«Оружие было отличным»
В Войне Судного дня советское оружие сражалось против американского. И поначалу казалось, что советское побеждает. Но только поначалу.
Помощь оружием и идеями
При чтении документов, раскрывающих спустя полвека детали Войны Судного дня (те из них, что рассекречены, разумеется), и воспоминаний очевидцев складывается впечатление, что единственной страной, не знавшей о готовящемся 6 октября 1973 года нападении арабских стран, был сам Израиль.
Одной из основных причин того, что Израиль прозевал нападение арабских стран, стала политическая инерция. Предыдущий триумф в Шестидневной войне 1967 года застил глаза Тель-Авиву. Израильская разведка казалась непогрешимой, а ЦАХАЛ — несокрушимым. Одному из шефов ЦРУ приписывается такой комментарий по этому поводу: «Наша трудность отчасти заключалась в том, что нам промыли мозги израильтяне, которые промыли мозги себе». Оценка ситуации в Азии из Москвы тоже не была свободна от шаблонов, но всё же оказалась более здравой. Не в последнюю очередь это касалось и предоставления военной помощи. Несмотря на то что именно фактор советского военного присутствия в регионе традиционно рассматривался в Израиле и США как один из источников напряжённости, поддержка арабских государств, достигшая до этого пика в связи с Шестидневной войной, уже не была такой безальтернативной, как раньше, и зависела от внешнеполитического поведения их лидеров.
Военные поставки в Сирию, лояльность президента которой Хафеза Асада не подвергалась сомнению, нарастали. За первые шесть месяцев 1973 года они в пять раз превысили показатели предыдущего года, а численность советских военных советников, по разным оценкам, достигала от 1600 до 5500 человек.
В Египте советского оружия было больше, чем в Сирии, а количество советских военных специалистов к 1972 году достигло 20000 человек. В Египет было поставлено 18 батарей зенитно-ракетных комплексов, 80 истребителей МиГ-21 и МиГ-23 и другое, вполне современное для той эпохи, вооружение. Русские полностью контролировали шесть египетских военных аэродромов (ещё два — частично) и пять морских портов. Но весь этот грандиозный военный размах возник при президенте Насере и уже уходил в прошлое. После смерти Насера в 1970 году отношения Кремля и нового президента — Анвара Садата — стали принципиально иными. Садат развернулся лицом к Вашингтону, и трещина между Египтом и Советским Союзом стремительно превращалась в пропасть, которая неизбежно и скоро должна была разделить эти страны. Не случайно в своих мемуарах египетский лидер недвусмысленно указывал, что русские «заваливали его оружием», но при этом не помогали, а скорее мешали ему готовиться к войне с Израилем. Садат не желал слушаться глав аппарата советских советников, по требованию Москвы твёрдо удерживавших его от сваливания в пучину войны и с большим скепсисом относившихся к реальному боевому потенциалу египтян. Американские аналитики потом констатировали: «Не вызывает сомнений, что Советы были осведомлены о предполагавшихся военных действиях. Но сомнительно, чтобы арабов активно подталкивали к войне, хотя они и могли получить предварительно заверения в том, что им будет оказана помощь». Это расплывчатое определение довольно точно описывает те зыбкие, облачные отношения, что сложились тогда между Москвой и Каиром.
