Банкократия
Как получилось, что банки растут в разы быстрее, чем вся остальная экономика
Финансовый сектор по росту добавленной стоимости агрессивно обгоняет остальную экономику, особенно последние семь лет. Так, ВВП России в целом (в постоянных ценах 2021 года) с 2011 по 2023 год вырос на 18,2%, а его часть, приходящаяся на сферу финансов, — на 132,7% (см. график 1). Наиболее заметный взлет наблюдался после 2017 года.
В норме данный сектор должен развиваться примерно вровень с экономикой, которую он призван обслуживать. У нас же, наоборот, экономика обслуживает банки.
Это заметно не только по росту добавленной стоимости финансового сектора, но и по его доходам. В 2023 году российские банки поставили очередной рекорд по прибыли — 3,3 трлн рублей, и в 2024-м их результат, вероятно, будет не хуже.
Размер, который мы заслужили?
При этом размер банковского сектора у нас относительно небольшой, даже по сравнению с другими странами, в том числе членами БРИКС (см. график 2), — если верить Всемирному банку и его методологии, в рамках которой и ВВП государства, и активы кредитных организаций переводятся в доллары. По статистике за 2021 год (последние доступные данные), активы классических, то есть принимающих депозиты российских, банков соответствуют 65,6% ВВП. Это крайне мало: например, в Индии показатель равен 72,4%, в Бразилии — 125,8%, а в Китае, лидирующем среди крупных экономик, — 214,2%. Результаты КНР, впрочем, скорее аномалия, так как даже в одной из самых развитых в финансовом плане стран, Великобритании, активы классического банковского сектора соответствуют 136% ВВП.
Если считать в рублях и основываться на данных Банка России, дело обстоит лучше: российские активы до резервов и налогов выросли с 69,2% ВВП на конец 2011 года до 103,7% на начало 2024-го. Весьма значительное увеличение, но даже его недостаточно, чтобы объяснить рост добавленной стоимости финансового сектора более чем вдвое за этот период.
Относительно скромный размер банковской сферы характерен для определенной группы государств, чья экономика ориентирована на экспорт. «К сожалению, Россия принадлежит к типу стран с наименее развитым финансовым сектором и при этом со средним и высоким уровнем среднедушевого дохода. К этому же типу принадлежит значительная часть стран Латинской Америки, Турции, некоторые не самые финансово продвинутые арабские государства, — рассказывает руководитель направления анализа денежно-кредитной политики и банковского сектора ЦМАКП Олег Солнцев. — Для такого типа наш сектор имеет вполне нормальный размер, да и по доходам он не самый жадный. Он примерно в середине, может быть, даже ближе к более развитому варианту».
Олег Солнцев констатирует: российская финансовая система опирается в первую очередь на сверхдоходы, получаемые от экспорта ресурсов. И это не только минеральное сырье, но и рекреационные или человеческие ресурсы, транзит. То есть некий источник денег от интеграции во внешнюю экономику, но без последующей переработки этого дохода для усложнения производства внутри страны и продвижения по цепочке создания стоимости в более развитые формы. Какие-то средства, конечно, перераспределяются в другие бизнесы внутри страны, но очень умеренно. «Такая банковская система, как наша, — особенность этого типа интеграции в глобальную систему разделения труда, с очень ограниченным запросом к финансовому сектору как к одному из механизмов развития», — заключает Солнцев.
Директор Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, член-корреспондент РАН Александр Широв подтверждает, что нынешняя модель банковской системы отражает текущий уровень развития российской экономики и финансового сектора. Ученый также напоминает, что крупные банки обеспечивают нерыночные ставки для наиболее важных заемщиков, по сути становясь инструментом экономической политики.
Банки не для инвестиций
Российские финансовые организации нельзя рассматривать как полноценный источник капитала для экономики. Доля банковского кредита в инвестициях в основной капитал в 2023 году опустилась до рекордно низких 8,7% — минимум с 2015 года. В среднем в 2016–2022 годах эта доля составляла 10,5%.
По словам Олега Солнцева, традиционный банковский кредит нигде в мире не играет большой роли в структуре финансирования инвестиций в основной капитал, но у нас недорабатывают финансовые рынки. «Банковский кредит — среднесрочный инструмент. Мало какие банки, не только в России, но и в мире, могут позволить себе выдавать крупные корпоративные займы на десять лет, — поясняет свою позицию Солнцев. — Для таких заимствований нужны десяти- и тридцатилетние корпоративные облигации. Они позволяют снизить риски, в первую очередь риск ликвидности, каждого отдельного кредитора. Если есть рынок, то всегда можно выйти из актива, продав его. Так же перераспределяются процентный и кредитный риски. Другой способ распределения рисков, возникающих при кредитовании крупного корпоративного заемщика или проекта, — синдицированное кредитование, которое в России почти не развито». Олег Солнцев добавляет: основная роль классического двустороннего корпоративного займа — финансирование оборотного капитала.
Эту роль российские банки выполняют: средняя доля выдач корпоративных кредитов со сроком до года в рублях (включая займы до востребования) составляла 72%, однако начиная с сентября 2022 года этот показатель снизился до 53%. То есть длинных займов в последние два года экономического развития и импортозамещения стало заметно больше, но рост инвестиций таков, что банки за ним не поспевают.