Поиски воли
Многие ученые считают, что свобода воли – лишь иллюзия, а мы – биороботы, послушно следующие законам физики. Можно ли спасти представление о свободе воли, не впадая при этом в антинаучный мистицизм?
Обычаи разных народов многообразны, как цветы или вирусы: в индийском штате Махараштра младенцев сбрасывают со стен храма и ловят их натянутой простыней, а жители африканского племени мурси растягивают себе нижнюю губу пластинами размером с блюдце. Но одна вещь непременно есть в любой культуре – это практика наказаний и поощрений за поступки. Что бы ни думали люди о влиянии высших сил и предначертанности судьбы, они всегда были уверены, что сами несут ответственность за свои слова и действия. Все культуры разделяют убеждение, что здоровый человек свободен в выборе: предать ближнего или помочь ему, убить или отдать жизнь, защищая свой род.
Философы называют это свободной волей. Человек – конечная причина своих решений. Это кажется интуитивно очевидным. Но что, если интуиция подводит? Она ведь говорит нам, что Земля плоская и неподвижная. Что, если свободной воли нет?
Дело в том, что представление о свободе воли входит в противоречие с картиной мира, которую разворачивает перед нами наука. Ученые не нашли в огромной Вселенной ничего, кроме физических законов и квантовой случайности. Наши тела состоят из частиц материи. Частицы строго следуют формулам. Как же человек, состоящий из этих частиц, может проявить какую-то свободу?
Ощущения и личный опыт убеждают нас, что мы свободные агенты, самостоятельно выбирающие свое поведение. Однако другая часть наших знаний говорит, что свободных агентов в мире существовать не может. В этом суть противоречия. Если люди не свободны в своих поступках, то они не могут нести за них ответственность. Можно было бы сказать, что в этом случае заставлять «провинившихся» страдать – несправедливо, но само понятие справедливости теряет смысл: если свободы нет у человека, ее тем более нет у общества.
Отказ от представления о свободе воли обесценивает человеческую жизнь. Но и признать возможность нематериального вмешательства в процессы материального мира тоже нельзя. Это в самом фундаменте подорвало бы науку – основу современной цивилизации – и направило бы нас по пути мистицизма.
Подходы к разрешению этого противоречия сводятся к простым альтернативам: либо свободы воли нет, либо она существует помимо физического мира, либо она каким-то образом совместима с его строгими причинными законами. Подбор аргументов в пользу третьей позиции, для которой даже есть специальный термин – компатибилизм, – стал отдельным видом философского искусства. Однако философские рассуждения так и не смогли разрешить этот парадокс. Остается надежда, что ответ придет из научных исследований, и особенно из тех, в которых изучают реакции мозга. Один из таких экспериментов провел в 1983 году Бенджамин Либет, нейробиолог из Калифорнийского университета в Сан-Франциско.
Сознание опаздывает
Либет сажал добровольцев перед экраном, на котором по кругу бежала яркая точка, совершая один оборот за три секунды. Испытуемых просили сгибать запястье – тогда, когда они пожелают. Надо было лишь точно указать момент появления такого желания. Точка на экране помогала поймать этот момент, запомнив ее положение «на циферблате» и сообщив экспериментатору.
Параллельно датчик на руке испытуемого фиксировал активность его мышц, а с поверхности головы электроды считывали электроэнцефалограмму. Получалось три потока данных – от мозга, от мышц и от сознания испытуемых. Либет опирался на работу немецких нейрофизиологов Ханса Корнхубера и Людера Декке. Они в 1965 году обнаружили, что незадолго до включения мышц двигательная зона мозга слегка меняет свою электрическую активность. Это изменение назвали потенциалом готовности. Либет надеялся измерить, на сколько потенциал готовности отстоит во времени от осознанного желания пошевелить рукой.