TatlerДизайн

Дом

Весе­лое застолье

В жиз­не­утвер­жда­ю­щей мо­нак­ской квар­ти­ре те­перь уже юве­лир Ило­на Сто­лье пе­ре­жи­да­ет се­мей­ные не­уря­ди­цы и обо­зре­ва­ет с бал­ко­на но­вые горизонты.

Текст: Рубен Зар­ба­бян. Фото: Алек­сей Кисе­лёв и Toni Meneguzzo

Чер­ный Uber мчит меня по Ля-Муай­ен-Кор­ниш, как Джейм­са Бон­да. На фоне лег­кой па­ни­ки в го­ло­ве кру­тит­ся фра­за из «Авто­сто­пом по Галак­ти­ке»: It is an important and popular fact that things are not always what they seem. Ска­за­но слов­но о ге­ро­и­нях «Тат­ле­ра», ибо нет за­ня­тия увле­ка­тель­нее, чем срав­ни­вать об­ра­зы, на­ри­со­ван­ные об­ще­ствен­ным мне­ни­ем, с реальностью.

В моем слу­чае, если ве­рить мол­ве, за­вер­нув на­пра­во к пля­жу Лар­вот­то и едва ми­но­вав «Гри­маль­ди Форум», я до­еду в го­сти к Ило­не Сто­лье, хо­лод­ной стер­ве без ин­те­ре­сов, жи­ву­щей жиз­нью ко­шель­ка и инстаграма (соцсеть признана в РФ экстремистской и запрещена).

Оби­та­ет Сто­лье на сем­на­дца­том эта­же зна­ме­ни­то­го мно­го­квар­тир­но­го дома Le Formentor. Евро­пей­ский кон­струк­ти­визм с че­ло­ве­че­ским ли­цом — в пря­мо­уголь­ной вы­сот­ке 1981 года есть что-то не­уло­ви­мое от позд­не­со­вет­ских пан­си­о­на­тов. Толь­ко в ко­ри­до­рах чи­сто, как в опе­ра­ци­он­ных, и от­дел­ка по­до­ро­же, чем в Гаграх.

Дверь мне от­кры­ва­ет сама Ило­на, воз­му­ти­тель­но ху­дая, с вы­ра­зи­тель­ны­ми ску­ла­ми и свет­лы­ми во­ло­са­ми. На хо­зяй­ке дома стру­я­ще­е­ся длин­ное пла­тье Walk of Shame из бе­же­во­го шел­ка. Лучи щед­ро­го мо­нак­ско­го солн­ца бли­ку­ют на мра­мор­ном полу, на ко­то­рый с ин­те­ре­сом взи­ра­ют гип­со­вые че­ло­веч­ки с двух зер­кал Рона Гила­да. Нью-йорк­ский кон­цеп­ту­а­лист тель-ави­вско­го раз­ли­ва Гилад де­ла­ет ме­бель с ху­до­же­ствен­ным вы­ска­зы­ва­ни­ем. Его се­рия «IX зер­кал» про­мельк­ну­ла в ди­зайн-ка­та­ло­гах лет шесть на­зад и про­па­ла. Ока­зы­ва­ет­ся, два зер­ка­ла осе­ли у Сто­лье. «Уви­де­ла в ми­лан­ской га­ле­рее Dilmos и влю­би­лась, — рас­ска­зы­ва­ет она. — У меня есть еще не­сколь­ко объ­ек­тов от­ту­да. А в ос­нов­ном ме­бель с аук­ци­о­нов. Мы с при­я­те­лем год ка­ра­у­ли­ли их, и это очень увле­ка­тель­но. Когда-ни­будь с ним от­кро­ем свое бюро, бу­дем об­став­лять чу­жие квар­ти­ры», — сме­ет­ся Илона.

Корот­кая экс­кур­сия по дому: пан­но Ceramiche San Polo ше­сти­де­ся­тых го­дов, ла­ундж-сеты Gervasoni, ке­ра­ми­че­ские жур­наль­ные сто­ли­ки Roger Capron. А даль­ше чае­пи­тие на бал­ко­не, под­ле раз­но­ка­ли­бер­ных как­ту­сов, за круг­лым ке­ра­ми­че­ским сто­лом Bertozzi & Dal Monte Casoni. С бал­ко­на мож­но не­во­ору­жен­ным гла­зом рас­смот­реть, чем жи­вет кар­ли­ко­вое кня­же­ство. Взгляд на за­пад — у Робю­шо­на на­кры­ва­ют к ужи­ну. На юге с афиш «Фору­ма» улы­ба­ет­ся ки­тай­ский пи­а­нист Лан Лан. На во­сто­ке са­мые не­тер­пе­ли­вые из мест­ных вдо­ву­шек уже ве­дут сво­их belle amie к ка­зи­но, что­бы про­иг­рать там сум­мы, до ко­то­рых те не уме­ют счи­тать. Так было тут сто лет на­зад и бу­дет че­рез сто.

Спра­ши­ваю у Ило­ны, не на­до­еда­ет ли ей эта де­мон­стра­тив­ная жизнь од­них и вы­та­ра­щен­ные гла­за дру­гих. «Впер­вые я по­па­ла в Мона­ко до­воль­но дав­но и не могу ска­зать, что­бы кня­же­ство меня сра­зу оча­ро­ва­ло, — чест­но при­зна­ет она. — Люк­со­вые ка­мен­ные джунгли с эле­мен­та­ми са­на­то­рия. И ритм жиз­ни со­от­вет­ству­ю­щий. Моло­де­жи мало, жен­щин боль­ше, чем муж­чин. При этом все по­сто­ян­но на про­беж­ках, бук­валь­но с утра до ве­че­ра. Нико­му ни­ку­да не надо. Мое от­но­ше­ние из­ме­ни­лось при­мер­но че­ты­ре года на­зад, ко­гда я ста­ла бы­вать здесь чаще не в се­зон, не в июле–ав­гу­сте. Еще я не люб­лю май: гон­ка «Фор­му­лы‑1», тен­нис­ный тур­нир, стро­ят­ся три­бу­ны для зри­те­лей, за­кры­ва­ет­ся часть улиц — не­ком­форт­но. А вот в на­ча­ле сен­тяб­ря очень кра­си­вый свет, мож­но взять ма­ши­ну, съез­дить за про­дук­та­ми в Ита­лию — в Мона­ко с ними не очень. Ника­ко­го не­нуж­но­го об­ще­ния, есть вре­мя по­чи­тать, по­смот­реть кино, по­си­деть на бал­ко­не, по­меч­тать. Ино­гда не­об­хо­ди­мо по­быть в мире с са­мим со­бой. На по­сто­ян­ной ос­но­ве мож­но, на­вер­ное, сой­ти с ума от ску­ки. Но ко­гда зна­ешь, что че­рез не­де­лю в Моск­ву, в су­е­ту, проб­ки, плохую по­го­ду, в Мона­ко чув­ству­ешь себя счастливым».

В ка­зи­но, не­смот­ря на его по­пу­ляр­ность, Ило­на была все­го раз: на бла­го­тво­ри­тель­ном ужи­не Ната­льи Водя­но­вой, но так что­бы по­иг­рать — нет. «С воз­рас­том я ста­ла все бо­лее жад­ной до лич­но­го вре­ме­ни и от­нюдь не счи­таю это не­до­стат­ком, — объ­яс­ня­ет Сто­лье. — Свет­ские ме­ро­при­я­тия, ко­то­рые я ча­сто по­се­ща­ла рань­ше, те­перь ка­жут­ся мне не­мыс­ли­мой, не­поз­во­ли­тель­ной тра­той жиз­ни. При­ят­нее про­ве­сти ве­чер в ком­па­нии дру­зей: об­ще­ние с ними бо­лее ис­крен­нее и со­дер­жа­тель­ное, без фор­маль­ных улы­бок и пу­сто­по­рож­ней бол­тов­ни. Не ду­маю, что ту­сов­ка так уж мно­го те­ря­ет без меня».