Среди военных мундиров XVIII и XIX веков самыми роскошными были гусарские

ДилетантИстория

Если хочешь быть красивым, поступи в гусары!

Александр Кибовский

Подполковник Иркутского гусарского полка Александр Иванович Панаев. Автопортрет (?), 1819–1820 годы ГЛМ Ранее: портрет неизвестного

Среди военных мундиров XVIII и XIX веков самыми роскошными и эффектными были гусарские. Их красивая форма, расшитая шнурами, — неотъемлемая часть образа лихих храбрецов, буйных кутил, любимцев женщин, бесстрашных бретёров и отчаянных игроков. Гусары стали героями произведений русской литературы. О них писали сами гусары: Давыдов и Лермонтов, сын гусара Толстой и мечтавший поступить после лицея в гусары Пушкин…

Среди военных портретов довольно редко встречаются изображения в полный рост. Тем замечательнее акварель из собрания Государственного музея истории российской литературы имени Владимира Даля (ГЛМ), на которой изображён гусарский офицер во всём великолепии своей парадной формы, да ещё и на фоне коня с расшитым вальтрапом* . Многочисленные и тщательно выписанные неизвестным художником детали позволяют точно установить, что офицер служил в Иркутском гусарском полку в 1817–1820 годах.

* Род верхнего чепрака в некоторых родах конницы нашей, который кладётся не под седло, а сверх его. Толковый словарь Владимира Даля.

На ментике можно рассмотреть ряд боевых наград, но не совсем обычного вида. Перед двумя медалями — серебряной и бронзовой дворянской в память Отечественной войны 1812 года — прикреплены два прямоугольника из красной и георгиевской ленточек. Поверх них приколота горизонтальная золотая планка с красным крестиком в середине. Несмотря на мелкий формат и расплывчатость акварели, эта деталь вполне узнаваема. Перед нами неуставная пряжка со знаком ордена Святой Анны 4-й степени. Тут следует сделать небольшое отступление.

Подполковник Александр Иванович Панаев. Автопортрет (?), 1819–1820 годы ГЛМ Слева под воротником неуставная пряжка Аннинского и Золотого оружия

Голштинский орден Святой Анны попал в Россию в 1742 году вместе с внуком Петра Великого герцогом Голштейн-Готторпским Карлом Петром Ульрихом, который через двадцать лет стал императором Петром III. После дворцового переворота и гибели свергнутого царя летом 1762 года новым герцогом стал его сын — наследник престола Павел Петрович. В 1773 году он отказался от Голштинии (см. мою статью в «Дилетанте» в октябре прошлого года), но орден сохранил за собой. В то время он имел лишь одну степень и вручался генералам и высшим сановникам. Де-факто орденом распоряжалась Екатерина II, она сама решала, кого наградить, но формально каждый раз просила об этом сына.

Неуставные пряжки Аннинского оружия. Частное собрание и ГИМ

По мере взросления Павел всё больше тяготился обязанностью послушно награждать любимцев матери, которых терпеть не мог. В 1795 году он осмелился на дерзкий шаг — придумал для ордена младшую степень и сделал её кавалерами своих приближённых Фёдора Ростопчина и Николая Свечина. Но, боясь гнева Екатерины II, велел им прикрепить маленькие орденские крестики на эфесы шпаг так, чтобы их не было заметно. Испуганный Ростопчин бросился к тётке своей жены камер-фрейлине Анне Протасовой, близкой к императрице. Та аккуратно сообщила Екатерине о выдумке Павла, на что царица улыбнулась: «Ах, он горе-богатырь! И этого-то получше не выдумал! Скажи Ростопчину, чтоб он носил свой орден и не боялся: а я не буду замечать». Осмелевший Ростопчин привинтил крест прямо на переднюю чашку эфеса и гордо явился к Павлу. Наследник опешил от такой храбрости, на что Ростопчин браво заявил: «Милость вашего высочества так мне драгоценна, что я не могу её скрывать. Готов погубить себя, но докажу этим преданность». Трюк полностью удался. Павел был в восхищении от мнимого подвига Ростопчина.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Открыть в приложении