Беги, мой хороший
В последние годы мы вроде бы стали более эмпатичными, и тем страшнее теперь звучат редкие (но не исчезнувшие) слова «Да перестань ты так убиваться, это был всего лишь кот!». Или пес. Неважно кто, важно, что потеря домашнего животного – настоящее, а не игрушечное горе. О том, как его пережить, рассказывает наш редактор Снежана Грибацкая.
В 2020 году я отпустила своего пса Гендальфа. Он был очень стар для хаски (почти 16, не шутка) и правда больше не мог быть. После его смерти мне казалось, что я ношу в груди черную дыру, из которой при любом неловком движении наружу выплескивается тьма и топит, топит всё вокруг. На самом деле тогда я не понимала своего счастья: быть вместе так долго. Отпустить его без боли, дома, у себя на руках. Через неделю я приехала в приют, организованный породной командой. И поняла, что больше не смогу завести себе хаски. А значит, надо всё изменить. Так появился Геральт – ирландский волкодав.
Довольно долго, примерно полгода, я не могла его ни понять, ни принять. Это случается, когда ты меняешь породу: совсем другой темперамент, мимика, повадки – другое всё! Я привыкла готовить ужин, бросать за спину обрезки мяса – и слышать тихий ловкий хлопок пасти. Теперь мясо падало на пол, а волкодавчик с удивлением смотрел вверх: собачий боженька, что ли, послал? У Геральта в этот момент было восхитительно глупое лицо.
Я впервые узнала, что это такое – собака, которая подстраивается под тебя. Однажды просто приволокла с улицы огромного взрослого кота и сказала, что он теперь будет тут жить. Геральт предложил ему свою миску. У нас был лишь один момент, когда мне пришлось уступить: я считала, что собакам в постели не место, пес же хотел спать именно там. Что ж – я заказала кровать кинг-сайз. А волкодав получил смешное прозвище Крошка: идеально для зверя ростом 90 сантиметров.
Геральт почувствовал себя плохо в конце августа. Не хочу писать много медицинских подробностей, и не только потому, что мне до сих пор больно, но и потому, что это было действительно страшно. Просто ты приводишь собаку на обследование, которое должно занять 30 минут, а через два часа к тебе выходит врач и говорит: пес лежит в реанимации на аппарате, без которого медленно умрет от удушья.
А что дальше? Я плохо помню то время – урывками
Помню, мне как раз исполнялось 40 лет, и незадолго до этого я писала пост о том, как закачу праздник вопреки всем глупым приметам. Праздник действительно был: утром 29 августа врач реанимации сообщил, что после операции собаку сняли с аппарата, и воздух в грудную клетку больше не набирается. «Это лучший подарок», – написала я в сети. Вечером врач сказал, что лопнуло где-то еще.