ОгонёкИстория

Мы наш, мы новый...

Сто лет назад, в марте 1919 года, в Москве по инициативе партии большевиков был учрежден Коминтерн. Невиданная прежде в истории организация, целью которой объявлена борьба за пролетарскую революцию и установление советской власти в мировом масштабе. Создателей Коминтерна трудно назвать прожектерами — это были люди реального дела, не боящиеся издержек, презирающие «условности», заточенные на результат. Такой и строилась организация: не дискуссионный клуб, а боевой штаб, который занимался подготовкой кадров, распространением влияния, планированием и осуществлением нелегальных операций по всему свету. Термин «гибридная война» тогда еще не изобрели, но очевидно — деятельность Коминтерна была именно про это. Не менее очевидно и другое: неуемный революционный темперамент возникшего на обломках империи первого пролетарского государства не на шутку тревожил соседей. Реакцией стало создание «санитарного кордона» вокруг молодой Страны Советов, из которого позже выросла и геополитика, основанная на «противостоянии систем». Между тем о Коминтерне мы и сегодня мало что знаем. Почему, пытался понять «Огонек».

2 марта 1919 года в Москве представители различных компартий учредили Коммунистический интернационал — объединение коммунистов, поклявшихся совершить мировую революцию и установить повсюду советскую власть. Обстановка к реализации мечты, мягко говоря, не располагала: попытка построить коммунизм в России уже обернулась голодом. Поэтому Ленин распорядился обеспечить борцов за мировую революцию всем необходимым: «Поручить Наркомату продовольствия устроить особую лавку (склад) для продажи продуктов (и других вещей) иностранцам и коминтерновским приезжим... В лавке покупать смогут лишь по личным заборным книжкам только приезжие из-за границы, имеющие особые личные удостоверения».

«Грешно не поощрять революцию»

Взявшая власть в России партия большевиков считалась всего лишь одной из секций Коминтерна. Ленин и его соратники исходили из того, что сделан только первый шаг и предстоит совершить мировую революцию. А несознательных подтолкнуть силой оружия: «Походы Красной армии являются распространением социализма, пролетарской власти, революции».

Во время войны с Польшей в 1920 году Ленин решил, что если Красная армия через польскую территорию подойдет к Берлину, то и в Германии вспыхнет революция. В Москве мечтали о соединении русской и немецкой революций. Две крупнейшие континентальные державы смогли бы решить судьбу всех остальных европейских стран, в первую очередь Франции, где революционные силы тоже были на подъеме.

Сталин, вдохновленный видениями близкого триумфа, писал Ленину: «Теперь, когда мы имеем Коминтерн, побежденную Польшу и более или менее сносную Красную армию, было бы грешно не поощрять революцию в Италии... На очередь дня Коминтерна нужно поставить вопрос об организации восстания в Италии и в таких еще не окрепших государствах, как Венгрия, Чехия (Румынию придется разбить)... Короче: нужно сняться с якоря и пуститься в путь, пока империализм не успел еще мало-мальски наладить свою разлаженную телегу».

Польская кампания, однако, оказалась неудачной. Выяснилось, что интересы мировой революции могут входить в противоречие с интересами молодого советского государства. Первым сомнение выразил нарком военмор Троцкий. 23 июня 1921 года он обратился к делегатам III конгресса Коминтерна: «Капитал все еще царствует во всем мире, и нам необходимо взвесить, все ли еще остается верной в общем и целом занятая нами позиция, рассчитанная на мировую революцию?» Участники конгресса, однако, «взвешивать» были явно не готовы. А год спустя, на IV конгрессе Коминтерна, кандидат в члены политбюро и главный редактор «Правды» Николай Бухарин формулировал жестко: «Каждое пролетарское государство имеет право на красную интервенцию, распространение Красной армии является распространением революции».

За словами стояло дело: на осень 1923 года компартия Германии наметила вооруженное восстание, а политбюро ЦК ВКП(б) в Москве определило его дату — 9 ноября. Обещали немецким коммунистам военную поддержку. Выделили доллары для закупки оружия и посулили наладить поставки хлеба, чтобы новая власть накормила рабочих. Вдохновленный этой перспективой генеральный секретарь ЦК партии Сталин написал открытое письмо главному редактору газеты коммунистов «Роте фане» Августу Тальгеймеру. Письмо немцы опубликовали 10 октября: «Грядущая революция в Германии,— писал Сталин,— является самым важным мировым событием наших дней. Победа революции в Германии будет иметь для пролетариата Европы и Америки более существенное значение, чем победа русской революции шесть лет назад. Победа германского пролетариата, несомненно, переместит центр мировой революции из Москвы в Берлин».

Нарком по иностранным делам Чичерин в тот момент находился в Германии. Услышав по радио о письме Сталина в «Роте фане», он решил, что это фальшивка: призывы к революции, обещания поддержать вооруженное восстание пролетариата подрывали усилия советской дипломатии поладить с окружающим миром. Каково же было его изумление, когда выяснилось, что слова Сталина — подлинные.

Дихотомия на высшем уровне

Слово «изумление», впрочем, отражает реакцию наркома не в полной мере. Главным своим внутренним врагом Чичерин называл… Коминтерн, чью деятельность он именовал «хулиганской». У Советского Союза в 1920-х были две политики: государственная, которую осуществляли Чичерин и Наркомат иностранных дел, и коминтерновская. И вот что получалось: по линии Коминтерна Москва деньгами и оружием помогала немецким коммунистам, полагая, что мировая революция начнется в Германии; а по линии Наркомата иностранных дел — одновременно — тесно сотрудничала с правительством Германии и с рейхсвером, который в итоге сокрушил коммунистов (немецкое правительство не стало ждать, когда его свергнут, и первым пустило в ход военную силу — коммунистическая революция в Германии не случилась).

Дихотомия советских вождей не смущала: большевики, как могли, продолжали разжигать революционную борьбу в Европе. После неудачи в Германии, например, готовили оружие для болгарских коммунистов, которые намеревались взять власть в Софии. Старались, правда, быть более осторожными и прямые связи с Москвой «не светить»: в 1925 году политбюро постановило, что «вся боевая и повстанческая работа, отряды и группы должны быть переданы в полное подчинение коммунистической партии данной страны, решительно отказавшись от разведывательной и иной работы в пользу Военведа СССР». При этом компартии учили действовать в нелегальных условиях: разрабатывали средства связи в условиях строжайшей конспирации, шифры, методы создания тайных типографий. Отдел международных связей (с 1936 года — служба связи) исполкома Коминтерна ведал переброской партийных агентов за границу и их нелегальной работой. Когда началась война в Испании, Служба связи занималась среди прочего отправкой туда добровольцев.