Упертый город
Как из самоизоляции выходит город, который самоизолирован уже не первый век.
Видели картину Сурикова “Боярыня Морозова”? — продавщица фруктов на боровском рынке отсчитывает сдачу туристам-москвичам и подробно объясняет, куда они попали. Каждому покупателю и гостю здесь теперь особенно рады.— Чтоб вы знали: боярыню на тех санях к нам везут. У нас ее потом и уморили за то, что упертая, крестилась не так. И ее, и сестру ее! А клубнику возьмете?»
Все так и есть. Здесь закончился путь боярыни Морозовой и княгини Урусовой, мучениц за «старую веру». Здесь пытались сломать и их духовного отца протопопа Аввакума. Духовный подвиг этих людей так впечатлил жителей города, что Боровск тогда, еще в XVII веке, стал одним из крупных центров старообрядчества и остается таковым по сей день. Да и боровская упертость, инаковость, наверное, тоже оттуда.
«Душа просит»
В царское время старообрядческие общины города посещали 70 процентов жителей. Что только с ними ни делали, как ни преследовали, а убеждений своих боровские не меняли. Такими и остались — принципиальными, несговорчивыми.
Когда в апреле этого года в местную больницу с подозрением на коронавирусную инфекцию был доставлен трудник Свято-Пафнутьева Боровского монастыря, врачи тут же решили обследовать всех монахов, но вместо бумаг с информацией о том, что можно и что нельзя делать во время самоизоляции, по ошибке вручили им «Согласие на оказание медицинской помощи и соблюдение режима изоляции при лечении новой коронавирусной инфекции». Насельники насторожились, а иеромонах Роман тут же записал видео и попросил максимального перепоста в соцсетях: «Мы все должны признать себя больными!» Шум поднялся! Медики из калужского Минздрава оправдывались, долго объясняли, что произошла путаница в документах и никто никого раньше времени зараженным не признает. Но монахи решили держать оборону, не пускали врачей на свою территорию и от сдачи анализов отказывались. Несколько дней велись напряженные переговоры: сошлись на том, что монахов осмотрит монастырский врач. Без посторонних.
«Мое отечество», «место мученное, идеже святии мучатся» — называл протопоп Аввакум этот город, где его держали на цепи как раз в Свято-Пафнутьевом монастыре. Для того чтобы склонить Аввакума к новой вере, к нему был послан некий дьякон Косма. Но, вместо того чтобы увещевать узника, Косма заявил: «Протопоп! Не отступай ты старово того благочестия!» А он и не думал! Так же как и десятки здесь казненных.
«Оппозиция в России всегда есть,— боровский краевед Виктор Осипов объясняет несгибаемость последователей Аввакума.— А у нас так вообще город первых репрессированных». Географически это 101‑й километр. Рубеж, ближе которого к Москве и в советские годы не могли поселяться люди, отбывшие заключение. Так что все они здесь оседали, изолированные.
Сам Осипов тоже убеждения имеет. Как директор Боровского краеведческого музея он сначала заинтересовался историей старообрядчества: «А потом понял — это моя вера». Благодаря его усилиям еще в советское время в город была возвращена надгробная плита боярыни Морозовой и княгини Урусовой: «Плита в Калуге во дворе музея валялась бесхозная, я добился, чтоб ее нам отдали — “в целях атеистического образования”». Сейчас эта белокаменная плита установлена в яме, на предполагаемом месте смерти мучениц. А над ямой Виктор Осипов поскорее установил часовеньку: «Теперь плиту точно никто оттуда поднять не сможет».
Еще один принципиальный житель Боровска, Сергей Решетов, в 1987‑м начал борьбу за старообрядческий храм. «Я тогда был студентом пединститута и что-то загорелся... Начал писать в ЦК КПСС, просил сначала просто сохранить памятник архитектуры — в храме тогда был инкубатор птицефабрики, а потом уже принялся возрождать старообрядческую общину, всех бабушек обошел, собрал подписи. Избрали мы старосту — бабу Дусю, ездили с ней по всем инстанциям, регистрировали общину, требовали, чтобы нам передали церковное здание». Старообрядцем Сергей себя не считал, просто дело себе такое выбрал — храмы и монастыри спасать, и с тех пор ему не изменяет. Участвовал уже в восстановлении шести храмов в области, и чего это ему стоило! «Я русский человек,— объясняет.— Поэтому моя душа этого просит — чтобы возрождение Святой Руси было... Ну вы напишите как-нибудь не так пафосно».