«Мы зашли со стороны физического рынка»
Президент Санкт-Петербургской международной товарно-сырьевой биржи Алексей Рыбников — о том, зачем нужны товарные биржи и как Россия растит свою площадку по торговле ключевым сырьем
В условиях деглобализации и очередных волн санкций необходимость развивать собственную финансовую и торговую инфраструктуру ощущается все сильнее. «Эксперт» попросил Алексея Рыбникова, президента Санкт-Петербургской международной товарно-сырьевой биржи (СПбМТСБ, крупнейшая товарная биржа в нашей стране, через которую проходит 99% объемов биржевых торгов нефтью, нефтепродуктами, газом, лесом и минеральными удобрениями), рассказать о текущем состоянии дел и перспективах биржевой торговли товарами в России.
— Что вообще представляет собой современная система международных товарных бирж? Какую роль она играет в мировой торговле?
— На сегодняшний день товарные биржи — это, скорее, механизм управления рисками, прежде всего ценовыми, а не инструмент для непосредственной торговли биржевыми товарами. Кроме того, это механизм формирования цены, а для финансовых игроков еще и механизм инвестирования и спекуляций на товарном рынке.
Про ценообразование есть смысл рассказать подробнее. На спотовом (физическом) рынке происходит достаточно большое количество сделок, как правило, вне системы мировых товарных бирж. Однако по целому ряду товаров количества сделок там недостаточно для полноценного ценообразования. Например, современная система ценообразования на мировом рынке нефти работает следующим образом: есть оценки стоимости сделок на физическом рынке, на основании этих оценок строятся ценовые индикаторы, дальше на их основе создаются фьючерсы. И вот уже рынок этих фьючерсов обладает достаточным набором ликвидности, так как с ним работают все — и производители, и покупатели, и финансовые спекулянты.
— Речь идет о поставочных или о расчетных (беспоставочных) фьючерсах?
— На самом деле это уже неважно. Например, фьючерс на Brent формально является поставочным, но за все годы его существования поставки по этому инструменту не было никогда! Когда его нужно связать с физическим рынком, это работает через механизм обмена фьючерсной позиции на физическую, причем можно поставлять любые сорта нефти, приемлемые для контрагентов, с выплатой разницы в цене. В реальности при исполнении фьючерса все пользуются опцией расчета денежными средствами — платится разница между ценой по фьючерсу и ценой закрытия. Поэтому, если говорить о роли мировых товарных бирж, то, скорее, нужно говорить не об их роли в мировой торговле, а об их роли в ценообразовании и управлении ценовыми рисками на соответствующих товарных рынках.
— В России это работает таким же образом?
— На СПбМТСБ, в отличие от большинства мировых площадок, на рынке спот (наличного товара) каждая сделка исполняется поставкой. Кроме того, у нас действует система регистрации внебиржевых сделок. Это дает нам возможность непосредственно видеть сделки, которые происходят на физическом рынке. В результате мы получаем ценовую информацию и на ее основе можем строить всевозможные индексы, индикаторы, бенчмарки, ценовые эталоны. Например, для внутреннего российского рынка нефтепродуктов наши цены стали реальным бенчмарком. Имея на руках этот ценовой эталон, дальше на него уже можно запускать фьючерсный, деривативный рынок. Мы движемся примерно в ту же сторону, что и мировые товарные биржи, просто мы зашли непосредственно со стороны физического рынка.
Глобальные деривативные товарные биржи брали готовые, привычные трейдерам, производителям и потребителям индикаторы физического рынка, которые рассчитывают международные ценовые агентства. А вот многие новые и активно развивающиеся в последнее время товарные биржи Китая, Индии, ОАЭ, Бразилии либо используют локальные индикаторы, либо, в случае отсутствия таковых, запускают поставочные товарные фьючерсные контракты, которые при исполнении фактически замыкаются сами на себя, без опоры на какие-то внешние ценовые эталоны. Мы же свои индикаторы физического рынка сначала создавали своими руками, а дальше на их основе запускаем различные производные финансовые инструменты. Цели у нас такие же, как и у других мировых товарных бирж: дополнительная ликвидность для ценообразования, система управления рисками и, я надеюсь, развитие института финансовых спекулянтов. Спекулянты для финансового рынка — это не отрицательное явление, наоборот, они создают дополнительный объем ликвидности и поддерживают рынок в целом.
Ликвидность создают производители
— Что мешает сейчас развитию таких игроков на товарном рынке в России? Ведь физические лица относительно активно торгуют зарубежными товарными инструментами.
— Тут нужно пояснить, что российские физические лица, которые работают на срочном товарном рынке в нашей стране, по сути, торгуют не российскими инструментами, они торгуют так называемыми зеркалами контрактов, которые обращаются на мировых товарных биржах, просто со значительно меньшим номиналом. Из-за меньших номиналов это совсем другой уровень игроков, чем, например, на Intercontinental Exchange (ICE). Однако это ровно такие же инструменты, которые никакого отношения ни к российским углеводородам, зерну, золоту и другим товарам, ни к ценообразованию на них вообще не имеют.
Придут ли российские «физики», российские финансовые спекулянты на настоящий, реальный российский срочный товарный рынок? Да, придут, но только тогда, когда на этом рынке будет ликвидность. Самое плохое для финансового спекулянта — столкнуться с ситуацией, когда он открыл позицию, а продать контракт не может или может, но с большими потерями. Или же он работает с поставочным контрактом, а у него возникает риск появления обязательства поставки, но закрыть позицию он не может из-за нехватки ликвидности.
Вот и получается, что самое главное — это первоначальная ликвидность.
— Откуда она возьмется?
— Первоначальную ликвидность на товарном деривативном рынке могут создать только физические игроки, прежде всего производители, но также покупатели и трейдеры, которые работают с физическим товаром. Мы сегодня видим, что срочный рынок российских нефтепродуктов у нас растет не за счет финансовых игроков, он растет за счет тех же компаний, которые торгуют на споте: производителей и покупателей. Когда накопится достаточный объем ликвидности со стороны этих игроков, тогда финансовым спекулянтам и «физикам» будет комфортно на этом рынке работать, у них не будет больших транcакционных издержек, больших спредов между ценами покупки и продажи, рисков нежелательного выхода на поставку и всегда будет возможность открыть и закрыть позицию с минимальными потерями.
— Если вернуться к физическому рынку, наблюдается ли на торгах СПбМТСБ рост оборота относительно общих поставок на внутренний рынок? Как на этот процесс влияет государственное регулирование?
— Несколько лет назад, когда объем биржевых торгов нефтепродуктами составлял около 15 процентов от поставок на внутренний рынок, нам временами казалось, что добиться серьезного увеличения этого показателя будет нереально. Однако в 2021 году через нашу биржу было продано 27 миллионов тонн нефтепродуктов — это больше четверти объема поставок на внутренний рынок. Если говорить о нормативах, которые применяются разными регуляторами к этому рынку, то на сегодняшний день действует совместный приказ ФАС и Минэнерго, который в рамках законодательства о защите конкуренции установил нормативы реализации на бирже: для бензина — 12 процентов, для дизельного топлива — 8,5 процента, керосина — 10 процентов и так далее. Если бы продажи осуществлялись строго в рамках нормативов, общий объем продаж нефтепродуктов через биржу должен был бы составить меньше 10 миллионов тонн.
— Но вы вышли на 27 миллионов тонн. Как?
— Во-первых, биржа — это удобный канал реализации. Если ты продаешь на бирже, никто не спрашивает, кому продаешь, по какой цене, через какой механизм — все прозрачно, цена рыночная в каждый момент времени. Во-вторых, мы не только занимаемся организацией торгов. К сделкам на бирже мы добавили целый ряд удобных расчетных сервисов, сервисов, связанных с транспортировкой, с контролем исполнения договоров. Мы строго следим за соблюдением этических аспектов взаимодействия между участниками рынка: наказываем за неисполнение контрактов, за попытки неправильным образом применять и трактовать правила, противодействуем различным попыткам необоснованного давления на цены. Эти сервисы и инфраструктура удобная среда, которая создана на рынке, привлекают все больше и больше игроков — возникает сетевой эффект. Каждому следующему игроку становится все интереснее приходить туда, где уже есть большое количество других игроков, издержки на присоединение к системе становятся все меньше и меньше.
— Одна из причин, почему компании первоначально не торопились выходить на товарную биржу, — это, очевидно, нежелание «ломать» привычную логистику поставок. Как вы решали этот вопрос?
— Мы выстраиваем партнерские взаимоотношения со всеми российскими естественными монополиями: с «Газпромом» по природному газу, с «Транснефтью» и РЖД по нефтепродуктам. Совместно с ними мы реализуем проекты, в которых структуры этих компаний для соответствующих рынков выполняют функцию оператора товарных поставок. Задача оператора — организация учета движения товаров по результатам биржевых договоров, контроль исполнения сделок. Сначала был реализован проект с «Газпромом», затем с «Транснефтью», сейчас продолжается работа по внедрению в повседневную практику нефтяных компаний проекта с РЖД, который мы запустили в конце прошлого года.
— Что дают эти проекты?
— Все становится гораздо удобнее: сделка заключена на бирже, расчеты за поставленный товар идут через биржу, расчеты за транспорт, контроль, оформление транспортных документов — все через нашу систему электронного документооборота. В том числе это контроль за местонахождением вагона в каждый момент времени, обеспечение расчетов за сверхнормативный простой вагонов. Таким образом, мы убрали достаточно много рутинной бумажной работы. Кроме того, участники рынка уходят от двусторонних актов, бесконечных пересчетов, кто, кому и сколько должен за недоливы, переливы, порожний пробег, за сверхнормативные простои. Когда это окончательно войдет в повседневную жизнь рынка нефтепродуктов, дальше по этой же схеме будем развивать проекты по всем основным грузам, которые перевозятся по железной дороге. Сейчас есть тематика подключения по лесу и минеральным удобрениям — это те товары, которые на бирже активно торгуются и которые перевозят РЖД. В проработке уголь и другие товары. Будем предлагать эти сервисы участникам всех остальных наших биржевых рынков. И до зерна, думаю, в какой-то момент доберемся.
— Чем схема с оператором товарных поставок лучше традиционных на мировых товарных биржах поставок со складов биржи, конкретных портов, газовых хабов и нефтехранилищ?
— Исторически биржевая торговля строилась вокруг системы уполномоченных складов, например, так это устроено на Лондонской бирже металлов (LME). Однако там тоже проблем хватает, потому что есть ограничения на вход в хранилище, выход из хранилища. К сожалению, в истории бирж бывали случаи, когда участники торгов, в особенности банки, которые работали на этом рынке, манипулировали очередью, чтобы влиять на цены срочного рынка. Конечно, организовывать биржевую торговлю гораздо удобнее на базе складов и хранилищ. Однако не каждый товар удобно, если вообще возможно, хранить таким образом. Например, хранение нефти и нефтепродуктов в хранилище стоит чувствительных денег.
У нас же все достаточно удобно. Поставку нефтепродуктов мы организуем на базисах нефтеперерабатывающих заводов. По природному газу поставка идет через несколько балансовых пунктов, которые находятся в основных узлах системы магистральных трубопроводов. Мы изначально двигались от реалий организации физического рынка. Так, нефтепродукты в России традиционно реализовывались компаниями на базисах их НПЗ, поэтому и у нас так это было реализовано. Сейчас обсуждаем с участниками торгов возможность торговли отдельными группами товаров на базисах, до которых могут дотянуться несколько производителей. С точки зрения рыночного ценообразования это большой шаг вперед. Кроме того, это переходный этап между физической торговлей, которая ведется на базе конкретного производителя, к фьючерсной торговле, где поставка если и возникает, то уже потом, на этапе исполнения соответствующего фьючерса.
— В эту историю вписываются зарубежные экспортные поставки?
— С экспортными поставками все, на самом деле, проще. Точек поставки российских экспортных товаров ограниченное количество, и, как правило, на каждой из этих точек присутствует товар различных производителей. Так, для российской экспортной нефти одна из таких точек — это порт Приморск, конечная точка выхода нефти из трубы со стабильным качеством, которое обеспечивает «Транснефть» в каждый момент времени в рамках своих регламентных и нормативных документов. Все основные российские производители нефти поставляют ее на экспорт через Приморск — здесь даже свое хранилище необязательно иметь. С газом, лесом и удобрениями ситуация похожая, и мы по всем этим группам товаров готовы действовать в соответствии с задачами, которые обозначает государство: организовывать торги, набирать ликвидность, развивать свою систему национальных ценовых индикаторов.
Фото: предоставлено пресс-службой СПБМТСБ
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl