Таблетки разложат на компоненты
После сокращения поставок из Китая в России активизировалось производство субстанций для лекарств. Для создания полноценной компонентной индустрии в фарме потребуются огромные инвестиции, адекватное госрегулирование и вовлечение в процесс крупных химпредприятий
Во время пандемии мировая фармотрасль, в которую давно встроена Россия, осознала свою зависимость от поставляемых Китаем субстанций (действующее вещество в лекарстве) и компонентов для них. После закрытия на карантин ряда китайских заводов по производству фармсубстанций в мире возник их дефицит и, как следствие, дефицит ряда лекарств. Сейчас поставки возобновлены, но дефицит субстанций ожидается в ближайшие год-два из-за закрытия Китаем выпускающих их заводов в связи с экологическими проблемами.
В Европе и США ведущие фармпроизводители активно ищут альтернативных поставщиков субстанций и разрабатывают проекты развития собственного производства. В России зависимость от импортных субстанций достигает 96%. Столкнувшись с их дефицитом в пандемию и понимая будущее снижение предложения, правительство с этого года задумалось о создании преференций для производителей субстанций. Речь пока идет о налоговых преференциях и преимуществах при госзакупках для компаний полного цикла (по правилу «второй лишний»), то есть делающих лекарства из российских субстанций. Отчасти в связи с этим немногочисленные российские производители субстанций ощутили рост спроса со стороны фармпроизводителей, в том числе иностранных, и активно расширяют свои производственные мощности.
Китай преподал урок
Объем глобального рынка активных фармацевтических ингредиентов (АФИ) составляет 170 млрд долларов в год. Сейчас на нем доминирует Китай, который производит до 30% активных фармацевтических субстанций (около трех миллионов тонн), из которых мир делает лекарства и более 80% компонентов для них. Последних — сотни наименований, но базовыми для них являются углерод, азот, водород, кислород и различные кислоты. Так сложилось, что европейские страны в прежние годы отказывались от производства компонентов для фармсубстанций вслед за ужесточением экологических требований, отдавая эту нишу Китаю. Соответственно, где производят компоненты, там дешевле получается и субстанция — в Китае. Гром грянул в разгар пандемии, когда в феврале прошлого года фармпредприятия в Китае стали массово закрываться на карантин, объем экспорта китайских субстанций относительно января упал на 45% в натуральном выражении и на 44% — в денежном. Большинство фармкомпаний обычно имеют запас на полгода-год, но все дружно осознали, что ситуация может затянуться на неопределенный срок, поэтому предпочли сделать дополнительные запасы, как только Китай «открыл ворота». В результате экспорт субстанций из Китая во все страны по итогам года вырос почти на треть от обычного.
Китай лидирует в экспорте субстанций для фармацевтической отрасли
В Россию, по данным аналитической компании RNC Pharma, объем импорта активных фармацевтических ингредиентов по итогам 2020 года достиг абсолютного исторического рекорда как в денежном, так и в натуральном выражении: 14,4 тыс. тонн АФИ на общую сумму 167,1 млрд рублей, что на 26,6% (в рублях) выше показателей 2019 года. При этом доля китайских компаний среди поставщиков в денежном выражении выросла с 18% в 2019 году до 23,4% в 2020-м (поставки были из 43 стран). Помимо желания фармпроизводителей сделать запасы на рост спроса повлияла и повышенная необходимость в компонентах для новых лекарств, связанных с лечением от COVID-19 (например, гепарин натрия, эноксапарин натрия и проч.).
Но восстановление и даже прирост поставок лишь временное решение проблемы зависимости от Китая. В последние два года там закрылось около тысячи заводов, выпускающих субстанции или компоненты для них, или около трети всех таких предприятий. Китай богатеет и поэтому может позволить себе ужесточать требования экологического законодательства, в связи с чем и закрывает токсичные производства, в том числе фармацевтические (а производство компонентов для фармсубстанций требует дорогих мер экологической защиты). «Главная угроза для мировой фармотрасли в том, что ниши закрываемых сейчас массово мелких и средних предприятий в том же Китае занимают крупные компании. Но они нацелены на выпуск собственных дорогих дженериков, а не на продажу субстанций для них мировым конкурентам», — поясняет генеральный директор RNC Pharma Николай Беспалов.
Представленные в России крупнейшие иностранные производители, по данным Ассоциации иностранных фармпроизводителей (AIPM), в прошлом году сделали лишь 17% лекарств из китайских субстанций. Однако пандемическая встряска и стратегические планы китайских фармкомпаний заставили бигфарму (50 крупнейших фармацевтических компаний мира, каждая из которых имеет годовой оборот не менее трех миллиардов долларов) срочно диверсифицировать стратегию закупок АФИ. А некоторые задумались о налаживании собственного производства. Самый крупный проект — у одного из лидеров большой фармы компании Sanofi, которая создает новую компанию по производству субстанций, объединяющую шесть производственных предприятий Sanofi во Франции, Италии, Германии, Венгрии и Великобритании. По прогнозу, объем ее продаж составит один-два миллиарда евро к 2022 году.
Российские компании тоже ищут альтернативу Китаю. «Это один из важных уроков пандемии: нам предстоит существенно диверсифицировать и резко увеличить число новых поставщиков АФИ, а главное, компонентов для них, — говорит генеральной директор одного из крупнейших фармпроизводителей России “Р-Фарм” Василий Игнатьев. — Мы сами делаем субстанции для некоторых своих препаратов. Обеспечить взаимозаменяемость компонентов для своих субстанций куда более сложная задача, так как компоненты мало кто выпускает». Главный вопрос, где взять таких поставщиков компонентов, заботит сейчас все фармкомпании, которые делают субстанции самостоятельно.
Стратегическое сырье
Правительство России после локдауна в прошлом году и временного дефицита противовирусных и прочих препаратов тоже озаботилось тем, чтобы большая часть лекарств, как минимум из перечня стратегически важных, производилась из российских субстанций. Сейчас идет обсуждение, какие преференции для этого необходимы фармпроизводителям и как скоро можно решить эту задачу.
К стратегически значимым лекарствам относятся 215 препаратов (более чем из шести тысяч). «При этом из российских субстанций делают только шесть процентов лекарств этих наименований, остальное — из импортных», — говорит генеральный директор АО «Активный компонент» Александр Семенов.
В СССР производили субстанции почти для всех выпускавшихся в стране тогда фармпрепаратов. Мы также строили заводы по производству АФИ по всему миру, в том числе крупнейший в индийском Хайдарабаде, откуда теперь импортируем субстанции. После 1990-х годов эта промышленность в РФ была загублена (импорт АФИ составлял почти сто процентов) и начала восстанавливаться лишь после 2000-х годов. Но далеко мы пока не ушли — импортируем до 96% АФИ (или свыше 800 наименований, около 300 из них — китайские для выпуска 133 препаратов).
Сейчас в России имеют патенты на производство АФИ 47 компаний, из них реально работают не более пяти-семи. Речь идет о компаниях, которые производят фармсубстанции на продажу. Для себя их производят все фармкомпании, которые выпускают биопрепараты, оригинальные препараты, вакцины, инсулины и прочее, — около 255 медицинских наименований (объемы выпуска и стоимость неизвестны аналитикам). Для коммерческой продажи в России выпускают субстанции в объеме всего около 43,6 тыс. тонн. «При этом около 38,6 тысяч тонн из него составляет этанол, остальные пять тысяч тонн — около 160 наименований», — объясняет Николай Беспалов. То есть сейчас мы сами производим до трети от объема чистого импорта субстанций (14,4 тыс. тонн). Среди пятерки лидеров продаж такие наименования, как хлорид натрия, глицерол, сорафениб, сульфат магния.
За 10 лет импорт субстанций в страну вырос более чем в 8 раз
Фармацевты расширяют базу
Из крупнейших компаний в России самостоятельно выпускают субстанции «Биокад», «Герофарм», «Генериум», «Р-Фарм», «Полисан» и др. Но они скорее исключение, поскольку вынуждены делать их для выпуска своих сложных оригинальных или биологических препаратов. Одна из компаний, начавших разворачивать масштабное производство субстанций для собственных нужд, — «Фармсинтез» Викрама Пунии. В конце прошлого года она запустила в Братске завод по производству фармсубстанций, в основном для своих предприятий в Иркутске, Уссурийске, Тюмени и Санкт-Петербурге, но и не только для них. Инвестиции в проект составили почти 1,4 млрд рублей, 300 млн из которых были льготным кредитом от правительства. В первое время «Братскхимсинтез» будет выпускать около ста тонн субстанций 45 видов. «Первым нашим достижением стало то, что мы быстро среагировали на пандемию и смогли синтезировать субстанцию фавипиравир для лекарства от COVID-19», — говорит глава ГК «Фармсинтез» Викрам Пуния. Лекарства на основе фавипиравира производят в России несколько компаний, в основном на китайских субстанциях (кто из них перешел на «братские», узнать пока не удалось). В Братске будут также выпускать субстанции для лекарств от туберкулеза, сахарного диабета, гепатита и проч. Судя по тому, что «Фармсинтез» планирует расширить мощности братского завода до одной тысячи тонн и 60 наименований субстанций, спрос на них хороший.
Рост спроса на российские субстанции подтверждает и генеральный директор компании «Полисан», которая работает на своих субстанциях, выпускаемых на заводе дочерней компании «Полисинтез» в Белгороде. В прошлом году на заводе произвели более 220 тонн фармсубстанций на 1,2 млрд рублей, но вскоре мощности вырастут на треть. «Вы меня застали на открытии опытнопромышленного участка в Белгороде, — говорит коммерческий директор компании “Полисан” Дмитрий Борисов. — Его у нас не было, он позволит работать с малотоннажными партиями для сторонних клиентов. Всего у нас вскоре будет пять новых линий, строительство уже началось. Они обеспечат запланированный рост собственного производства лекарств на 60 процентов, мы также внедряем в производство десять новых субстанций для коммерческого рынка большого тоннажа». То есть прежде «Полисинтез» работал в основном на материнскую компанию, а теперь выходит и на открытый рынок. Заказы уже есть как в России, так и в Украине, Белоруссии, Казахстане. «Спрос за последний год в самом деле вырос, к нам постоянно поступают обращения, — продолжает Дмитрий Борисов. — Время для инвестиций сейчас удачное, многие наименования сравнялись по себестоимости у нас и в Китае, где субстанции подорожали. Поскольку поставки из Китая будут сокращаться, многие фармкомпании ищут поставщиков, в том числе в России. И мы планируем развивать наше коммерческое направление, то есть выпуск субстанций для сторонних компаний».
Так или иначе, сейчас многие компании озадачились организацией собственного производства субстанций. «Помимо диверсификации пула поставщиков АФИ мы в “Биннофарм групп” планомерно развиваем собственное производство субстанций», — пояснили в пресс-службе компании. Сейчас курганский завод «Биннофарм групп» ежегодно производит около 200 тонн АФИ для ключевых препаратов, благодаря чему компания может выпускать около 20% продукции из собственного сырья.
«Активный компонент» наращивает компоненты
Пожалуй, наибольшую активность в создании субстанций в стране сегодня развивает крупнейший в России производитель фармсубстанций — АО «Активный компонент». По итогам прошлого года компания нарастила выручку сразу на 56%, до 2,3 млрд рублей, объем производства — на 29%, до 121 тонны. Рост связан в том числе с запуском в декабре прошлого года нового завода по выпуску субстанций компании в Пушкине (Санкт-Петербург), что позволит уже в этом году нарастить объем выпуска до 250 тонн (с 2005 года у компании работает производственная площадка в Металлострое под Санкт-Петербургом с объемом производства 80 тонн субстанций). Площадь производства на новой площадке составляет 22 тыс. квадратных метров, из которых только 9000 квадратных метров — это первая очередь. Остальное в ближайшие годы займут новые линии (строительство второй очереди запланировано на 2021–2022 годы), объем производства за счет которых достигнет 500 тонн АФИ в год. Инвестиции в проект составили 2,7 млрд рублей. Пока «Активный компонент» имеет в арсенале 60 зарегистрированных субстанций (для производства широкого спектра лекарств: сердечно-сосудистых, противовирусных, иммуномодулирующих, антигистаминных и проч.), из которых ежегодно компания выпускает 25–30, в зависимости от спроса. Сегодня «Активный компонент» готов нарастить число зарегистрированных субстанций до ста позиций.
«Наращивание производства связано с ростом спроса со стороны наших постоянных клиентов — фармацевтических производителей, их сейчас около ста, — рассказывает генеральный директор “Активного компонента” Александр Семенов. — Они расширяют ассортимент, осваивают выпуск новых дженериков, того же фавипиравира и других антиковидных препаратов, субстанции для которых мы тоже начали делать. Прибавляются также новые клиенты, в том числе с новыми запросами. Поэтому мы уже запланировали, что будем прибавлять в год по шесть-семь новых субстанций».
Проект «Активного компонента» запущен в рамках первого в России в области производства фармсубстанций специального инвестиционного контракта (СПИК) с государством, согласно которому «Активный компонент» может получить преференции по налогу на прибыль и имущество в случае достижения заявленных в СПИК объемов производства (70–90%). СПИК также предусматривает увеличение количества изготавливаемых позиций с 55 до 100, включая такие новые направления, как противовирусные, для лечения ВИЧ, противоопухолевые, метаболики, желудочно-кишечные, нейротропные и др.
Кто будет лишним?
Основная проблема, которая сейчас заботит гендиректора «Активного компонента», — высокая зависимость от Китая по компонентой базе для производства субстанций. «У нас по некоторым позициям в прошлом году закрылись сразу несколько китайских заводов, у которых мы покупали компоненты, они стали к тому же сильно дорожать, — говорит Александр Семенов. — Сейчас мы активно ищем по всему миру им замену, поскольку Китай консолидирует производство компонентов в крупных компаниях, нацеленных на высокий передел, а не продажу субстанций. В ближайшие два года весь мир столкнется с их дефицитом, как сейчас страдает от нехватки полупроводников. Наши специалисты определили 80 базовых элементов, которые надо срочно заместить. И некоторые из них точно могут производить наши нефтехимические предприятия». Но пока они не спешат сотрудничать с фармпроизводителями: из 30 заводов, с которыми Семенов ведет переговоры о выпуске компонентов для субстанций, только десять задумались о новом производстве. Что, впрочем, уже хорошо. «Мы тоже активно ищем замену китайским компонентам, пытаемся убедить российских химиков, но пока без явных успехов», — говорит Дмитрий Борисов из “Полисана”. Основная проблема — малые объемы фармотрасли. Как правило, предприятие, выпускающее тысячу тонн вещества в год, не желает выпускать его же, но всего десять тонн и высочайшей степени очистки. Александр Семенов уверен, что выход один: чтобы правительство «в ручном режиме» убедило химиков сотрудничать с производителями субстанций. «Сейчас уже правительство изучает номенклатуру — какие предприятия и что именно могут производить. Далее дело станет за преференциями; скорее всего, это должны быть СПИКи или офсетные контракты, налоговые и неналоговые льготы, заградительные пошлины на аналогичные химикаты и так далее», — говорит Александр Семенов.
Но прежде всего господдержка необходима самим производителям фармсубстанций. В частности, в правительстве уже рассматривают внесение изменений в законодательство, которые касаются субсидирования российских производителей фармацевтических лекарств при осуществлении их производства по полному циклу, а также снижения налоговой нагрузки для таких производителей.
Другая идея Минпромторга заключается в ведении правила «второй лишний». Проект предлагает не допускать к госзакупкам препаратов из перечня стратегически значимых тех производителей, которые не имеют собственного полного цикла производства продукции (не только лекарств, но и субстанции). Всего же механизм «второй лишний» будет распространяться более чем на 121 вид препаратов. Для налаживания производства субстанций для них потребуется несколько лет и многомиллиардные инвестиции. Поэтому в апреле фармацевтические ассоциации, объединяющие крупнейших иностранных и российских производителей лекарств и представителей аптечных сетей, а также сообщества пациентов обратились к премьер-министру Михаилу Мишустину с просьбой отказаться от идеи Минпромторга и не вводить правило «второй лишний». По их мнению, это может спровоцировать дефицит лекарств из-за ограничения конкуренции. «Инициатива “второй лишний” почему-то продвигается без участия международной фармы, — возмущен генеральный директор AIPM Владимир Шипков. — Она обсуждается с правительством за закрытыми дверями с узким кругом бенефициаров». Глава Ассоциации российских фармацевтических производителей Виктор Дмитриев также считает, что «второй лишний» ограничит конкуренцию.
«Фармацевтам невыгодно для дорогих дженериков организовывать производство субстанций в России, они станут еще дороже, — говорит Виктор Дмитриев. — А главное, это невыгодно и большинству российских фармпроизводителей — мало у кого есть возможность создать производство полного цикла или даже просто заменять китайские субстанции на российские». В том, что в этом нет пока целесообразности, уверен и Василий Игнатьев: «Глубину локализации, конечно, надо увеличивать, но мы же все понимаем, что полная локализация все равно невозможна при отсутствии компонентной базы». Кроме того, Николай Беспалов отмечает, что такое правило создаст коррупционные риски: «Некоторые и сейчас выбивают преференции, говоря, что у них фармпроизводство полного цикла. На самом деле они просто переупаковывают китайские субстанции, порой даже не очищая их».
Александр Семенов, в свою очередь, говорит, что никто от иностранных фармкомпаний двери в правительстве не закрывает, а при отборе фармпрепаратов, для производства полного цикла которых нужна господдержка, учитывали мнение медиков. Таких препаратов из списка стратегических насчитали 121 (более чем из шести тысяч наименований). «Речь идет о поддержке тех компаний, кто перейдет на производство этих препаратов по полному циклу. А преференции им на торгах — лишь один из стимулов привлечения инвестиций в производство субстанций, — говорит Александр Семенов. — И конкуренцию никто не собирается ограничивать. Например, мы из этого списка 121 стратегически важного препарата можем заместить субстанции только для 20 препаратов, так что поле для инвестиций есть у многих».
Дело в чистом азоте
Производство фармсубстанций внешне выглядит так же, как и любое фармацевтическое предприятие, только более сложное. На новом заводе «Активного компонента» в Пушкине (Санкт-Петербург) — несколько стерильных изолированных цехов, людей почти не видно. По одному-два специалиста в каждом цехе большую часть времени просто следят за показаниями датчиков реакторов емкостью от 400 до 1000 литров, которые крутят химреагенты. В этих реакторах они смешиваются, фильтруются, сушатся. «Сердцем завода являются участки тонкого органического синтеза, — рассказывает директор по производству “Активного компонента” Сергей Мирон. — Здесь в реакторах разного назначения из относительно простых молекул получаются сложные соединения, которые потом становятся активными фармацевтическими субстанциями».
После получения технических продуктов на стадии синтеза они передаются на участки очистки. Только после очистки технический продукт обретает статус фармацевтической субстанции. Далее следует реактор по кристаллизации жидкой субстанции. После этого кристаллы доводят до кондиции в сушильных реакторах. Чтобы гранулы были однообразными, субстанция проходит через калибратор. После этого ее фасуют и упаковывают. По окончании расфасовки отдел контроля качества берет пробы для проведения необходимых анализов. Лишь после подтверждения качества субстанция поступает на общий склад.
Неотъемлемой частью технологического процесса в производстве фармсубстанций (как и в большинстве химических производств) является азот. Он необходим для создания давления, под которым в реакторах смешиваются химикаты, он потребляется в больших объемах, и без него производство невозможно. Другой газ не подходит, поскольку влияет на химические реакции (кислород и воздух окисляют, водород тоже вступает в реакции), азот же не активен с химреагентами. «Мы ранее покупали азот, но однажды поставщик начал продавать нам азот низкой степени очистки, что отразилось на качестве одной из субстанций. Долго выясняли, в чем причина, — оказалось, в азоте», — говорит Сергей Мирон. Поэтому на предприятии поставили собственный компрессорный блок. Компрессор захватывает воздух, сжимает его и передает на азотные генераторы, где и выделяется чистый азот.
Фото: Артем Геодакян/ТАСС
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl