Интервью / Набиуллина
«Экономике нужны новые якоря: стабильно низкая инфляция и низкие ставки»
Что будет с рублем, если цена нефти упадет до $25 за баррель, когда начнется экономический рост и какие изменения ждут банковскую систему — об этом рассказала Эльвира Набиуллина.
Эльвира Набиуллина руководит Центральным банком России уже больше трех лет, причем весьма энергично. 277 банков и небанковских кредитных организаций лишились лицензий. Требуется перестроить систему банковского надзора и вывести ее на новый качественный уровень, считает глава ЦБ. Два года назад в самый разгар финансового кризиса Набиуллина отправила рубль в свободное плавание. С тех пор валютных встрясок случалось немало, но ЦБ методично воздерживается от прямого участия в торгах и воздействует на рынок почти исключительно косвенными методами.
В интервью Forbes Набиуллина подчеркивает, что ее задача как председателя ЦБ — низкая, 4% в год, инфляция. Этот уровень позволяет не слишком много думать об обесценении рублевых активов и обеспечивает достаточную стабильность, аргументирует она. Скептиков много: первоначальные прогнозы правительства предполагали, что это нереалистичная задача. Это действительно сложная, но абсолютно реальная цель, парирует Набиуллина. ЦБ готов и к неблагоприятному развороту внешней конъюнктуры, но такой сценарий потребует пролонгировать жесткую денежно-кредитную политику, предупреждает она.
FORBES: Традиционно в декабре население ждет ослабления рубля: два года подряд эти ожидания сбывались. Чем на этот раз порадуете?
ЭЛЬВИРА НАБИУЛЛИНА: Курс рубля же во многом от нефти зависит. В 2014 и 2015 годах цены на нефть падали. Почти весь 2016 год цены росли, но устойчивой тенденции нет. В своих прогнозах мы придерживаемся консервативного сценария: цены с большей вероятностью будут колебаться в диапазоне $40–50 в ближайшие два года.
F.: Стрессовый сценарий МВФ для российской экономики предполагает, что стоимость барреля может опуститься до $19.
Э. Н.: Мы делаем стрессовый сценарий при цене $25 за баррель. Это маловероятный сценарий, но даже он не катастрофический для России, хотя может привести к ослаблению рубля. Это будет означать, что мы будем дольше проводить жесткую денежно-кредитную политику с высокими ставками, которая не всем нравится.
Высокие ставки никто не любит. Но я не согласна, что ставки заморозили экономику. Увеличение ставок было вынужденным и необходимым шагом, чтобы предотвратить закрепление высокой инфляции. Сейчас инфляция снижается ровно так, как мы и прогнозировали
F.: Бизнес жалуется, что высокие ставки и так заморозили экономику.
Э. Н.: Безусловно, высокие ставки, как и высокие налоги, никто не любит. Но я не согласна, что ставки заморозили экономику. Увеличение ставок было вынужденным и необходимым шагом, чтобы предотвратить закрепление высокой инфляции. Когда рубль ослаб, импортные товары стали дороже, а поскольку доля импорта на российском рынке была очень большой, это сказывалось на инфляции. Сейчас инфляция снижается ровно так, как мы и прогнозировали, и мы будем снижать ставки по мере снижения инфляции.
F.: Можно было бы снижать ставку решительнее, говорят ваши критики.
Э. Н.: Даже если представить, что Центробанк взял бы и снизил ключевые ставки, банки не стали бы давать кредиты предприятиям по более низкой ставке, поскольку инфляция остается высокой. То есть никто не даст кредит по такой ставке, чтобы инфляция съела доход. Без низкой инфляции ставки в экономике не будут ниже. Наша задача — снизить инфляцию и уже на этой базе снижать процентные ставки.
F.: Экономисты утверждают, что ставка не работает — не дает требуемого сигнала рынку.
Э. Н.: Ставка прекрасно работает. Короткие деньги торгуются близко к нашей ставке. На эти уровни ориентируются банки, когда выдают кредиты. Конечно, деньги выдаются по разным ставкам — ниже или выше ключевой ставки, но это зависит от профиля предприятия и рисков, и это оценивают уже банки. Когда мы снижаем ставку, с некоторым лагом ставки в банках также начинают снижаться.
F.: Но средняя ставка по кредитам остается высокой.
Э. Н.: Средневзвешенная ставка по кредитам для предприятий сейчас составляет 13%. Для физических лиц — чуть повыше. Но основные ограничения для экономического роста связаны не с высокой процентной ставкой, а с другими факторами. Практически все согласны, что восстановление экономики сейчас должно быть основано на росте инвестиций, поскольку маловероятно, что цена на нефть, которая выступала драйвером экономики, будет расти высокими темпами. Кредиты на финансирование инвестиций сейчас составляют 8%: вроде бы это низкий уровень, но даже в лучшие времена, в середине 2000-х годов, он составлял около 11%. Кредиты не являются основным источником инвестиций. Для предприятий их главный источник — это собственная прибыль и амортизация. В прошлом году в России был зафиксирован рост прибыли предприятий на 50%, но она не была направлена на инвестиции, а использовалась на выплату дивидендов и прочие нужды. Причина — в общей экономической неопределенности по многим параметрам: где будут располагаться рынки сбыта, что будет с налогами и в целом с экономической политикой. Это сдерживает инвестиции, как и нехватка квалифицированной рабочей силы.
F.: Стремясь свести инфляцию к 4%, вы, может быть, не то лечите?
Э. Н.: Мы могли расти высокими темпами при растущих ценах на нефть: в основном за счет внешнего источника — экспортных доходов и внешних заимствований. Сейчас при инфляции выше 4% инвестиций не будет. Для появления частных инвестиций нужна предсказуемость условий для планирования проектов. Инвесторы учитывают разные параметры: как будут меняться тарифы на электроэнергию, налоги, курс рубля; инфляция в этих расчетах — один из ключевых факторов. Мы к этому не привыкли, поскольку у нас практически не было низкой инфляции, она всегда оставалась высокой, и это было всегда фактором риска.
F.: Почему в качестве ориентира по инфляции выбрана цифра 4%, а не 5%, например? В чем ее магия?
Э. Н.: Давайте я начну с того, почему не 2%, как в большинстве развитых стран. Если бы у нас инфляция сейчас была 4%, Россия оказалась бы все равно страной с очень высокой инфляцией, примерно на 126-м месте из 189 стран. То есть государств, где инфляция выше, не так много. Мировой опыт показывает: низкая инфляция способствует экономическому росту, а когда правительства стараются подстегнуть экономический рост с помощью эмиссии и высокой инфляции, это приводит к долгосрочному спаду. Многие страны с формирующимися экономиками, к которым относится Россия, выставляют ориентиры выше — 3–4%, иногда 5%. В странах, где формируются рынки, происходят масштабные структурные изменения: одни сектора быстрее растут, другие медленнее. Если общий индекс цен составляет 2%, в некоторых секторах цены все равно растут быстрее, а в остальных даже может наблюдаться дефляция. Массовая дефляция вредна: она снижает стимулы для инвестирования, и, чтобы ее избежать в широком спектре секторов, уровень инфляции должен составлять около 4%. Мы об этом сказали три года назад. Важно не менять постоянно цель, иначе не будет доверия и постоянный уровень инфляции не станет своеобразным якорем для экономики.