Очерк Сергея Николаевича об Алле Сигаловой

СНОБРепортаж

Память, говори!

Сцена для двоих

Об Алле Сигаловой известно, что она всю жизнь ставит танцы и иногда выступает в роли ведущей на ТВ. Талантливый хореограф, педагог, режиссер, она не только активно присутствует в театральном процессе последних трех десятилетий, но и сама формирует его, поставив множество спектаклей на разных сценах мира. Ее семейный и творческий союз с режиссером Романом Козаком – история большой любви, трагически оборвавшейся семь лет назад. Никогда раньше Алла не рассказывала о своей жизни с Романом. «Сноб» первым публикует фрагменты из ее будущей книги.

Текст ~ Сергей Николаевич
Фотографии ~ Иван Кайдаш
Стиль ~ Елисей Косцов

Каждый раз она назначает мне встречу в одном и том же ресторане. Это «Чехов» в камергерском переулке. Там тихо, накрахмаленные скатерти, официанты узнают в лицо. Да и машину легко припарковать на стоянке МХТ во внутреннем дворе. Ей полагается, она там своя. Если опаздывает, я стараюсь что-нибудь успеть перекусить до ее прихода. Знаю, она ничего не ест, всегда только одна вода и кофе. Уговоры хотя бы заглянуть в меню бессмысленны. Никогда не уступит. «Капучино, пожалуйста». И все… Мы пьем воду-кофе, говорим, потом идем вместе в какой-нибудь театр. Не специально, но так получается: то у нее есть второй билет, то у меня приглашение на двоих.

В нашей прошлой жизни было много всякого театра, и мы легко понимаем друг друга. Много раз замечал, что новые дружбы не складываются, если совсем нет никакого общего прошлого. Теперь его в любом случае у нас больше, чем будущего. Поэтому стараемся держаться вместе, не упускать друг друга из вида, поддерживать, когда кому-то плохо. Так было семь лет назад, когда умер ее муж, режиссер Роман Козак.

Горстка театральных людей, стая перелетных птиц, кочующих с премьеры на премьеру, с фестиваля на фестиваль. Жизнь пролетает со скоростью пикирующей ласточки. Теперь наступает время мемуаров. Кто-то их сочиняет, исправно выкладывая свои мини-рассказы в виде постов в FB, кто-то роется в старых дневниковых записях в надежде выудить оттуда какой-то эксклюзив, а кто-то ищет себе прилежного литзаписчика, чтобы доверить собственные путаные мысли и разрозненные эпизоды. Кому это надо? Зачем? Кто это будет читать? Бессмысленные вопросы. На самом деле это всегда надо только тебе. Ну, может быть, еще узкому кругу лиц, как-то задействованных в твоей истории. Да и то в меру. Иногда, впрочем, звонят из издательства и предлагают рассказать твою «историю успеха». От сочетания этих слов сводит скулы и начинает неприятно сосать под ложечкой. И не очень понятно, как себя вести. Сразу отказаться, попросить перезвонить, а потом не брать трубку, выслушать, что, собственно, от тебя ждут?

Алла Сигалова, услышав про «историю успеха», позвонила мне посоветоваться.

Мы знакомы давно, хотя близко особо никогда не дружили. Просто я всегда знал, что она есть. Прекрасная, гордая, строгая Алла, которую я помню с самой ее юности, с первых «служанок» в «Сатириконе», для которых она поставила совершенно умопомрачительные по тем еще советским временам танцы. Потом было много всего – и со звездами первой величины, и с совершенно зелеными дебютантами, которых она превращала в звезд.

Как гениальный костоправ, Алла выправляла им спины, лепила заново тела, сочиняла новый пластический кодекс, без которого современному актеру никуда. Собственно, она одной из первых ввела его в учебный обиход современных театральных вузов. Отсюда и постоянный спрос на Сигалову, на ее метод, показы, хореографию. Всё, что она предлагает, кажется невероятно простым. Но попробуй сделать это без подготовки – шею точно сломаешь. а Сигалова учит, как держать ее прямо. В любых обстоятельствах, при любых поворотах судьбы.

– Я не хочу писать про себя. Это совсем неинтересно, – размышляет она вслух.

– Тогда о ком? – спрашиваю я.

– О людях. Их было много. Они замечательные.

– Тогда начни писать с ромы.

– Уже начала.

Из воспоминаний Аллы Сигаловой:

«Я опять не сплю. Смотрю сквозь липкую темноту на дверь своей комнаты... Кажется, еще секунда – и ты появишься, чуть приоткрыв ее, как всегда, тревожась меня побеспокоить. Я смотрю и смотрю на дверь... Сейчас это стало частью моей жизни, главным занятием моих ночей.

Я вхожу в квартиру, и ты всегда встречаешь меня, что бы ни делал, каким бы серьезным делом ни был занят: услышав мягкий хлопок остановившегося лифта, ты спешишь к входной двери, чтобы обнять меня, помочь снять пальто, плащ, шубу... Так же, когда я уходила из дома, знала, что ты оставишь свои дела и выйдешь в прихожую меня проводить. Этот порядок, традицию ввел в нашу жизнь ты, так было все шестнадцать лет, и иначе быть не могло. Даже тогда, когда каждое движение причиняло тебе нестерпимую боль, ты поднимался с постели в этих двух случаях: ты всегда меня встречал и всегда меня провожал... Лифт останавливается на нашем этаже, я подхожу к нашей двери, я достаю ключ, открываю дверь. Тишина, теперь я вхожу в наш пустой дом».

Начало театрального романа. Алла Сигалова и Роман Козак.

Алла Сигалова и Роман Козак стали известной театральной парой у меня на глазах. До того каждый существовал по отдельности. Он – надежда отечественной режиссуры времен перестройки. Один из режиссеров-первачей 1980-х годов. Первым поставил Мрожека, первым прославил «Чинзано» Петрушевской на мировых подмостках, первым заставил заговорить о новом театральном поколении, рвущемся из своих полулегальных подвалов на просторы большой сцены. Был немногословен, как-то по-мужски значителен и серьезен. Говорил мало, смотрел задумчиво и выжидательно, словно примеривался к схватке на ринге или прыжку из-за кулис. Помню его еще молодым, красивым, кудрявым, в белом свитере с высоким воротом. На заседании режиссерского кабинета ВТО он выглядел так, будто проезжал мимо на лыжах. Вот попросили выступить, и не смог отказаться. Случайный гость в чужой компании. Он тогда, кажется, быстро свалил. И стало сразу понятно, что с ним вместе ушла энергия какой-то новой жизни, которая теперь обреталась совсем по другим адресам. Все заскучали и свернули обсуждение.

С Аллой я познакомился в самолете, когда возвращался из Вашингтона в Москву. Ноябрь 1989 года. Это был один из прощальных рейсов Pan American: стюарды со стюардессами были пьяными, обивка на креслах рваной, туалеты всю дорогу подозрительно закрытыми. Еды почти никакой, зато выпивки – хоть залейся. Одиннадцать часов лета и столько же часов непрерывного разговора. Позади наша первая Америка. Мы еще не знаем, когда туда снова вернемся и вернемся ли, но стараемся об этом не думать. Перед нами открывались новые просторы и горизонты, как в иллюминаторе «боинга», куда мы не удосужились ни разу заглянуть за время нашего перелета. Да и что бы мы там увидели, кроме облаков и густого тумана? Зато в жизни моей спутницы все было предельно ясно: ее цель – свой театр, где она могла бы свободно творить, фантазировать, ставить. Я и сейчас вижу ее четко очерченный профиль на фоне ночного неба, ее маленькие руки, сжатые в решительные кулаки, ее целеустремленность. Мы еще недостаточно пьяны, чтобы швыряться именами Пины Бауш или Марты Грэм, но я знаю, о ком она думает, когда говорит о своей труппе и спектаклях, которые намерена поставить. в свое прошлое она меня не впустила. Там была какая-то тайна, какая-то травма, которая все еще болела и кровоточила. Она только дала понять, что настоящей танцовщицей ей не быть.

– Наверное, в детстве ты мечтала быть примой-балериной? – спросил я ее.

– Нет, не мечтала.

– Почему?

– Для примы я недобрала по росту. есть законы профессии. в балете их нельзя нарушать.

Эта фраза прозвучала так жестко, что у меня даже не возникло мысли вступить в дискуссию об исключениях, о которых она, конечно, была осведомлена не хуже моего. И еще я запомнил ее залихватскую фразу «Прим много, а хороших характерных танцовщиц наперечет».

В шереметьево-2 мы расстались. Ее встречали дочка Анечка и бледный юноша балетного вида с большим букетом цветов. Не помню, чтобы она нас знакомила, не помню, как мы распрощались. В Москве жизнь, как водится, понеслась по разным колеям и маршрутам, которые лишь изредка пересекались на премьерах.

Потом я узнал, что ее мужем стал Роман Козак.

Платье из шелкового шифона, Dior; серьги-пуссеты Bulgari Bulgari из белого золота с черным ониксом, Bulgari.

Ты помнишь, как вы познакомились?

Конечно! Паша Каплевич позвал меня к Лунгиным. «Лена делает такие пельмени!» Ну, пошли. А там уже был Рома.

Ты знала, кто это? Видела его спектакли?

Нет, даже не интересовалась. То есть я про него слышала, но все-таки я была из другого стана: Виктюк, балет, пластический театр. Мне было интересно в первую очередь все, что связано с движением. А у него сидят и говорят. Ну и зачем мне это?

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Висконти: Послесловие к мифу Висконти: Послесловие к мифу

«Смерть в Венеции» не дождалась своего выхода на экран при жизни Лукино Висконти

СНОБ
Счастье незавершенного гештальта Счастье незавершенного гештальта

Что помогает осознать предназначение и как оно создает нас?

Psychologies
Заполняя белые места на карте Заполняя белые места на карте

Некоторые ключевые вехи экспедиционной истории РГО

Вокруг света
Антиоксиданты: зачем они нужны и где их искать Антиоксиданты: зачем они нужны и где их искать

Какие продукты стоит внести в меню, чтобы поддерживать тело в тонусе?

Правила жизни
Вечные ценности Вечные ценности

Интерьер в духе дворцовой классики с иконами современного дизайна

SALON-Interior
Типы старения лица и кожи: какие бывают и как их определить Типы старения лица и кожи: какие бывают и как их определить

Какие типы старения лица и организма существуют?

РБК
«Черный квадрат» раздора «Черный квадрат» раздора

Краткая история главной картины ХХ века

Weekend
С акцентом на бохо С акцентом на бохо

Современное пространство с элементами бохо, отражающее тенденцию к эклектике

Идеи Вашего Дома
Почему мы тянем время, даже когда знаем, что надо уйти? О токсичных отношениях и ловушках сознания Почему мы тянем время, даже когда знаем, что надо уйти? О токсичных отношениях и ловушках сознания

Почему же так сложно выйти из замкнутого круга токсичных отношений?

VOICE
Образ дьявола как политический инструмент Образ дьявола как политический инструмент

Как Израиль остановил революцию в Иране

Монокль
Лето твоей любви Лето твоей любви

Простые приемы, которые помогут тебе стать счастливой женщиной

Лиза
«Что знает Мариэль?»: зачем колкое драмеди меняет местами детей и родителей «Что знает Мариэль?»: зачем колкое драмеди меняет местами детей и родителей

Как «Что знает Мариэль?» по-новому рассматривает детско-родительские отношения

Forbes
Глава молдавского оппозиционного блока «Победа» Илан Шор: Евроинтеграция – это морковка, которую нам подвесили Глава молдавского оппозиционного блока «Победа» Илан Шор: Евроинтеграция – это морковка, которую нам подвесили

Молдавский оппозиционер Илан Шор о своем отношении к процессу евроинтеграции

Ведомости
«Ким Ир Сен: Вождь по воле случая» «Ким Ир Сен: Вождь по воле случая»

Как будущий правитель КНДР стал партизаном

N+1
Квадратная правда: как расширить границы квартиры, не покупая новую Квадратная правда: как расширить границы квартиры, не покупая новую

Как маленькая квартира может стать больше большой

Inc.
Нина Гребешкова: «Лёня на меня действовал магически» Нина Гребешкова: «Лёня на меня действовал магически»

В его присутствии мне хотелось быть умнее. Не хохотать без особой причины

Караван историй
Как сахар влияет на клеточное старение и разрушает коллаген: данные исследований Как сахар влияет на клеточное старение и разрушает коллаген: данные исследований

Почему сахар провоцирует воспаления клеток?

ТехИнсайдер
Денис Попов: «Наша миссия – создавать инновационное программное обеспечение для авиации» Денис Попов: «Наша миссия – создавать инновационное программное обеспечение для авиации»

О будущем авиатеха и перспективных разработках для авиационной отрасли

Ведомости
Ключи от города Ключи от города

Мы даем несколько «точек входа» в Лиссабон, которые помогут понять его

Seasons of life
Уголь держится на буром Уголь держится на буром

Почему увеличиваются добыча и экспорт угля в России?

Ведомости
Среди отходов древнего Пантикапея распознали окаменелость миоценового тюленя Среди отходов древнего Пантикапея распознали окаменелость миоценового тюленя

Палеозоолог описал ископаемую лопатку миоценового тюленя Cryptophoca maeotica

N+1
Очередь как новая валюта: почему миллионеры стоят за бургерами по три часа Очередь как новая валюта: почему миллионеры стоят за бургерами по три часа

Почему очереди за дефицитным товаром вновь стали актуальны?

Inc.
Ученые нашли «внеземную» химию под крупнейшими литиевыми залежами на Земле Ученые нашли «внеземную» химию под крупнейшими литиевыми залежами на Земле

Химический состав литиевых рассолов резко отличается от привычных соленых вод

Inc.
Нежаркие тропики Нежаркие тропики

Визуальным кодом квартиры стали зелёные оттенки и тропические принты

Идеи Вашего Дома
Катай на здоровье Катай на здоровье

Как укрепить мышцы кора и натренировать стабилизацию

ЖАРА Magazine
Три страницы ненаписанной летописи: как виноделы боролись за вино в годы ВОВ Три страницы ненаписанной летописи: как виноделы боролись за вино в годы ВОВ

Проверку на соответствие системе ценностей вино прошло в годы ВОВ

Forbes
«Меняются материалы, а круг образов всегда один» «Меняются материалы, а круг образов всегда один»

Художник Борис Кочейшвили — о том, что рай — это состояние

Weekend
«Россия: страна, которая хочет быть другой. Двадцать пять лет — взгляд изнутри» «Россия: страна, которая хочет быть другой. Двадцать пять лет — взгляд изнутри»

Приватизация и либерализация цен изменила жизнь россиян

N+1
«Послы Ермака у Красного крыльца перед царём Иоанном Грозным» «Послы Ермака у Красного крыльца перед царём Иоанном Грозным»

Настоящее покорение земель Сибири началось в 1580-х годах

Дилетант
Любовь или зависимость? 7 признаков нездоровых отношений Любовь или зависимость? 7 признаков нездоровых отношений

Как отличить истинные чувства от зависимости, способной разрушать нас изнутри?

VOICE
Открыть в приложении