Петер Фламм: «Я» — обретенная классика
Первая мировая война, врач Ханс возвращается домой к жене и сыну. Его не узнает собака, а сам он постоянно задается вопросом: кто он, доктор Ханс Штерн или пекарь Вильгельм Беттух? Невероятной силы внутренний монолог написан психиатром и писателем Эрихом Моссе — в 1933 году он бежал из нацистской Германии в США — под псевдонимом Петер Фламм. «Сноб» публикует фрагмент из романа, вышедшего в конце мая в издательстве Corpus в переводе Александра Кабисова.
Поезд въехал под крышу вокзала. Я никогда прежде не бывал в Берлине, но знал, что это Берлин, я совсем не удивился. Я прошел по перрону, спустился по лестнице, свернул налево, по Кёниггретцер-штрассе к Потсдамер-плац. На Бельвю‑штрассе мне навстречу шел человек, хотел пройти мимо, испугался, остановился, поздоровался, что‑то блеснуло в его глазах, и счастливая ладонь порывисто схватила меня за плечо:
— Дружище, ты! Доктор, ты здесь, ты жив? Что скажет Грета? Был слух, с тобой что‑то случилось… Ты ей, конечно, телеграфировал? Я только вчера заходил к ней, твоя мать тоже была там. Они все очень переживают. И твое последнее письмо было такое странное, предчувствие смерти, господи, такое нельзя писать, а потом этот слух пошел, но вот ты здесь, какая радость, я провожу тебя немного, если хочешь, конечно, пойдем, машина, как ты только умудряешься так медленно ходить, неужели никого не было в поезде?
Я сидел в машине, незнакомец рядом со мной вез меня к неизвестной мне цели. Я не мог ни о чем думать, ничему не удивлялся, все шло само собой, я скользил по потоку, по прохладной серебряной поверхности, была война, а теперь мир, я шел в толпе, а потом кто‑то подошел и везет меня на машине. Разве это не естественно? Все естественно.
Каждому однажды выпадает счастье, нужно только поймать его, и чудо продолжается, лишь пока оно реально.
Автомобиль повернул за угол, остановился. Гул мотора вдруг стих, странная тишина укрыла мой мозг, я машинально вылез, бездумно наблюдал, как спутник расплачивается, посмотрел на дом, ряд окон, одно из них… вдруг сердце замерло, земля под ногами закачалась, перед глазами все завертелось, зелено-золотыми кругами. Но в центре всегда был ее образ: она стояла наверху у окна… Кто? Женщина, девичья головка, сияющие золотисто-каштановые тициановы волосы вокруг бледнеющего лица, лица, полного сладости, страха, боли, тоски и такой любви… Кому она предназначена, кому эта женщина, эта любовь принадлежит — я бы жизнь отдал… нет, я не хочу уходить, почему он тащит меня к двери, я хочу остаться здесь и вечно