Прозаик Майя Ганина почти всегда жила жизнью своих героев

Дилетант18+

Майя Ганина

Портретная галерея Дмитрия Быкова

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЁН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ БЫКОВЫМ ДМИТРИЕМ ЛЬВОВИЧЕМ

1.

Этот очерк мог бы состоять из цитат, потому что проза Майи Ганиной говорит сама за себя, а никаких значимых фактов её биографии, кроме дат рождения, я не знаю. Это второй случай за всю историю существования рубрики, когда речь идёт о писателе, совершенно мне не известном и при этом большом: прозу Георгия Демидова показала мне когда-то Клара Турумова, вдова Домбровского, но там-то хоть понятно — весь массив его текстов был арестован, книги издавали только с 2008-го. Ганину, наоборот, печатали главным образом при жизни, за последние двадцать лет переизданий почти не было, имя её и названия лучших текстов я услышал от Дениса Драгунского — лучшего, вероятно, прозаика современной России, который, обретя славу, использует её главным образом для того, чтобы рассказать о незаслуженно забытых коллегах.

Здесь случай именно полного забвения, да и вообще, есть пласт советской прозы, который как бы принадлежал к советскому мейнстриму, но авторы его именно в силу своей разрешённости, соцреалистической благонадёжности и человеческой порядочности не привлекали внимания исследователей. Читатели о них помнили, но читатель этой советской литературы вымер вместе с ней почти поголовно. Я сейчас не о тех, кто писал официозную халтуру, — как раз по этим халтурщикам, поставщикам идейных кирпичей, есть специалисты. Были люди, которые просто писали правду как умели: их не поощряли (кому нужна правда?), но и не запрещали полностью. Они ведь как бы говорили о рабочем классе, тексты о котором были в советское время на вес золота. В силу разных биографических обстоятельств Ганина почти всегда жила жизнью своих героев, она о них знала, и именно благодаря ей в советскую прозу просачивались крупицы правды о том, как жил тот самый пролетариат, ради которого убивались вожди, борцы, идеологи и так далее. Честное слово, о жизни нетипичных представителей — например, бунтующих интеллигентов, — советский и западный читатель знал больше. Жизнь пролетария, обитающего в бараке на московской окраине, не говоря уж о провинции, — никого особо и не интересовала, поскольку это была жизнь мучительная, во-первых, и бесперспективная, во-вторых. О жизни колхозного крестьянства стали хоть рассказывать деревенщики в начале шестидесятых, а они в силу своего национализма и почти поголовного антисемитизма воспринимались хотя бы как опасность. Считалось, что в сельской России где-то живут настоящие грозные мужики и сострадательные бабы, о которых в рамках цензуры рассказывают Абрамов и Можаев (и гораздо более талантливо — Распутин). О барачной и фабричной жизни не писал почти никто — возможно, потому, что из этой среды почти не выходили писатели, то есть никто элементарно не выживал. По этой же причине крайне немногочисленны авторы подлинной окопной прозы — по выражению Виктора Астафьева (случайно выжившего), можно подумать, что войну выиграла не пехота, а генералы и военные корреспонденты.

Майя Ганина родилась 23 сентября 1927 года в Москве и умерла 15 апреля 2005 года в ближнем Подмосковье. Вся её жизнь — писательская уж точно — прошла при советской власти, после которой она уже книгами не издавалась. Работала мастером на ЗИСе и журналистом-очеркистом в советской печати. Два романа («Пока живу — надеюсь» и «Оправдание жизни»). В последние годы она как-то клонилась не к патриотическому, а скорее к антилиберальному лагерю, где перестройка объявлялась разрушительной, и с этим определением трудно поспорить, просто возражать против неё в 1990 году мог только ретроград или литсекретарь вроде Бондарева, который этой властью был обласкан; Ганиной же ни советская власть, ни перестройка ничего не дали, и душа её болела, видимо, о разрушении всего хорошего, что в советской власти было и за что её можно было терпеть. Более антисоветских времён, чем нынешние, не было — какая уж там перестройка с её детскими митингами.

2.

Ганина начала печататься с 1954 года, то есть с «оттепели», которая открыла дорогу какой-никакой «искренности в литературе», по названию статьи Померанцева в декабре 1953-го; статью эту страшно били, и судьбу автору сломали, но имя вошло в историю. Первый рассказ, принёсший Ганиной узкую известность, — «Настины дети» (1957). Он есть в сети, легко ищется. Это рассказ, скупо написанный, без давления коленом на слёзные железы читателя, но совершенно невыносимый, и именно поэтому он обратил на себя внимание: в отличие от обычной советской прозы, чаще всего сусальной, отравленной насильственным оптимизмом, — он изображает коллизию, в которой сделать ничего нельзя. Есть бульдозерист Фёдор, он без любви в девятнадцать лет женился на девушке Насте, которой и семнадцати не было. Мужик он красивый, рослый, все на него заглядываются. В первой же главке мы видим, как ему до собственной семьи никакого дела нет, хочется ему в клуб, потанцевать, повеселиться, выпить, — а мать заставляет его дома сидеть. Он говорит: всё равно уйду, хоть ты разорвись, — и совершенно не понимает, зачем женился. Настя к нему кидается и по-детски умоляет: не уходи! Он всё равно уходит пить на станцию. Дальше у него мать умерла от сердечного приступа, дом они продали, переехали в Сибирь на стройку, рождается у них третий мальчик — и тут-то двадцатипятилетняя жена Настя, которую он никогда всерьёз не любил, умирает от рака. Фёдору впору бы отдать детей в детдом — один не справится, — но отдавать он не хочет, потому что понимает, какая жизнь их там ждёт. Он пытается кое-как наладить жизнь, при этом всё в доме напоминает ему о жене, которую он только теперь начинает понимать и по которой томится. Находят ему няньку Степаниду, чуть постарше него, Степанида не уживается со старшим сыном, Лёнькой, они ненавидят друг друга, — а баба она красивая, хозяйствует умело, она и говорит Фёдору: в прислугах я у тебя жить несогласная, а если как жена, то можно. Но тогда Лёньку в детдом. И Фёдор прогоняет Степаниду, а к нему со временем переезжает соседская дочь Василиса, которую он тоже вроде как не любит, но жить-то надо.

Там много замечательных деталей: Лёнька, чтобы подоить корову, надевает Настину косынку, потому что его иначе корова не подпускает; младший сын соску не берёт, ему надо обязательно за чьё-нибудь тело подержаться, он хватается за отца и тогда начинает сосать коровье молоко... Физически всё время поддерживается ощущение чего-то мокрого и тёплого, — доводящее читателя до брезгливости, да и Фёдору всё это поперёк души, но дети, отдать же нельзя! К тому же Лёнька умный, а Манька красивая. Главной задачей автора — думаю, что это целый художественный метод, — всё время остаётся не соскочить в «жанр», то есть в святочный рассказ или, напротив, в физиологический очерк. Читательские ожидания всё время обманываются: Настя изображается без малейшей слезливости, она какая-то никакая, даже перед смертью впервые выглядит взрослой, но словно отсыревшей и ни на что не реагирующей, сама мужу говорит, чтобы отдал детей в детдом, пропадёт с ними. В Степаниде никаких материнских чувств к чужим детям не пробуждается, да и сам Фёдор — несколько раз в рассказе появляются его внутренние монологи, совершенно бессодержательные, — оставляет их с собой не потому, что полюбил, а потому что свои, как бы так положено. Иными словами, нет никакого стимула жить, — но просто надо; это «надо» живёт на уровне неубиваемого нравственного инстинкта, и поэтому всё кое-как перемоглось, и даже кажется временами, что всё не так плохо, особенно если попьёшь сладкого чаю или случится поесть колбасы.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Война за Аляску Война за Аляску

Как проходило освоение Россией Аляски

Дилетант
Евпатория Евпатория

Евпатория — город, существующий во многих измерениях

Знание – сила
Вон из России! Вон из России!

Осенью 1922-го от причалов отходили не только корабли с белогвардейцами

Дилетант
Мемолог или вайб-менеджер: какие новые профессии придумал российский бизнес и зачем Мемолог или вайб-менеджер: какие новые профессии придумал российский бизнес и зачем

Какие необычные позиции появились в российских компаниях за последние пару лет

Forbes
Михаил Бахтин Михаил Бахтин

Зачем Бахтин понадобился Андропову и почему он так известен в Европе и Штатах?

Дилетант
Роман Михайлов: Страна в то время быстро лепила себя, как из пластилина Роман Михайлов: Страна в то время быстро лепила себя, как из пластилина

Режиссер Роман Михайлов — о снах и сказочных 90-х

Ведомости
Жить в поиске Жить в поиске

Художница Любовь Попова: новатор в живописи, сценографии, промышленном дизайне

Дилетант
Как выбрать фильтр для воды? Есть всего два важных параметра Как выбрать фильтр для воды? Есть всего два важных параметра

Разбираемся, как выбрать идеальную систему очистки воды

ТехИнсайдер
«Тётя Аврора» вылетела в три часа… «Тётя Аврора» вылетела в три часа…

Я как безумный метался и думал: мы или они? Мы или они?

Дилетант
Одежда-антистресс Одежда-антистресс

Что включить в дофаминовый гардероб

Лиза
Уголовница, изменщица, спецагент Уголовница, изменщица, спецагент

Версий «Мурки» существует бессчётное множество, и это делает ее такой загадочной

Дилетант
Как написать в Ватсап без добавления контакта Как написать в Ватсап без добавления контакта

Разберем, написать в Ватсап без добавления номера в телефонную книгу

CHIP
Причудливая лилия кардиокринум Причудливая лилия кардиокринум

Что помогает садоводам-любителям выращивать редкий кардиокринум?

Наука и жизнь
Где на Руси отдыхать хорошо Где на Руси отдыхать хорошо

Лучшие места в России по версии Men Today

Men Today
Поп-культура Поп-культура

От биологии до поп-культуры: почему женские ягодицы стали фетишем?

Men Today
Меняться и менять Меняться и менять

Каким должен быть лидер в наше нестабильное время

Men Today
Едем в Гагры? Едем в Гагры?

Самые популярные курорты СССР, где отдыхали наши бабушки и дедушки

Лиза
Точное определение Точное определение

От идеи журналиста до легенды футбола: история Суперкубка УЕФА

Ведомости
Лидер в эпоху перемен Лидер в эпоху перемен

Как стать лидером, за которым пойдут остальные

Men Today
Чем закусывать Jagermeister Чем закусывать Jagermeister

Копченое, кислое и сладкое — чем закусывать немецкую знаменитую настойку?

Maxim
Токсик, и? Токсик, и?

Илья Соболев об отношениях с адреналином

Men Today
Государственный инвестор Государственный инвестор

Инвестиционная активность предприятий остается высокой за счет госвложений

Ведомости
Истина Шредингера: почему физики не могут договориться об устройстве мира Истина Шредингера: почему физики не могут договориться об устройстве мира

Почему взгляды ученых на природу реальности драматически расходятся?

Forbes
5 фактов из истории пива, которые вы скорее всего не знали 5 фактов из истории пива, которые вы скорее всего не знали

Что пили российские императоры и кто придумал пиво со вкусом борща?

Maxim
Огненный гигант: какой вулкан самый большой в мире Огненный гигант: какой вулкан самый большой в мире

Какой вулкан считается самым высоким, самым большим, самым опасным, самым-самым?

ТехИнсайдер
Мир экзопланет: что для космоса «норма»? Мир экзопланет: что для космоса «норма»?

Уже можно говорить о планетах необычных. Как выглядят «обычные» – установлено

Наука и техника
Наука в фантастике: эпизоды истории Наука в фантастике: эпизоды истории

Сказочная повесть — фантастика с просветительской задачей

Наука и жизнь
Музыка-антистресс: спонтанность, глубина и другие причины понять и полюбить джаз Музыка-антистресс: спонтанность, глубина и другие причины понять и полюбить джаз

Почему джаз становится все более актуальным и как его «распробовать» новичку

Forbes
Новые горизонты Новые горизонты

Комфортные и надежные: эти машины идеально подходят для путешествий по России

Men Today
Виниры и люминиры: чем отличаются и что выбрать Виниры и люминиры: чем отличаются и что выбрать

Чем виниры и люминиры отличаются между собой и что из них надежнее

ТехИнсайдер
Открыть в приложении