Гений и попса
От какого Сальери мы не отказываемся
Специально для любителей круглых дат: исполняется 215 лет написания «Реквиема» Антонио Сальери. Точной даты нет, только год — 1804-й.
И я даже не буду спрашивать, какой «Реквием» сильнее — Сальери или Моцарта? Первый исполняется редко, но услышать его не то чтобы совсем невозможно. Увидите на афише — не пропустите и потом молча дайте ответ на этот вопрос сами.
Здесь очень важная история. Важная потому, что существует некий вечный конфликт не просто в музыке, а в жизни всякого общества, в котором есть культура (а если культуры нет, то нет и общества). И — да, это столкновение вечных «Моцарта и Сальери», как бы их ни звали в новой, очередной инкарнации. Только это совсем не тот конфликт, о котором большинство думает.
Анна Ахматова — а это была очень проницательная и самостоятельная в мышлении женщина,— говорят, заметила: это же совершенно очевидно, что в своей маленькой пьесе Пушкин видел себя на месте Сальери. А вовсе не Моцарта.
И понятно, что не вина Пушкина в том, что сегодня, через почти два столетия после выхода его пьесы, публика восприняла конфликт не так, как скорее всего видел его сам поэт. И это даже не вина публики, просто Пушкин был ближе по времени к героям своей пьесы. Он сначала-то мог лишь услышать анекдот о том, как один композитор отравил другого из зависти, но дальше попросту имел больше доступа к фактам. Сейчас мы сказали бы, что клевета насчет «Сальери отравил Моцарта» была одним из ранних случаев черного пиара, который сегодня стал уже повседневной реальностью. Но Пушкина, который под занавес жизни с такой «чернухой» столкнулся сам, в пьесе явно интересовало нечто другое, в тот момент близкое ему.
Кстати, живому Сальери Пушкин мог бы даже пожать руку, если бы выбрался когда-нибудь за пределы своей империи. Он вдобавок мог хорошо знать, чем был Сальери для культуры своего времени и каким он сам был.
Если бы Пушкин услышал тогда такое слово, как «сальеризм», то для него оно должно было означать бескорыстную, искреннюю поддержку всех мыслимых талантов своего времени. То есть «сальеризм» — это какая-то тотальная, образцовая независтливость к коллегам.