Afternoon Seasons of lifeЗнаменитости
Изабелла Росселлини: Все свободны!
Общались мы с ней лишь однажды, лет семь уж назад. Зато в Париже.
Устроила встречу Lancôme, чьим лицом Изабелла внезапно стала тогда, в свои 64. Но о «Ланкоме» потом.
Тогда я работал в девичьем глянце, что мне страшно нравилось. Глянца этого нет уж давно, не будем о грустном. Короче, на встречу с самой Изабеллой решили отправить меня и только меня.
Она пришла вовремя. То есть я ждал буквально минуту в большой светлой комнате. (Монику Беллуччи, например, как-то ждал часа полтора — и это было в ее номере московского отеля «Арарат Парк Хаятт», она скрывалась за дверью упрямо, а сидел как дурак.)
Входит Изабелла, в синем платье. Ей представляют: «Вот Алексей, из такого-то журнала».
Изабелла протягивает мне руку в тонком жемчужном браслете: «Как неожиданно увидеть мужчину в таком журнале…»
«О, Изабелла! — говорю. — Вы удивитесь гораздо больше, узнав, что я к тому же не гей». «Боже! — восклицает. — Как интересно. Ну садитесь, рассказывайте, как вы туда попали?»
И от ее улыбки, ее мягкого голоса веяло простотой и свободой. Мы стали болтать о самом разном, и она не посматривала на часы: когда уже закончится отведенное время. Рискну предположить, что ей тоже было со мной интересно, а значит, время не имеет значения.
Свобода — вообще ключевое слово для Изабеллы.
Да, ей с рождения было дано всё и даже больше. Как и ее сестре-близнецу Изотте, о которой мало кто знает.
Дочь Роберто Росселлини, гения неореализма, и Ингрид Бергман, которая… Ну просто Ингрид Бергман, чего вам еще.
Хотя звездой она стала поздно совсем. Быть актрисой совсем не рвалась, ибо с такими мамой и папой — ясно, что будут о ней говорить. (Насчет того, как реагировать на такие разговоры, ей много позже дал хороший совет Гэри Олдман, ее недолгий возлюбленный. Но о совете потом.)
Ее сестра Изотта вообще стала историком, медиевистом, человеком совсем непубличным.
А в 28 лет Изабеллу решил поснимать знаменитый фотограф Брюс Вебер. «Я была уже старухой по нынешним меркам», — засмеялась Изабелла.
Дальше эти снимки увидел Либерман, великий Алекс Либерман, друг Бродского, креативный директор Conde Nast, и воскликнул: «Какое прекрасное лицо, она должна быть моделью!»
Либерман отправил ее к легендарному Аведону, так Изабелла появилась на обложке Vogue. И будет появляться еще не раз. Вообще у нее около пятисот журнальных обложек. Сколько точно — она не считала.
Не стоит думать, что Изабеллу с ходу презентовали как дочь Ингрид Бергман. Даже ее имя было написано где-то внутри журнала совсем мелкими буковками.
«Тогда было другое время, — объясняла Изабелла. — Женщина на обложке была анонимна, у нее как бы не было личности. Это были образы-мечты. Это последние годы на обложках актрисы — с судьбой, мыслями, карьерой. У них есть голос, есть мнение. И все модели имеют свои имена, высказываются по поводу питания или спорта, занимаются благотворительностью… Нет, я была просто лицом».