Возможна ли новая война на Ближнем Востоке
Вероятность открытого столкновения между Ираном и США или их союзниками значительно повысилась, но сторонам еще есть над чем задуматься
«Все возможные варианты [развития событий] — против Ирана» (All options are on the table against Iran). За последние несколько лет Иран уже неоднократно слышал подобное от американских высокопоставленных чиновников. В последнее время, в свете обострения отношений между Ираном и США, американская сторона использует эту максиму, чтобы показать: военное столкновение, скорее всего, обернется катастрофой для самой Исламской Республики. И хотя администрация Дональда Трампа основывает свою политику «максимального давления» на использовании экономических санкций, вероятность открытого военного столкновения между двумя странами за последние несколько месяцев существенно возросла.
Вашингтон, как известно, возложил на Тегеран ответственность за несколько атак на нефтяные танкеры в Персидском заливе в мае и июне этого года, обвинив Иран в попытке подорвать глобальную систему энергоснабжения. А после захвата Ираном британского нефтяного танкера в Персидском заливе в июле 2019 года США призвали к созданию глобального морского альянса для поддержки свободного потока энергоресурсов в Заливе. Иран в ответ на это заявил, что любое присутствие иностранных игроков в водах Персидского залива лишь нарастит угрозу эскалации конфликта.
Когда же в июне этого года силы иранской ПВО сбили американский дрон, который вторгся в воздушное пространство Исламской Республики в Персидском заливе, вероятность открытого столкновения двух стран стала высокой как никогда. Некоторые источники утверждали, что Трамп в ответ на этот инцидент планировал осуществить атаку на иранские базы, однако в последний момент отказался от этой операции. Второй столь же тревожный инцидент за последние месяцы — атака йеменских хуситов на нефтеперерабатывающие объекты крупнейшей саудовской компании Saudi Aramco — случился совсем недавно. Американская сторона, не предъявив никаких конкретных доказательств, тут же обвинила в этой атаке Иран, пригрозив немедленными ответными мерами.
Однако есть и иной возможный сценарий столкновения на Ближнем Востоке: военный конфликт между Ираном и региональными союзниками США, например с Саудовской Аравией, которая, как известно, находится с Вашингтоном в тесных союзнических отношениях, что превращает эту страну в наиболее вероятного актора конфликта с Исламской Республикой. В мае 2017 года, через месяц после того, как Трамп пришел к власти, наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед бен Салман прямо заявлял о намерении Эр-Рияда «начать войну на иранской территории». Когда же в сентябре 2018 года сепаратистская террористическая группа осуществила теракт в Ахвазе на юге Ирана, который привел к гибели 25 человек, многие в Иране посчитали, что это и есть начало реализации плана бен Салмана. Однако проблемы Эр-Рияда в войне с проиранскими силами в Йемене — хуситами — показали, что слова принца с делом пока не сходятся.
Тем не менее атака на объекты Saudi Aramco предоставила Саудовской Аравии очередную возможность обвинить Иран в попытке нанести ущерб их интересам. А это значит, что, хотя на данный момент из-за концентрации большей части своих военных ресурсов на йеменской войне и опасения жесткой реакции со стороны Ирана Эр-Рияд явно не хочет прямого военного конфликта с Тегераном, риск прокси-войн между двумя странами еще более возрос.
Впрочем, за последние два года так же сильно накалялись взаимоотношения между Ираном и Израилем. Российская и иранская поддержка государственного режима Башара Асада в Сирии, который благодаря этому укрепил свои позиции в стране, еще более насторожила Израиль, который воспринимает Иран как главную угрозу своей безопасности. В связи с этим Израиль стал все чаще наносить удары по предполагаемым иранским позициям в Сирии. Тем не менее Тегеран до сих пор отказывался от ответных мер по отношению к агрессии Тель-Авива по нескольким причинам, в том числе дабы не допустить новой эскалации войны в Сирии, а также из-за тех интересов, которые есть у России в этом регионе. Однако в последние месяцы Израиль расширил границу своей антииранской операции, нанося удары и по позициям поддерживаемых Тегераном групп в Ираке. Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху публично заявил, что у «Ирана нигде нет неприкосновенности». Повторим, Иран пока отказывается отвечать на израильские атаки, однако, если подобные инциденты будут повторяться, возможность военного конфликта между Ираном и Израилем станет еще выше.
Что заставляет США и их союзников несколько раз подумать
Опыт восьмилетней войны с Ираком в 1980-х годах, которая привела к гибели тысяч иранцев, убедил Тегеран в том, что для выживания в таком неспокойном регионе, как Ближний Восток, необходимо добиваться баланса сил с региональными и транснациональными конкурентами, развивая свой военный потенциал. Именно поэтому Иран начал разрабатывать свою ракетную программу, даже не вступая по этому поводу ни с кем в переговоры. К настоящему времени Ирану удалось достичь неоспоримого потенциала в области систем ПРО и ПВО, а также в области технологий наступательных ракет. Кроме того, Иран в последние годы пытается развивать современные военные технологии в таких областях, как киберзащита, асимметричная война и беспилотники.
Присутствие влиятельных иранских группировок на Ближнем Востоке — еще один фактор, который заставляет Соединенные Штаты и их союзников проявлять осторожность в своих действиях по отношению к Ирану. По официальной версии Исламской Республики, эти группы наряду с правительствами Ирака, Сирии и Ливана относятся к так называемой оси сопротивления.
Таким образом, можно сказать, что за последние три десятилетия Ирану удалось установить эффективный баланс сил в регионе, двумя основными крыльями которого являются его собственные оборонные возможности, а также «группы сопротивления» на территории всего Ближнего Востока.
Разве мы не на войне?!
Тем не менее, хотя вышеперечисленные факторы снижают вероятность полномасштабной войны с Ираном, это не означает, что столь же маловероятны другие формы войны. Ведь фактически Иран уже называет политику максимального давления США «экономической войной». И если посмотреть на официальную статистику и отчеты, то подобное заявление не кажется декларативным. Так, американские санкции привели к тому, что многие иранские пациенты, особенно больные раком, столкнулись с серьезными проблемами при получении необходимых лекарств. В 2018 году в Иране умерло около 60 тыс. больных раком, в основном из-за невозможности обеспечить их лекарством из-за санкций США. Кроме того, во время масштабных наводнений в Иране в начале 2019 года санкции воспрепятствовали оказанию международной помощи пострадавшим от этого бедствия людям на территории страны, что также привело к гибели многих иранцев.
США и их союзники вовлечены и в информационную войну против Тегерана. Несколько информационных сетей на персидском языке, базирующихся за пределами Ирана, при прямой финансовой и политической поддержке США, Саудовской Аравии и Израиля транслируют программы антииранского содержания. За последние два года в Исламской Республике активизировались и силы внешней разведки.
Поэтому, хотя вероятность горячей войны между Ираном и Соединенными Штатами все еще невелика, Тегеран уже столкнулся с тем, что можно назвать «гибридной войной», которую ведут США и их союзники при помощи экономического, политического и медийного давления, а также служб разведки.
Заключение
Таким образом, обсуждая перспективы войны с Ираном, необходимо различать прямой военный сценарий и косвенный. Если говорить о прямых военных действиях, то они вряд ли возможны: Трамп пока явно не хочет развязывать открытый конфликт на Ближнем Востоке, а Саудовская Аравия завязла в йеменской войне. Однако если говорить о косвенных военных действиях, то фактически они уже начались: больше года Соединенные Штаты ведут экономическую войну против Ирана и с помощью своих союзников оказывают давление на Тегеран и при помощи разведки, и при помощи медийных и политических технологий.
В этих обстоятельствах единственный способ снизить напряженность в регионе и исключить опасность возникновения горячей войны — возвращение сторон к серьезному и подлинному дипломатическому диалогу. И Иран уже неоднократно заявлял, что переговоры с США возможны только в случае отмены санкций. Выдвигая идею создания «форума регионального диалога», Тегеран заявил и о готовности разрядить напряженность в отношениях со своими соседями на основе диалога и дипломатии. Кроме того, Иран поддержал и идею России обеспечить «коллективную безопасность в Персидском заливе».
Продолжение дипломатического процесса, основанного на признании законных интересов всех сторон, — единственный способ избежать прямого военного столкновения на Ближнем Востоке.
Перевел Тихон Сысоев
*Эксперт клуба «Валдай», старший преподаватель Университета им. Шахида Бехешти (Тегеран). Примет участие в XVI Ежегодном заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай» на тему «Заря Востока и мировое политическое устройство», которое пройдет 30 сентября — 3 октября 2019 года в Сочи.
ТАСС
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl