.
Поэтому на Юге Африки не принято отжимать бизнес силовыми методами, как в Конго. В Зимбабве или ЮАР это будет сложная цепочка юридических процедур, в результате которых права на актив будут существенно ограничены. Британцы умело паразитируют на более развитой правовой и финансовой системе, выстроенной по их правилам.
— То есть, если вы собираетесь вести бизнес в ЮАР, нужно брать с собой не роту автоматчиков, а корпус опытных корпоративных юристов?
Ю. Б.: Знаете, автоматчики почти везде пригодятся. Здесь могут, например, угнать строительную технику с вашего участка. Охранять надо.
Разгул уличной преступности, к сожалению, по-прежнему часть повседневности Южной Африки. Особенно в крупных городах, которые помимо лихого местного люда притягивают, как магнит, очень много «гастролеров» со всего континента. Один только раз я попробовала одна пройтись по улице и сразу же поимела встречу с бандой. Ко мне приставили нож и потребовали отдать все ценности. Удалось отделаться легким испугом: из трех смартфонов, ноутбука и двух кошельков пришлось пожертвовать только одним телефоном. (Весело смеется.)
— Кстати, а шутить у африканцев принято на деловых переговорах или нет?
Ю. Б.: Это тонкий вопрос. Пожалуй, я бы не советовала шутить первым, и в любом случае стоит сначала вникнуть в специфику. В Африке, особенно на юге, большая этническая и культурная чересполосица, в ЮАР только официальных языков одиннадцать — велик риск быть неправильно понятым или задеть чьи-то чувства.
В то же время сами африканцы вполне могут прощупать вас на переговорах каким-либо тонким розыгрышем, тут важно не попасть впросак.