Afternoon Seasons of lifeИстория
Мои бабушки
Сохранить старые фотографии и вместе с детьми по ним исследовать семейную историю. Особенно если она полна захватывающими событиями.
Много лет я думала, что потеряла эту кассету. Что она еще в начале 2000-х растворилась на всегда в недрах большого грибовского дома, среди десятков давно ненужных аудио- и видеокассет, тысяч книг, сотен сувениров и безделушек, которыми зарастает волей неволей любое жилище.
Но летом 2019 года, когда дом был продан и нужно было до появления упаковочной бригады рассортировать бесчисленные мелочи — что поедет в новую жизнь, а с чем легко можно расстаться, — я вдруг наткнулась на обувную коробку с чудом не выброшенными ранее кассетами. Даже не помню, что именно там было еще, потому что глаза мои искали одно слово: «бабушка».
На другой же день я отдала кассету в оцифровку и, когда получила запись, немного боялась ее включать. Боялась, что не узнаю ее голос. И действительно, он сперва показался немного другим — более резким и высоким, ну как все голоса из старых записей. Но через минуту я к нему привыкла, хотя сразу слушать кассету не стала. Это казалось мне слишком серьезным и эмоциональным мероприятием, до которого надо дозреть.
На самом деле, это не бабушка, а прабабушка. Валентина Дмитриевна Косиева. Бабушка она моему папе, ну и мы ее все называли бабушкой. А ее дочь, маму моего папы и, собственно, мою бабушку, называли Женей, тетей Женей или бабушкой Женей.
Валентина Дмитриевна — легендарная личность уже потому, что пожила в трех веках . То есть прожила весь XX век целиком, захватив по два года из XIX и из XXI! Вот сюжет, согласитесь! И что самое важное — в здравом уме и твердой памяти до самых последних своих дней в 2002-м. В 1998 году о ней, к ее столетию, написали в нашей пресненской газете.
А вот в 1991 году статья о прабабушке на целую полосу вышла, на минуточку, аж в The Wall Street Journal.
Она жила с нами и, разумеется, оказала на меня огромное влияние — с самого раннего детства я помню ее рассказы. Конечно же, они повторялись, но это было прекрасно, ведь я их запоминала.
Я пишу о ней довольно много, а здесь просто ограничусь некоторыми яркими деталями, которые у меня сидят в голове с детства:
Волга — такая широкая, что другого берега не вид но, и бело розовый пароход «Кавказ и Меркурий»;
огромный каравай хлеба размером в целый стол — дома у ее дедушки и бабушки (моих прапрапра-);
строгая начальница гимназии, исключившая ее на неделю за то, что гимназистка прабабушка пошла на рождественский праздник в Клуб приказчиков;