Жанна Бадоева: "В жизни я — жуткая трусиха"
Пишут, что программа хорошая, но смотреть невозможно из-за противного голоса Бадоевой. И манерная — еще пишут. И толстая. И старая. Двух слов связать не может... Раздражаться или расстраиваться нет смысла. На это нужно время, а у меня его нет, я много работаю.
– Жанна, мы беседуем по скайпу, потому что в Москве вас не застать. Сегодня, как я поняла, вы в Белграде снимаете очередной выпуск «Жизни других». Каждый раз, когда смотрю вашу программу, мучаюсь вопросом: сколько вещей вы берете с собой в поездку?
— Ой, с этими чемоданами каждый раз — адский ад. На программу собираю три-четыре образа. Поскольку обычно посещаем сразу два города, требуется восемь разных луков. Да еще обувь, теплые вещи и верхняя одежда — погода-то переменчива. Поскольку я живу в Италии, иногда мы с мужем едем на съемку на своей машине. Для меня это оптимальный вариант — забрасываю чемоданы в багажник и не ломаю голову, сколько они весят.
— Кто подбирает вам образы? В команде работает стилист?
— Когда семь лет назад я переехала в Италию, все прежние стилисты «пропали», а новых брать не стала. У меня нет физической возможности тратить свободное время на кропотливый и долгий подбор одежды. Между съемками, как правило, остается три-пять свободных дней, которые совершенно не хочется проводить в примерках. Просто открываю свою огромную гардеробную и сама миксую вещи.
К тому же мне практически невозможно угодить. Стилисты составляют луки и говорят: «Это последний писк моды!» Вижу, что вещи брендовые, стильные, дерзкие, красивые, но... не мои! Скучно, неинтересно. Так любой может одеться, а я хочу — чтобы было черт-те что! Но именно это «черт-те что» нелегко найти. Не подумайте, что я противная и люблю покапризничать. Дело в том, что себя вижу по-особенному и с кем-то из стилистов совпасть не получается.
— Интересно, в чем вы ходите в повседневной жизни.
— Практически как на программе. Иногда едем с мужем в центр города выпить кофе. Я собираюсь, смотрюсь в зеркало: «О! Хороший лук получился! Можно использовать в кадре». Снимаю себя на телефон и в следующий раз так же одеваюсь на съемку.
— Жанна, но краситесь и причесываетесь вы же не сами? Гримера возите с собой?
— Никогда никакие гримеры с нами не ездили. Обычно мы берем на месте парикмахера, но иногда попадаются безрукие, тогда после укладки приходится бежать под душ и выходить в кадр как есть. Что касается грима, то крашусь сама. Косметики немного: тональник, тени, тушь, два карандаша — для глаз и губ и гигиеническая помада. Все!
— То есть не заморачиваетесь особенно — обходитесь без румян, хайлайтеров и других бьюти-штучек?
— Дело не в том, что не заморачиваюсь, мы ведь снимаем не в студии, а в «полевых условиях». Часто на экстремальной жаре. Бежим, торопимся, торчим часами в пробках. Снимаем то в курятнике, то в роддоме, то на кладбище. Да еще и медицинская маска на лице. Какие хайлайтеры?!
— Вы обмолвились об огромной гардеробной — это сколько в метрах?
— Думаю, примерно шестьдесят. Шопинг занимает огромное количество времени в моей жизни, я постоянно что-то покупаю. Нередко вещи долго висят с бирками. Бывает, привожу новые, начинаю развешивать на плечиках и с удивлением замечаю, что такие уже есть! Как все запомнить? Недавно сделала ревизию гардероба, половину собрала в ящики и раздала подругам. Что-то надоело, из чего-то выросла, что-то в кадре несколько раз засветилось — больше не наденешь. После расчистки осталось восемьсот девяносто шесть платьев, это кроме блузок, юбок, жакетов. Обувь не считала, у меня ее бесчисленное множество, покупаю всегда и везде.
— Готовясь к интервью, обнаружила, что в этом году юбилей: десять лет «Орлу и Решке», проекту, по которому вас узнали миллионы зрителей. Но немногие в курсе того, что вы — один из создателей этой программы. В каких условиях родилась идея?
— Я окончила Институт кино и телевидения, факультет режиссуры. Наш художественный руководитель спрашивал: «Что вы хотели бы снимать?»
Кто-то говорил — клипы, кто-то мечтал о ток-шоу, а я с первого курса грезила путешествиями. В Советском Союзе зрители смотрели на мир глазами Сенкевича, потом Крылова и Кожухова.
Конечно, мне хотелось летать по миру — а кому не хочется? — но возможностей не было. После защиты диплома я короткое время занималась музыкальными клипами, но это было скучно, неинтересно. Хотелось делать что-то свое. И вот в начале 2010-го мы с однокурсниками Леной и Женей Синельниковыми придумали формат тревел-шоу. Но как реализовать идею, не знали. Начали с того, что ходили по крупным турагентствам и предлагали стать нашими спонсорами, а потом произошла встреча с Нателлой Крапивиной, которая сказала: «Дам денег, начинайте». Мы пригласили сценариста Катю Турову, чтобы придала нашим идеям красивую форму.
— В чем был главный посыл?
— В жизни я — жуткая трусиха. Из тех, кто хочет куда-то поехать, но при условии, что возьмут за ручку и поведут. И я понимала — таких много. Если показать в кадре, как путешествовать не по путевкам, а самостоятельно, это будет интересно. Катя придумала и подбрасывание монетки, эту фишку мы сразу оценили. Но название программы было другое. Честно говоря, забыла какое. Помню только, что «Орел и Решка» мне страшно не понравилось! Когда снимали первый пилот, в Барселоне, я предложила название сменить: дурацкое, длинное, никто не запомнит. Но поскольку ничего лучшего мы не придумали, оно осталось и прижилось.
— Как родился концепт «Жизни других»?
— Мы придумывали его год! Хотя, казалось бы, идеи — на поверхности, ничего нового не изобрели. Многие катаются по свету и показывают внутреннюю жизнь страны, ту, которая не видна туристу. Но наша концепция все же отличается тем, что выстроена драматургически. Мы показываем жизнь других от рождения до смерти. Каждый раз, когда зритель включает телевизор, он знает, что примерно увидит.
Пилотный выпуск снимали в Венеции. Слоганом выбрали фразу «Если бы я родилась...» и думали даже так назвать программу. Собирались снять сюжетов двенадцать — пятнадцать, чтобы была возможность выбрать лучшее, но сняли двадцать восемь! Потому что не знали, не понимали: а что зрителя зацепит? Ну например узнать о гардеробе венецианки — любопытно? На мой взгляд, очень. Сняли сцену, а получилось скучно... Косметические салоны — из той же оперы. На съемках пилота искали разные сюжеты, а я все никак не видела картину целиком. Чего хотим — понятно, но как это показать визуально?
Засели за монтаж. Снова проблема: мне абсолютно ничего не нравится. Какой-то кошмар, ерунда! Сделали вариантов — если не соврать — тринадцать или даже больше. Я очень самокритична, вечно чем-то недовольна. Мой бессменный режиссер Дима Курганов ругается: надоела, говорит, порадуйся хоть чему-то!
Наконец когда осознали, что «Жизнь других» — это не журналистское расследование, не научное изыскание, а скорее маленькое документальное кино, все случилось. Формат найден, ориентиры понятны. Воскресным утром люди хотят отдохнуть и узнать что-то для себя полезное. Стали снимать в этом ключе и то, что нам самим интересно. Например однажды я решила выяснить, как в других странах родители и воспитатели реагируют на стычки детей в детских садах. Допустим, когда один ребенок вылил за шкирку другому манную кашу. Бытовая ерунда, цепляющая любого человека. Наверное, поэтому программа получила такой хороший зрительский отклик.
— Но мы живем во времена продюсеров, которых следует убедить в рентабельности проекта. Долго ходили по кабинетам?
— Пилотную венецианскую серию с мужем сняли на свои деньги. Это полностью авторский проект, не по чьему-то там заказу. Уже в готовом виде Василий показал ее Константину Львовичу Эрнсту.
После того как я ушла из «Решки», вообще ничего не хотелось самой делать. Меня сразу пригласили в комфортные условия «МастерШефа», где снимали в студии, с хорошим светом, гримом. Правда психологически оказалось непросто — постоянно просили: не двигайся в кадре, не дергайся, руками не маши. Но куда спрятать темперамент?!
Потом пошли другие шоу — «ЖаннаПомоги», «ЖаннаПожени» — и в итоге стало жутко скучно и неинтересно. Когда пыталась внести живинку, слышала: формат согласован, не надо инициативы. Ну окей, зачем конфликтовать?
— Интересно, что человек, именем которого были названы все эти программы, никакого влияния на сценарий не оказывал.
— Это не я придумала название, поверьте! Даже не знала, кто пишет сценарий. Приходила на площадку, получала листы с текстом, и все. Благо режиссером был мой однокурсник Дима Курганов, с которым вместе работаем много лет. В какой-то момент оба начали задыхаться от установленных рамок и решили: раз так, пора делать что-то свое.