Александр Лазарев: «Мастер и Маргарита» — это очень личное. Рукописи не горят...»
«В Театре Маяковского, где работали мой отец и мама, я родился, воспитывался, начал выходить на сцену. Потом оказался здесь и театр узнал совершенно с другой стороны — со стороны разнорабочего, монтировщика, дворника, администратора. Меня ничем не удивить. Нет такого профессионального вопроса, на который я не отвечу».
Александр Александрович, теперь вы главный режиссер Театра Российской армии. Впервые мы с вами встречаемся в таком статусе. Каким будет новый сезон, уже есть планы?
— Сезон непростой, юбилейный — 95-й. И мы открываем его спектаклем «Гусарская баллада» — это очередная версия «Давным-давно». У каждого театра должна быть своя визитная карточка. У «Ленкома» это «Юнона и Авось», у МХТ — «Синяя птица», у Вахтанговского — «Принцесса Турандот». . . У Театра армии всегда была своя звездочка, свой путеводный спектакль — «Давным-давно», поставленный его основателем Алексеем Дмитриевичем Поповым. Он шел много лет, потом «ремонтировался», потом был снят, затем Борис Морозов поставил свою версию, которой уже давно нет. Сейчас будет новая версия, это не мюзикл и не драматический спектакль, а музыкальный. Его поставит режиссер Театра оперетты Татьяна Викторовна Константинова. Музыка по-прежнему Тихона Хренникова, а вот актеры новые, в том числе и приглашенные. Мы стараемся сделать бурлеск. Это жанровая история, и жанр нужно соблюсти обязательно хотелось бы, чтобы были брызги шампанского, торт «Безе» и хрусталь.
— Ларису Ивановну Голубкину, звезду театра и первую исполнительницу роли Шурочки Азаровой, вы подключаете в этой работе?
— Конечно. Она репетировала с молодыми актрисами, рассказывала о работе в старом спектакле, делилась ощущениями. Без Ларисы Ивановны мы никуда. Обожаем ее и носим на руках.
Дальше у нас Игорь Угольников ставит спектакль о Нюрнбергском процессе, Глеб Матвейчук — мюзикл «Ревизор». Ну и я — спектакль «Роман», расскажу свою историю по «Мастеру и Маргарите» Булгакова. Премьера в конце января следующего года.
— Мы с вами чуть позже поговорим про «Роман». А сейчас я бы хотела, чтобы читатели узнали историю, как вы попали на такую должность. Как вообще согласились на это предложение? Многие, наверное, испугались бы, ведь Театр армии — грандиозная махина.
— Это было очень неожиданное предложение. Мне позвонила Милена Юрьевна Авимская, которая сейчас директор, а тогда была заместителем директора. Мы не были знакомы, она представилась и сказала:
— Мне нужно с вами поговорить.
— Вы меня хотите на роль позвать?
— Нет, мне нужно встретиться с вами и обсудить все с глазу на глаз, это не телефонный разговор. Я продолжил ее пытать:
— Может, вы хотите предложить мне какую-то постановку?
— Пожалуйста, давайте встретимся.
— Хорошо, приеду.
Приехал, меня встретили Милена Юрьевна и тогдашний директор Иван Иванович Чурсин. Мы сели за чашечкой чая, и очень плавно разговор вышел на предложение мне занять должность главного режиссера. Я совершенно опешил. На секунду даже впал в ступор. И уже вернувшись домой и рассказав своим близким о том, какое предложение поступило, как-то начал понимать суть произошедшего.
— Как близкие — мама, Светлана Владимировна Немоляева, жена Алина и дети Полина и Сергей — отреагировали на такое предложение?
— Очень обрадовались. Было какое-то воодушевление в семье, постоянные разговоры, обсуждение этой темы. Утверждали меня три месяца, и было непонятно, чем закончится. Потому что предложение от дирекции театра — это одно, но есть еще Министерство обороны, которое принимает окончательное решение. А там было много заявок на это место и много пожеланий. Но Милена Юрьевна боролась за меня. Мы трижды приезжали к замминистра, разговаривали, обсуждали, что хотим, как собираемся двигать театр дальше. И через три месяца был подписан приказ о моем назначении.
— Вы ночами спали все это время? Или, может, у вас сразу планы и идеи постановок на 30 лет вперед в голове кружились?
— Спал. Но идеи сразу стали кружиться, причем так интенсивно, что я даже притормаживал себя, так как не было еще определенности.
— Вам сказали, чего от вас ожидают?
— Ну да, что надо выводить коллектив из тени, потому что он совсем завяз в болоте и даже не принимает участия ни в каких театральных премиях и московских театральных событиях. И мы стали сразу этим заниматься: проводили пресс-конференции, вышли на улицы города с концертами и много привлекательных и полезных мероприятий провели.
Но вообще-то в театре не все было в упадке, имелись и плюсы. В первую очередь это касается сказок — у нас четыре детские постановки, которые идут при полных аншлагах. А зал-то у нас огромный — 1500 мест. Кстати, в очень немногих театрах идут детские спектакли. Наши зрители-дети и их родители счастливы. К тому же у нас в театре не так давно организована детская студия, в которой занимаются больше 30 человек разного возраста.
— Какие еще изменения в театре?
— Главные из них впереди. И чтобы они были заметными, нужно ставить спектакли. И мы этим занимаемся. У нас работают приглашенные режиссеры. Павел Сафонов, например, сделал очень удачный спектакль «Капитанская дочка», приуроченный к юбилею Александра Сергеевича Пушкина. На него охотно идет публика. Я лично с удовольствием посмотрел дважды, мне он очень нравится.
Как и во многих московских театрах, у нас есть творческие лаборатории, из которых вырастут два отличных спектакля для малой сцены: «Завтра была война» и «Клавочка». В постановках заняты очень талантливые актеры.
— Как прошла ваша первая встреча с коллективом?
— Я очень волновался. Знаете, сначала я думал, что познакомлюсь с коллективом через спектакли, посмотрю их, узнаю труппу. А здесь спектаклей много — 42 на трех сценах. Пока посмотришь, годы пройдут. Поэтому мы вместе решили, что нужно сначала познакомиться лично с каждым актером и с каждым руководителем цехов. Я, наверное, провел месяц за столом в своем кабинете. Приходили люди, мы общались, думали о планах на будущее. И все говорили: «Мы на вас надеемся», а я отвечал, что очень благодарен...
— Для вас Театр армии родной, вы человек тут не пришлый, ведь попали сюда в 18 лет солдатом.
— Я до сих пор знаю пути-дорожки, о которых не догадываются некоторые технические работники. Иногда говорю:
— Так вот же проход на малую сцену, так быстрее.
— Нет, тут его нет.
— Есть. Сходи!
— Ух ты! Действительно есть.
Период службы в Театре армии оставил в моей душе теплый след. Я служил здесь с 1985 по 1987 год. Это очень большой этап моей жизни, который повлиял на меня, мое мужание, взросление и творческое воспитание. Отслужив здесь, я понял про театр все.
В Театре Маяковского, где работали мои отец и мама, я родился, воспитывался, начал выходить на сцену. Потом оказался здесь и театр узнал совершенно с другой стороны — со стороны разнорабочего, монтировщика, дворника, администратора. Меня ничем не удивить. Нет такого профессионального вопроса, на который я не отвечу после службы здесь.
Сюда я попал в тяжелое для страны время — шла война в Афганистане. Тогда забирали в армию всех, независимо от того, учишься ты в институте или не учишься. Тебе 18 лет — будь любезен отслужить. Мои родители, конечно, потеряли кучу нервов, сил и здоровья, чтобы устроить меня сюда. Они обивали пороги военкоматов, ходили по каким-то инстанциям. . . Сюда ведь со всей страны люди стремились, а мест всего 23 или 25 имелось в наличии. И я, конечно, благодарен маме и отцу, которые меня смогли устроить тут служить, и я абсолютно не стесняюсь этого. Тогда такое было время — я бы на их месте поступил точно так же: разбился в лепешку, чтобы мой сын оказался здесь. И не думайте, это не какое-то теплое местечко.
— Это если не сравнивать с Афганистаном...
— По сравнению с Афганистаном, естественно... Счастье было оказаться здесь, не спорю. Но мы были загружены работой выше крыши.
— Компания сложилась хорошая?
— Чудесная! Кирилл Козаков, Игорь Верник, Сергей Чонишвили, Дмитрий Певцов. Саша Домогаров был сержантом, Никита Высоцкий тоже.
— А вы?
— Я рядовым пришел, рядовым и ушел. Александр Балуев служил тоже, но закончил службу практически тогда, когда я был новобранцем.
— После Балуева на лошади в спектакле «Дама с камелиями» скакал Домогаров.
— Да. И я прекрасно помню, как в антракте при закрытом занавесе он разогревал лошадь, гонял ее по сцене. А нужно было всего ничего — выскочить фактически эпизодически. Он получил роль Армана Дюваля в наследство от Саши Балуева. А я — роль в постановке «Стрела Робин Гуда». И мы с Сашей Домогаровым играли вместе в этой сказке целый год. Он Робин Гуда, а я — его оппонента, сэра Гая Гисборна. Это тоже большое счастье для студента. Я же первокурсником был. Но, конечно, не только главные роли здесь у меня были, я и в массовках походил.
— Каким тогда был театр?
— Тут служили феноменальные актеры: Николай Пастухов, Андрей Попов, Владимир Зельдин, Людмила Касаткина, Лариса Голубкина, Людмила Чурсина, Нина Сазонова, Владимир Сошальский, Игорь Ледогоров и его сын Вадим. А еще Андрей Ташков, молодая звезда и совершенно уникальный артист. Театр при этом был каким-то тяжелым, с трудом шел в ногу со временем, хотя и спектакли ставились фантастические, прорывные.
Я служил, когда Юрий Иванович Еремин был здесь главным режиссером. Он поставил на малой сцене прекрасный спектакль «Идиот» с блистательным художественным решением. Шли постановки «Царь Федор Иоаннович», «Учитель танцев», «Давным-давно». Ион Унгуряну ставил «Макбета» с Владимиром Сошальским и Александром Домогаровым, а художник Иосиф Сумбаташвили, который через насколько лет стал главным, оформлял спектакль.