Юрий Мороз: "Мы загоняем переживания вглубь, а это бьет по сердцу"
Нередко приходится сталкиваться с мнением: пристроили артистку! Должен сказать: ко мне сложно кого-то пристроить. Ну окей, пристроили, а дальше мне что с ней делать? Если артистка бесталанная, а у нее такая ролюга, как в "Угрюм-реке", провал неизбежен. С другой стороны, вот дочь свою неплохо пристроил, потом жену, значит, у меня это хорошо получается.
— Юрий, сериал «Угрюм-река» вызвал шквал обсуждений. Мнения разделились. Вашу картину сравнивают с четырехсерийным фильмом режиссера Ярополка Лапшина, снятым в конце шестидесятых, и подчас не в пользу нового проекта...
— Я бы вообще их не сравнивал, но это наша традиция — критиковать тех, кто снял свой фильм позже. Когда русскую классику экранизируют зарубежные авторы, вопросов к ним почему-то не возникает. Достаточно вспомнить последнюю «Анну Каренину» с Кирой Найтли, критики писали в основном о том, как это сделано, что нового внес автор по сравнению с прежними экранизациями. Но если уж пускаетесь в сравнения, то обсуждайте «фасончик»: у кого рукава длиннее или воротничок шире. У нас же все решают, лучше или хуже моя «Угрюм-река» предыдущей.
Этого я нахлебался еще на «Братьях Карамазовых»: «Зачем сейчас снимать сериал? Уберите потные ручки от классики! Артисты не те: Грушенька не такая, Митя — вообще ужас, Ваня — кошмар». Проходит время, негатив забывается, фильм продолжают вспоминать те, кому он интересен, кто его пересматривает и задумывается, про что он. Вика (жена Юрия Мороза актриса Виктория Исакова. — Прим. ред.) недавно сказала, что ей написал итальянец литературовед, который занимается творчеством Достоевского и отсматривает все экранизации. Ему понравилась наша. Он сделал почти профессиональный разбор, окончив его восторженными словами, за что спасибо.
Что касается зрителей, оставляющих комментарии в соцсетях, с ними тоже не все однозначно. Я немолодой человек, но признаюсь, что роман Вячеслава Шишкова в детстве не читал. Фильм Лапшина видел один раз и ничего не понял. Хотя, казалось, должен бы. В ленте своей иногда наталкиваюсь на такое: «Угрюм-река» — моя любимая книжка детства, смотрела и пересматривала старый фильм». Думаю: подождите, это какая же возрастная группа сидит в «Фейсбуке (соцсеть признана в РФ экстремистской и запрещена)»? Люди, которым около семидесяти? Лапшин снял свой фильм больше пятьдесяти лет назад. Они что, смотрели его в десятилетнем возрасте и на них он произвел неизгладимое впечатление, а потом еще и перечитали книгу? Происходит какая-то нестыковка.
Я не пытаюсь оценивать предыдущую картину, но хочу, чтобы те, кому не понравился мой вариант, вернулись к ней и оценили с точки зрения сегодняшнего зрителя. Не такого, каким он был тридцать — сорок лет назад, когда ее смотрел. Тогда, как известно, и деревья были выше, и сахар слаще. Посмотрите ее сегодня и поймете, что это очень театральная постановка. Тогда артисты на экране произносили свои тексты как в театре, чтобы слышали зрители на галерке, достаточно пересмотреть «Братьев Карамазовых» Ивана Пырьева. Сегодня неизбежно встает вопрос: зачем они так сильно наигрывают?
Самые жаркие споры разгорелись вокруг исполнительниц роли Анфисы — Людмилы Чурсиной и Юлии Пересильд. Мол, Чурсина красавица, а Пересильд... Пересмотрел старый фильм: бог ты мой, там есть один-единственный кадр, где Чурсина топлес! Представьте себе, как его воспринимали в стране, где секса не было! Он буквально нокаутировал зрителей. В то время киномеханики в кинотеатрах вырезали из копии кадрики с обнаженными артистками. Сейчас меня за такой кадр порвали бы на части. Сегодня надо или показывать все откровенно, или не показывать вовсе.
— Мне Пересильд в роли Анфисы кажется манкой.
— Сложный вопрос. Для кого-то она манкая, для кого-то нет. Кому-то нравятся рыжие, кому-то блондинки. Мы решили, что Анфиса должна быть рыжей, потому что у таких людей другая жизнь. Дальше можно рассуждать, на каком уровне профессионализма актриса сыграла роль, а не обрушиваться на ее рыжий парик. Считаю, что Юля сыграла великолепно, точно донесла характер.
Следующий вопрос: насколько ее Анфиса соответствует образу, прописанному в романе? Уверен, что полностью, Шишков ведь вывел образ роковой женщины. Это невротическое существо одновременно плачет и смеется. Она изменчива, и мужчин это будоражит, их тянет к ней. Считаю, что в Юле есть это роковое начало. Кто-то несогласен: она мне не нравится. Но это оценочное суждение, спокойно к нему отношусь.
— Актерская конкуренция на кастинге была солидной? Или вы заранее знали, кто будет играть?
— Когда мне предложили этот проект, три актера уже были утверждены продюсерами: Балуев на роль отца, Горбатов на роль Прохора и Пересильд на роль Анфисы. Их я не выбирал, мне показали пробы, они меня полностью устроили. Сашу Балуева знаю сто лет, мы параллельно учились в Школе-студии МХАТ. Работы Горбатова отслеживал, оценил его талант еще в спектаклях Щукинского училища, Саша — вахтанговец. Мы с Сережей Урсуляком постоянно ходим на студенческие спектакли, он первым взял Горбатова в «Тихий Дон», «Ненастье», а у меня все как-то не получалось.
Я не был знаком с Юлей Пересильд, но знал и ценил ее как артистку. По всем остальным персонажам проводил пробы. Точно знал, что Сережа Колтаков будет играть следователя, знал про Леонида Окунева, который снимается в каждом моем проекте, он актер экстра-класса. На экране существует вроде бы незаметно, но посмотрите, как работает, с какой филигранностью! Он феноменальный! Про Рому Мадянова тоже знал, я с ним работал. На остальные роли мы пробовали актеров. На женских персонажей было по пять — десять претенденток, на мужских — два-три, обычный расклад.
— Немало было критики и в адрес Софьи Эрнст, сыгравшей роль жены Прохора Нины.
— У Софьи Павловны, конечно, тяжелая судьба, в силу обстоятельств она находится под перекрестным огнем. (Актриса является женой генерального директора Первого канала Константина Эрнста. — Прим. ред.). Однако в «Угрюм-реке» не потерялась, по моей версии ее героиня становится в итоге эдакой Вассой Железновой. Она ломает Прохора, отбирает у него бизнес.
В этой роли есть где развернуться актрисе, и Софья Павловна это сделала. Смотрю на нее на экране и всему верю. При этом ее роль формировалась в процессе съемок. У меня был прописан какой-то сценарный вариант, но я нередко шел следом за актрисой, которая что-то мне подсказывала. Что бы ни говорили злопыхатели, факт остается фактом: роль у нее получилась, тут не поспоришь.
Тем не менее нередко приходится сталкиваться с мнением: пристроили артистку! Должен сказать: ко мне сложно кого-то пристроить. Ну окей, пристроили, а дальше мне что с ней делать? Если артистка бесталанная, а у нее такая ролюга, как в «Угрюм-реке», провал неизбежен. С другой стороны, я вот дочь свою неплохо пристроил (актриса Дарья Мороз. — Прим. ред.), потом жену, значит, у меня это хорошо получается. Если нужно кого-то пристроить — обращайтесь!
— Не могу не вспомнить вашу «Точку» — трагическую историю, где роли путан сыграли Дарья и Виктория. И если Дарья к тому моменту была уже популярной актрисой, то блистательная актерская карьера Виктории Исаковой началась с этого фильма.
— Для меня отсчет идет с «Карамазовых», где Вика сыграла Катерину Ивановну. Так же как с этого фильма для меня началась Лена Лядова. На «Карамазовых» я познакомился с Сережей Колтаковым, прекрасным актером. Потом я практически в том же составе затащил их в картину «Пелагия и белый бульдог», они сыграли там совершенно противоположные роли. Как говорится, актеры растут на хорошем материале, и если я могу такой предложить, значит, им это что-то приносит, ну и мне, естественно.
— Почему сценарий «Угрюм-реки» лежал пять лет?
— Не было героя. Когда появился Саша Горбатов, продюсеры приняли решение о запуске. Считаю, что без его Прохора этот фильм не получился бы. Такой материал надо было побороть, он тащил за собой. В современной бытовой картине артисты существуют свободно, органично. «Угрюм-река» требовала других энергетических затрат: там страсти, там люди рвут жилы. Держать градус такого существования в кадре под силу не каждому.
— Что еще приходилось преодолевать?
— Я был обязан снимать семь с половиной минут экранного времени в день. На сегодня нормальная, распространенная цифра. Но одно дело, когда сидишь в Москве, и другое — когда ты на Урале снимаешь тяжеленную лодку, которую надо спустить на воду, усадив в нее артистов, да еще чтобы она проплыла так, как требуется в кадре. Был случай — лодка застряла в камнях, ее заливало водой. Хорошо, каскадеры стояли ниже по течению и смогли ее вытащить, что было крайне опасно для всех. Многие эпизоды сняты одним дублем, хотя актеры не отказывались рисковать. Наоборот, испытывали такой драйв!
Не лукавлю. Никогда не забуду одну из первых своих картин «Юность Петра», когда я еще был артистом, сохранившим романтическое отношение к кинематографу. Мы снимали на Ладоге, по сюжету куда-то отплывали, и я встал на нос парусника, ветер чуть не валил с ног, впереди гремела гроза. Смотрел на все это и понимал: так было и сто лет назад.
Ощущение сопричастности делает кино для актера живым. Когда ребята проходили пороги бурной уральской речки, для них это было не кино, а реальность. Им приходилось грести, выплывать, спасаться. Посмотрите на крупный план Горбатова, чтобы убедиться: в том эпизоде у него все случается по-настоящему. В этом тоже есть кайф, адреналин бурлит в крови. Так не сыграешь.
Ритм нашего существования был крайне напряженным. В день приходилось менять три локации. Зимой время спрессовывалось, могли работать с девяти утра до четырех дня, дальше темнело. А я все равно должен выдать проклятые семь с половиной минут! Притом что нужно приехать, разложиться, снять, собраться, переехать, опять разложиться, порепетировать и снова снять. Это адски выматывает, но мы справились.
— Не дождавшись окончания показа «Угрюм-реки», телеканал «Россия 1» поставил в эфир «Теорию вероятности». То есть вы конкурировали сам с собой. Почему снятый вами ранее сериал пролежал пять лет?
— Как мне объясняли, его не показывали, поскольку там история про казино, а их широкое распространение у нас запрещено законом. И видимо, если ты снимаешь такой фильм, то рекламируешь нехороший образ жизни. Но история всего-навсего разворачивалась на фоне казино. Она о дружбе, любви, предательстве. История могла произойти и в армии — легко! Но сценарист Алена Званцова выбрала фоном игорный дом, потому что рядовой зритель, сидящий у экрана, там никогда не был.
Эта история про парня, придумавшего, как обыграть казино. Потом он стал работать над тем, как защитить казино от таких умников, как сам. Получился интересный драматургический ход. Алена взяла математика, одноглазого директора казино и слепую певичку и на любовном треугольнике выстроила сюжет, что безумно сложно. У артиста или есть глаза, или их нет, а здесь три глаза на троих.
Сам я никогда в казино не захаживал, не играл, видел «одноруких бандитов», рулетку только в кино. Я снял картину, но это не значит, что сейчас срочно рвану в Белоруссию, где казино функционируют. И раньше не интересовался, и теперь мне это не нужно, а считать, что народ, посмотрев наш фильм, превратится в игромана, абсурд. Жаль: многое из того, что придумал и воплотил на экране, спустя пять лет стало неактуальным.
— Где вы нашли казино?
— Все строили сами! Думали отправиться в Белоруссию снимать в настоящем казино, но отказались от этой мысли. Пришлось бы его закрывать, на это не хватило бы никакого бюджета. Рассматривали Мальту, но по тем же причинам и от него отказались. В гостинице «Золотое кольцо» на Смоленской площади пустовал зал, он принадлежал бывшему хозяину казино. В нем и выстроили декорацию, а светящийся фасад создали при помощи компьютерной графики.