Свидетель века: Адонис
В сентябре в издательстве Inspiria выходит поэтический сборник сирийского писателя Адониса под названием «Зеркало для тела осени». «Правила жизни» публикуют несколько стихотворений из него с комментариями и вступительным словом переводчика и составителя сборника Кирилла Корчагина.
Адонис – один из самых известных в современном мире поэтов и один из старейших из ныне живущих. Он работает с поэзией на протяжении уже более 70 лет – с первых публикаций в конце 1940-х годов и до самых недавних. И это очень последовательная работа: не только стихи и поэмы, но и множество лекций, выступлений, критических текстов о том, что может дать арабская культура миру и что может мир дать арабской культуре. И о том, что Запад и Восток только кажутся разными, но на деле во многом очень близки друг другу.
Али Эсбер – таково настоящее имя поэта – родился в 1930 году в небольшой деревне рядом с приморским городом Латакия на западе Сирии. Поэтическая карьера Али началась блестяще: 15-летним юношей он прочел одно из своих стихотворений перед президентом только что основанной Сирийской Республики. И президент, как в арабской сказке, спросил юного Али, что же он хочет за это, а тот ответил: «Я хочу только учиться». Так он стал студентом в древней столице арабского мира Дамаске.
Все это время он писал стихи, но их не принимали в журналах: тогда юный поэт начал подписываться именем Адонис, и это сразу привлекло к нему внимание. Может быть, дело в том, что в сирийской литературе тех лет редко использовались псевдонимы, а может, в том, что поэт таким образом подобрал рифму к эпохе, ведь Адонис почитался у древних финикийцев как умирающий и воскресающий бог весны, а интерес к доисламской семитской древности в это время становится повсеместным в регионе. Первая половина долгой жизни Адониса связана со Средиземноморьем: в Дамаске, столице Сирии, прошла юность поэта, в Бейруте, столице Ливана, он стал известным. В конце 1950-х – 1960-е годы Бейрут – культурная столица арабского мира: здесь издается множество литературных журналов, открыто множество галерей современного искусства, снимается кино, работает несколько международных университетов. Даже появляется поговорка, что у любого араба две родины: одна – место, где он родился, а вторая – Бейрут.
Все это закончится в 1975 году, когда в Ливане начнется гражданская война, которая затянется на 15 лет. Несмотря на периодические обстрелы и бомбардировки, социальный хаос, большую часть этого срока Адонис проведет в Бейруте, хотя и будет ненадолго выезжать оттуда в Сирию, Францию и Америку. И все же на исходе войны он перебирается в Париж, с которым связана вторая половина его жизни: здесь он тоже преподает в университете, издает важные книги о классической арабской поэзии, о том, как европейский авангард неожиданно помогает понять восточную духовность. Здесь же он пишет огромную поэму «Книга», своего рода творческое завещание, где на передний план выходит тема арабской истории, начиная со времен пророка Мухаммеда и заканчивая современными войнами и конфликтами.
На кого же ориентируется Адонис? Кроме собственно классической арабской поэзии, к которой он относится с теплом и интересом, это европейский и американский модерн: многое он взял от американского поэта Уолта Уитмена, которого даже переводил на арабский, но еще больше от французских сюрреалистов – Андре Бретона, Поля Элюара и других. Большое влияние на него оказал выходец из Ливана и житель богемного Нью-Йорка Халил Джебран, автор поэмы в прозе «Пророк». Но многое Адонис почерпнул даже не у этих поэтов, а из суфийских притч и трактатов: причудливые образы и символы в этих средневековых текстах нередко напоминают авангардную поэзию – к этой теме Адонис часто возвращался и как литературный критик.
Хотя Адонис никогда специально не интересовался Россией, во многом он отталкивался от тех же источников вдохновения, что и русские поэты, а жизнь в трагическое, полное противоречий время сделала его поэзию удивительно созвучной тому, что можно встретить в русской поэзии ХХ века. Но есть и отличия: если в России философская, насыщенная мыслью поэзия часто шла отдельно от поэзии, погруженной в острые политические проблемы, то у Адониса эти две линии сходятся. Он одновременно похож и на изощренных русских поэтов-интеллектуалов вроде Михаила Еремина, и на «стадионных» поэтов, таких как Евгений Евтушенко. Это сочетание несочетаемого делает поэзию Адониса цельной и в то же время во многом узнаваемой для российского читателя.