Джонни, бегут
Тяга к красивым цифрам заставила Антона Иванова пробежать 42 км в 42 года. Все бегуны-любители считают долгом рассказать о своем увлечении (так, Мураками написал книгу “О чем я говорю, когда говорю о беге”). Антон ограничился двумя страницами.
В беге есть что-то наркотическое: одни, попробовав его, плюются и проклинают, другие не могут слезть, постоянно наращивая дозу. На случай неудачного трипа на забегах всегда дежурят скорые, ну а те, кто преодолеет дистанцию, на следующий день, хотя и мучаются отходняками, но уже планируют новые старты.
Во всем этом есть большая доза смешного безумия, и, наверное, этим бег меня и привлек. В нашей слишком серьезной взрослой жизни всегда должно быть место абсурду, и когда солидный бизнесмен, заклеив соски пластырем (чтобы не натереть), в лосинах носится вокруг Кремля, это именно тот случай.
Худшее, что может случиться с бегуном, на мой взгляд, это просветление и миссионерство. От тех, кто видит в своих забегах нечто великое, трясется над результатами и окутывает свое хобби ореолом излишней серьезности, лучше держаться подальше. По крайней мере, я стараюсь делать именно так. И хотя сам снова и снова выхожу на дистанцию, во многом делаю это для того, чтобы еще раз посмеяться над собой, а заодно проверить, на что способен. В конце концов, марафон — не самый худший способ понять, тварь ты дрожащая или право имеешь. Это уж точно лучше, чем рубить с плеча.
Вообще, я никогда не думал бегать именно марафоны, потому что 42 километра и 195 метров — это очень много. Столько, например, от моего дома до дачи, и этот путь даже на машине занимает приличное время. Понятное дело, что без нее оно станет неприличным. Но, как и во всем, что происходило и происходит со мной, к этому старту меня вывела сама жизнь. Как говорится, с самого начала у меня была какая-то тактика, и я ее придерживался.