Классицизм и котлеты
Торжок, где творил русский Леонардо да Винчи
Хрестоматийная глубинка в Тверской области, куда можно съездить на день, но лучше на два — заночевать и никуда не спешить. Вот главное о городе.
Первое косвенное упоминание Торжка на реке Тверце в летописях относят к 1015 году. До второй половины XV века эти земли находились в составе владений Великого Новгорода и были юго-восточной окраиной свободолюбивой и своенравной республики. А жителей города до сих пор называют новоторами: один из исторических топонимов поселения — Новый Торг.
Как исторический организм Торжок вполне самодостаточен. Он, например, занимает третье место в России по количеству найденных берестяных грамот — после Новгорода и Старой Руссы. Какой-то смышленый новотор в конце XII века выцарапал отрывок из проповеди с подробным перечислением грехов и недостойных вещей («гордыня, непокорность, переченье, высокомерие, хула, клевета, злоумышление, гнев, вражда, пьянство, сатанинские игрища и всякое зло»). А некий Кирей отправил окутанному тьмой веков Ростиле указание по покупке мяса: «Добудь мне коня, такого большого, хорошего. Если же тебе не попадется такого хорошего, то половину». Читаешь такие послания и радуешься, что несколько веков назад люди тоже рассуждали о природе добродетелей.
На высоком берегу Тверцы расположен действующий Борисоглебский монастырь. Считается, что он древнее Киево-Печерской лавры — основан в 1038 году. У истоков обители стоял подвижник Ефрем Новоторжский, происходивший из венгерских земель. Большинство строений монастыря относится к XVIII и XIX векам. Борисоглебский ансамбль настолько хорошо вписан в пространство, что его смело можно назвать лучшим в Тверской области примером сочетания природного и человеческого.
В закладке нового Борисоглебского собора в 1785 году участвовала Екатерина Вторая, медные посеребренные молоток и лопатка потом долго хранились в монастыре. Собор проектировал и строил архитектор Николай Львов. Гений, родившийся в тверской глуши, один из последних универсальных людей XVIII века, яркая фигура российского Просвещения. Игорь Грабарь писал: «Он слишком лихорадочно гнался за всякими знаниями, слишком был жаден до них и поэтому вечно разбрасывался. Он был и поэтом, и переводчиком Анакреона, и ученым-исследователем, и живописцем, гравером, архитектором,