Первая жена Владимира Высоцкого: «Таким его знала только я!»
«Однажды, когда мы ужинали в ресторане «Савой», у нас на глазах из бассейна выловили живую рыбу и унесли на кухню — жарить. Меня это так поразило, что я разрыдалась! Персонал ресторана и друзья уговаривали меня, как маленькую, но я не замолкала. Тогда Володя выкупил эту рыбку и договорился с метрдотелем, чтобы ее не трогали. Потом мы приезжали и проверяли, плавает ли она еще. А один раз, когда Володе нужно было срочно приехать ко мне, а денег у него не было, он расплатился с таксистом свитером», — рассказывала первая жена Владимира Высоцкого, актриса Иза Высоцкая.
Каким я впервые увидела Володю? Радостным, открытым, подвижным студентом-младшекурсником: он поступил в Школу-студию МХАТ на два года позже меня, ему было 18 лет, мне — 19. Он был готов со всеми поздороваться, каждому помочь. Не шел, а подпрыгивал, счастливо улыбаясь. Однокурсники называли его Вовочка, а иногда и Васек. Смешной мальчик, влюбленный во всех девочек сразу. И когда нам понадобился студент на бессловесную роль солдата для дипломного спектакля «Гостиница «Астория», мы дружно решили — позовем Вовочку Высоцкого! На празднике после сдачи этого спектакля я впервые обратила на него внимание. Мы с однокурсниками разъезжались ранним утром по домам, ждали на улице такси. Володя, который весь вечер был рядом, вдруг взял меня за руку... Все уехали, и мы остались вдвоем.
Потом мы нередко возвращались с занятий вместе, гуляли до рассвета, говорили, спорили так, что переставали замечать все вокруг. Постепенно этот смешной мальчик стал мне родным, очень нужным, необходимым! А ведь я была тогда несвободна — выскочила замуж после первого курса, когда вернулась на каникулы в родной Горький. Я долго дружила с хорошим парнем Юрой, и тем летом мы встретились и неожиданно решили расписаться. Осенью я вернулась в Москву, семья мужа переехала в Таллин, и мы переписывались, изредка встречались. Общаясь с Володей, я старалась не думать о Юре, а сам Высоцкий вел себя так, будто я не замужем и до нашей встречи ничего не было. Со временем я стала чувствовать то же самое. С ним я могла забыть про все и с радостью принимать его заботу, которой не находила у других.
Володя ухаживал бесхитростно, трогательно — то конфетку подарит, то мандаринку, то цветочек. Иногда, когда мы возвращались поздно с занятий, исчезал в подъезде своего дома и выходил с подносом, а на нем — блинчики. Протягивал их мне и уверял, что сам он сыт. Однажды я заболела, и Володя умудрялся находить время, чтобы навещать меня несколько раз в день. Всегда приносил какие-то вкусности. Постепенно я стала замечать, что жду его. И как-то раз, когда мы засиделись допоздна, я сказала ему: «Володя, ты... прекрасен!» По-моему, это была самая нужная, самая искренняя фраза за всю нашу совместную жизнь. Вы бы видели его лицо, когда он это услышал! Я была первой женщиной, которая признала его талант. Ведь, даже играя эпизоды в студенческих спектаклях или читая наизусть Маяковского, он преображался: светло-серые глаза становились темными, почти черными, зрачок расширялся — совершенно другой человек! В один из таких моментов я и сказала:
«Володя, ты прекрасен!..»
«Мы не показывали на людях свои отношения»
В то время Высоцкий жил вместе со своей матерью Ниной Максимовной и отчимом Жорой на Первой Мещанской улице. А его отец Семен Владимирович остался в той самой квартире на Большом Каретном со своей второй женой Евгенией Степановной. Можно сказать, что это была вторая мама Володи, которую он называл «мама Женечка». После войны Семен Владимирович уехал на несколько лет в Германию и забрал с собой сына. Евгения Степановна часто с нежностью вспоминала это время. Володя был непоседой, обычным мальчишкой, который и патроны в костре взрывал, и показывал трюки на велосипеде, но между ними было взаимопонимание. Потом, по возвращении в Россию, Высоцкий жил с отцом, пока не поступил в Школу-студию МХАТ. Почему он переселился к матери и отчиму? Потому что они должны были получить квартиру на Первой Мещанской, и, чтобы комнат выделили больше, туда перебрался не только Володя, но и соседи по коммуналке Гися Моисеевна с мужем. Хоть они и не были родственниками, но стали очень близкими людьми, Высоцкий даже упоминал их в своих песнях.
Маму Володя любил какой-то бережной, осторожной любовью. Нина Максимовна вспоминала трогательные моменты, например как в военные годы он помогал разгружать картошку в овощном магазине и получил за это несколько клубней. Или как, желая сделать приятное маме, он приготовил к ее приходу оладьи, которые, к сожалению, оказались несъедобными. А она... Она умела управлять сыном, имела цепкий характер. У Нины Максимовны была позиция: вот, мол, сынок, папа твой меня бросил. У его новой жены шелковые чулки, они хорошо живут, а у твоей мамочки ничего нет. Такого примерно содержания письма она отправляла ему в Германию. Володя их сохранил, показывал мне, а я не понимала, как такое можно писать ребенку. Но сына она любила. Просто была сложным человеком, к тому же романтическим, увлекающимся, нередко витала в облаках. Свекровь часто надевала кофточку любимого розового цвета, большую шляпу с полями, белые перчатки и шла читать книгу в парк. И понятно, почему, поступив в Школу-студию, Володя захотел переехать из отцовского дома: Семен Владимирович — человек военный, строгий, завтраки, обеды и ужины по расписанию, а у мамы контроля никакого: можно пойти к друзьям и проводить там время в мужской компании.
«Я сын директора цирка»
У Володи был школьный друг по прозвищу Акимыч. Он остался без родителей, и в его большой комнате собиралась мальчишеская компания, куда входил и Володя. Здесь кто-то рисовал, кто-то сочинял музыку, немного выпивали, спорили, плыл сигаретный дым... Я была единственной девочкой, которую допустили в этот мужской круг, но меня не очень интересовали их разговоры. Так что часто я просто засыпала на диване под их гомон. Иногда ходили в сад «Эрмитаж», где могли позволить себе маленький графинчик коньяка или просто одну рюмку водки. Ее выигрывал тот, кто лучше всех стрелял в тире. Это, конечно, был Володя — он очень этим гордился. Высоцкий вообще был очень предприимчивым в ситуациях, когда нужно было что-то добыть. В кинотеатры в то время стояли огромные очереди, билеты доставались трудно, а он бесстрашно шел к окошечку администратора, кем-то там представлялся и получал пропуск. Только однажды промахнулся: сказав «Я сын директора цирка», получил ответ: «Так у него же дочь!» Но и из этой ситуации Володя выкрутился, как-то пошутил, и нас пропустили. Мы никогда не показывали на людях своих близких отношений. Даже не танцевали вместе, обычно меня приглашал кто-то из нашей компании. Но я знала, что в такие моменты Высоцкий не спускает с меня глаз. Самое главное, что я ценила в нем, — он всегда заботился обо мне. До сих пор вспоминаю это ощущение надежности, которое испытывала рядом с ним. Однажды, когда мы ужинали в ресторане «Савой», у нас на глазах из бассейна выловили живую рыбу и унесли на кухню — жарить. Меня это так поразило, что я разрыдалась! Персонал ресторана и друзья уговаривали меня, как маленькую, но я не замолкала. Тогда Володя выкупил эту рыбку и договорился с метрдотелем, чтобы ее не трогали. Потом мы приезжали и проверяли, плавает ли она еще. А один раз, когда Володе нужно было срочно приехать ко мне, а денег у него не было, он расплатился с таксистом свитером. Правда, потом переживал: «Таксиста я обманул — свитер-то был дырявый, а он не заметил...»