Откуда у хлопца африканская грусть
Зачем России нужны иностранные студенты и зачем им нужна Россия
«Лумумбарий» возвращается. С легкой руки премьер-министра Михаила Мишустина в конце марта этого года, тридцать лет спустя, Российскому университету дружбы народов (РУДН) вернули гордое имя Патриса Лумумбы. Наши эксперты в среде международного высшего образования уверенно предполагают, что во многом это связано с политикой в отношениях с Черным континентом. Там стремительно нарастают антиколониальные настроения и потребность строить свою независимую экономику, для чего необходимы собственные специалисты. И для России это удачный момент укрепить свое присутствие в Африке за счет лояльных ей профессионалов, получивших высшее образование в наших вузах, благо система международного образования в России выстроена и отработана, а наше высшее образование котируется в Африке не ниже европейского и американского — об этом говорят уже сами приехавшие студенты.
В репортаже «Зачем России мигранты» («Эксперт» № 20 за 2023 год) мимоходом проскользнула мысль: если миграция — это вопрос демографический, то нужно делать акцент не на завоз гастарбайтеров, а на привлечение в страну талантливой молодежи и студенчества. И мы решили рассмотреть вопрос чуть пристальнее, с прицельным фокусом на страны Африки, откуда студенты едут в Россию все больше и охотнее. Знакомьтесь, лицо африканского студенчества — студент МИСиС конголезец Оливье Умба.
«Жрецы мне сказали, что жена у меня будет белая»
Оливье родился в большой семье богатого промышленника в городе Лубумбаши — это такой «конголезский Питер», второй по величине город Республики Конго, административный центр провинции Верхняя Катанга, центр добычи и выплавки меди. Доходы от переработки в Лубумбаши составляют 60% бюджета страны. Вокруг города находится множество месторождений — кобальт, медь, свинец, золото, — и ему постоянно нужны новые горные инженеры и металлурги. Возможно, именно это обстоятельство предопределило будущее Оливье.
График 1. Общее количество иностранных студентов в России
График 2. География студентов (по странам приезда) на 2022 год
График 3. Страны с наибольшим количеством обучающихся иностранных студентов
Отец был богатым и уважаемым человеком — он работал генеральным секретарем крупнейшего в городе завода («генеральный секретарь» — распространенная в Конго высшая должность, например, глава пропрезидентской Партии труда тоже генсек). Его высокий статус подтверждает наличие трех жен. Оливье — младший сын младшей жены, у него есть шесть братьев и три сестры, старшие из которых одного возраста с его матерью. Все дети мистера Бруно Умбы получили превосходное образование: один из старших братьев стал политиком и входит в кабинет премьер-министра страны, другой — айтишник, учился в Индии, остальные братья — металлурги с бельгийскими дипломами: Конго долгое время была колонией Бельгии и детей традиционно отправляли в вузы туда, для подготовки кадров под нужды местной промышленности.
В детстве Оливье прожил десять лет в католическом монастыре: хотя Конго традиционно исповедует анимистические религии, за время колониальной политики страна стала преимущественно христианской (90% населения поровну делятся между католичеством и протестантизмом, анимисты составляют всего 2,2%). «Многие верят в анимизм для себя, не напоказ, в обществе считаясь католиками. Я как-то разговаривал с нашими шаманами, и они мне сказали, что у меня будет белая жена. Я тогда не поверил, только посмеялся», — рассказывает Оливье, улыбаясь.
Подростком он работал на заводе своего отца, и уже тогда задумывался о дальнейшем образовании. Выбор был между США, Европой и Россией.
По данным исследований кафедры социологии РУДН, о возможности получения образования в России иностранные абитуриенты чаще всего узнают из соцсетей и от специализированных организаций — на мероприятиях посольства РФ и Россотрудничества, образовательных выставках правительств африканских стран. В Африке сейчас практикуют кластерный подход: там создается научно-образовательный кластер, куда приезжают преподаватели РУДН, готовят там специалистов или приглашают студентов к нам. Среди причин поступления в тот или иной российский вуз часто называют «династийность»: у абитуриента уже учился в нем кто-то из близких.
На вопрос «почему именно РУДН?» 50% абитуриентов ответили, что этот вуз занимает высокие позиции в мировых рейтингах. Второй аргумент — престиж обучения в России. Третий — желание учиться со студентами из других стран, с иностранцами. Затем следуют высокая квалификация преподавателей по специальности, возможность параллельно изучать иностранные языки и 10% — «папа сказал сюда ехать учится, потому что от друзей слышал, которые уже отучились “в Лумумбе”». Если это платная форма обучения, еще одна причина — более доступно по сравнению с европейским или американским образованием.
(Мы используем экспертизу социологов РУДН как репрезентативную, так как, хотя в этом вузе учится не самое большое абсолютное число иностранных студентов, но в нем самый большой разброс по географии — 161 страна, по данным 2022 года, и многие иностранные абитуриенты поступают именно ради этой многонациональной среды. Хотя последние несколько лет по числу иностранных студентов в РУДН лидируют иранцы и китайцы, по мнению его сотрудников, возвращение университету имени Патриса Лумумбы говорит о смещении фокуса интереса внешней политики в международном образовании на страны Африки.)
«Мой старший брат тоже работает на заводе, и он говорит, что есть большая разница между теми, кто получил образование и кто не получил — в отношении руководства, в карьере и даже в зарплате. У нас русское образование считается очень хорошим. Конго — колония Бельгии и Франции, и раньше все ехали за образованием в эти страны, есть много стипендий от предприятий, которыми владели европейцы. Многие едут в США, но оттуда домой почти никто не возвращается».
В Технологическом институте Техаса было слишком дорогое обучение и не устраивали предложенные условия, и Оливье, в 23 года впервые покинув Конго, поехал во Францию, где долгое время жила его мать.
«Отец купил ей там дом. Но там мне не очень понравились условия жизни. Если вы работаете и хотите создать семью, начинаете смотреть: проживание чуть-чуть дорого, надо платить много налогов. Мне не нравилась безопасность — уличная преступность, страшно ездить в метро, много бездомных, очень грязно. В России безопасней, чем во Франции. И у меня сейчас здесь много друзей-французов, которых удивляет, насколько чисто в России, — объясняет Оливье свой окончательный выбор. — Я не хотел всю жизнь жить с мамой, хотел сделать что-то сам. Я работал и копил, чтобы оплатить себе образование. Я смотрел вузы в России: рейтинг хороший, и стоимость обучения адекватная. И мне нравится русский язык. Я люблю изучать языки, знаю французский, английский, испанский, суахили и лингала. “Акуна матата” знаете? Это на суахили “без проблем”.
Сначала я сомневался, стоит ли ехать в Россию, — в Европе, во Франции, плохо говорят о русских на телевидении. Что много националистов, что к иностранцам относятся враждебно. Простые люди там к русским относятся хорошо, но государственная пропаганда говорит только плохое».
Причина выбора страны обучения в зависимости от норм морали и уровня безопасности сейчас становится если не основной, то немаловажной. Общество с насаждаемой «новой этикой», «гендерным разнообразием» и «инклюзивностью» для многих студентов из Юго-Восточной Азии и Африки, живущих в традиционных обществах строгих патриархальных нравов, выглядят если и не неприемлемо, то как минимум странно.
«Иностранные студенты все чаще рассуждают о выборе для учебы тех стран, которые больше подходят с точки зрения комфорта, воспитания детей, семейных отношений, и просто обстановки на улице — никому не нравятся драки, погромы, грабежи и убийства. И для многих Россия кажется тем местом, где комфортно с точки зрения традиционных ценностей, объявленных президентом и поддерживаемых обществом, — считает заместитель руководителя Россотрудничества Павел Шевцов.
Обычно иностранные студенты первым рассматривают вариант поступления в РУДН, но Оливье нужно было продолжить обучение по металлургической специальности, и он выбрал МИСиС. Стал готовиться, самостоятельно изучать русский язык («Очень сложно, буквы другие».) И в 2017 году, в декабре, он приехал в Москву.
Язык твой — враг мой
Африканцы и снег — бородатый мем, который от этого не становится неверным. Климат для иностранных студентов, тем более из стран Африки, всегда стоит вторым в списке основных проблем адаптации, после невыносимого русского языка.
График 4. Рейтинг популярности специальностей среди иностранных студентов
График 5. Количество студентов из стран Африки
«Да, мы в Конго знаем, что такое снег. Но когда приезжаешь в Россию в декабре — очень много снега, и очень холодно. Но у меня, слава богу, уже был знакомый здесь, он встретил меня и дал хорошую теплую куртку. К погоде я потихоньку привык. Но к холоду привыкнуть нельзя. Многие мои знакомые болеют при изменении погоды. Но я после Конго жил во Франции и привык. Там не так холодно, как в России, но не так жарко, как в Конго. Немного холодно, — вспоминает Оливье первые дни. — Я приехал, когда учебный год уже начался. Моя преподаватель была в шоке, как я быстро начал говорить по-русски. Самообразование помогло. К концу второго семестра уже говорил свободно. На первом курсе я встретил свою будущую жену Елену. Она тоже очень помогла практиковать русский».
Он жил в общежитии, но после десяти лет в католическом монастыре это не доставляло серьезного дискомфорта. С русской кухней тоже не возникло особых проблем — удивляли некоторые традиции.
«Мне нравятся пельмени. В общежитии друзья говорят: на Новый год нужно сидеть за общим столом, сдавать деньги, вместе готовить. Это непривычно. Во Франции, когда я изучал русские буквы, я сделал браслет со своим именем, буквы на деревянных бусинах. В России я первый раз пошел в ресторан, официант прочитал и говорит: “Оливье? Салат? Ты любишь оливье так, что сделал браслет? Сейчас принесу”. Салат мне очень нравится — и яйца, и майонез.
В общем, акклиматизация прошла настолько успешно, что сейчас Оливье не может вспомнить, было ли то, что ему не понравилось. На вопрос о разнице культур он улыбается. Иногда он пугал жену, готовя на ужин экзотические блюда конголезской и французской кухни: мясо крокодила и червяков он заказывал на родине, лягушачьи лапки — из Франции.
Исследования социологов РУДН показали, что только трем процентам из общего числа иностранных студентов не удается адаптироваться в России. Основная проблема — изучение русского языка. Самое большое препятствие — принцип анклавности: африканцы приезжают, на лекции ходят, язык учат, но за пределами аудиторий общаются со своими соотечественниками. Русский разговорный у них не развивается. Поэтому в общежитиях есть интернациональный принцип расселения. Обязательно в одной комнате селятся люди разных национальностей. Трудно всем — индийцам, азиатам, латиноамериканцы ухватывают речь чуть быстрее других, но африканцам сложнее всего.
«Сказать, что у них ниже, чем у других национальностей, предрасположенность к изучению языков, нельзя. Это, скорее, зависит от желания, — рассказывает доцент кафедры социологии Татьяна Ларина. — Со мной училась девушка из Камеруна, Жозефина, к концу бакалавриата она говорила на русском не хуже меня. Она могла доехать в область в стоматологию и без проблем вернуться. А была Рита, которая осталась на уровне нескольких простых фраз. Почему? Жозефина общалась с нами, русскими студентами. Рита с нами не коммуницировала никак».
Особенности национальной специализации
У иностранного абитуриента есть три способа попасть на обучение в Россию. Самые простой — коммерческое обучение, когда он сам платит за все — учебу и проживание. Есть целевой набор от предприятий, заинтересованных в новых специалистах, и тогда все оплачивают они. И есть государственная квота РФ на предоставление иностранцам бюджетных мест (бесплатное обучение и небольшая стипендия). Она регулярно растет, но и пропорции внутри квоты по долям ее предоставления разным странам изменяются в соответствии с текущей политической конъюнктурой, то есть в зависимости от того, с какими странами мы сегодня усиленно дружим или очень хотим дружить.
График 6. Количество иностранных студентов, обучающихся по квоте Правительства РФ
График 7. Иностранцы в РУДН (по регионам) – количество обучающихся за 2021 и 2022 годы
График 8. Наибольшее количество иностранных студентов (по странам) в РУДН в2022 году
Политика всегда на это влияла, и СВО не стала холодным душем, который заставил пересматривать подходы к этому вопросу. И до этого у РФ не со всеми государствами и не всегда были дружеские отношения: менялись правительства и партии власти, постоянно меняется политический ландшафт, и в зависимости от этого правительство РФ (квоту иногда называют «президентским грантом»), Министерство иностранных дел и другие причастные ведомства каждый год формируют приоритеты — из каких стран и в каком количестве приглашать иностранных студентов.
Например, последние несколько лет вполне предсказуемо отдавался приоритет странам СНГ, а для нашего большого друга, младшего брата и верного союзника Беларуси квота выросла в несколько раз. В два раза выросла квота для студентов из Африки. Континент там неоднородный, и нельзя сказать, что всем странам Африки одинаково повысили квоту — Алжир, Египет, Конго и другие дружественные страны приезжают все больше. Для стран, с которыми политические отношения еще не столь активны, квота меньше, но она поднимается, когда правительство обозначает свой интерес к развитию отношений с этими странами, совершаются визиты президента или министра иностранных дел. Тогда вопрос подготовки у нас их специалистов становится одним из основных — в том числе при переговорах с правительствами этих стран.
Так, сейчас растет и без того большая квота для Индии, увеличивается квота для Китая и Вьетнама. За последние два года правительственная квота для всех студентов выросла в два раза — с 15 до 30 тыс., при этом для Европы и США эти доли присутствия не повышались. Основная масса квоты перенесена на Африку и ЮВА, немного добавилось странам Латинской Америки. По данным РУДН можно отследить изменение этих приоритетов. В 2000-е в университете училось порядка двух тысяч иностранных студентов, большая часть из них приезжала из неарабских стран Африки. По данным на 2022 год, в РУДН обучается более пяти тысяч студентов, больше всего иранцев (887) и китайцев (467). Третье место неожиданно заняла Турция (250), и это стремительный рост в несколько раз за один год — мы сейчас сильно дружим с Реджепом Тайипом. Египет (195) только на пятом месте после Таджикистана, а суммарно страны Африки (671) занимают четвертое место после Азии (2136), стран Балтии и СНГ (1266) и стран Ближнего Востока и (опять же) Северной Африки (692). Далее следуют Афганистан (178) и Вьетнам (152), и замыкает рейтинг тройка «наших бывших» — Узбекистан, Таджикистан и Казахстан (110130 студентов). Для сравнения — из всей Европы в прошлом году на обучение приехал всего 341 абитуриент.
Если говорить о социальном статусе студентов, то среди них одинаково мало богатых и бедных, в основном это средний класс, для которого образование — инвестиции в будущее, фундамент социальной карьеры. Они практически все где-то работают параллельно с учебой. И нельзя сказать, что из Африки приезжают дикари, которых поразила наша цивилизация: у всех есть ноутбуки и телефоны, это обычная современная молодежь.
Самые востребованные среди иностранных студентов специальности (по данным РУДН) — связанные с медициной, экономикой и управлением, инженерное дело (специальность «строительство и архитектура»). В гуманитарно-социальном блоке в последнее время стала востребована специальность «международные отношения».
«Национальная специфика есть. Например, студенты из Индии в основном едут на специальности медицинского профиля. Но перед Россотрудничеством стоит задача позиционировать наше образование в Индии так, чтобы они знали не только о хорошей медицине. Я не буду называть российские корпорации по причине коммерческой тайны, но у Индии сейчас есть огромный интерес к нашим кораблестроению и авиастроению. У нас комплексные компетенции в этих областях. И мы можем быть полезны Индии», — признается Павел Шевцов.
Африка концентрирует внимание на обучении горнорудному делу и сельскому хозяйству. Правительства стран Африки также поддерживают целевые программы обучения студентов за границей, сами их финансируют — в основном это Замбия, Нигерия, Алжир. Программы есть и российские, но корпоративные: многие компании крупного и среднего бизнеса, которые имеют свои производственные или научные мощности за рубежом, понимают, что проще подготовить специалиста из этой страны, который вернется и будет работать у них на производстве или в лаборатории. Возить высококвалифицированные кадры из России — более дорогое удовольствие. Они оплачивают обучение из своих корпоративных бюджетов.
Например, для Замбии последние несколько лет предоставляется повышенная квота от «Росатома», так как там есть планы развития атомных проектов, в частности атомной медицины. Правительства нескольких африканских стран проявляли интерес к этой тематике, это обсуждалось на ПМЭФ. Египет усиливает подготовку по научным специальностям — растет поток их студентов в аспирантуру. С нашими учеными они готовы формировать совместные научные проекты, а значит, образовательная планка в этих странах поднимается на новый уровень. Это интересно и России, потому что разработка совместных продуктов — это возможность их коммерциализации на рынках третьих стран. Поэтому перед иностранным образованием сейчас, кроме собственно образовательного аспекта, стоит задача технологического развития дружественных стран.
В Китае неожиданно большой популярностью пользуется образование в России по творческим специальностям — актерское мастерство, кинематограф, сценическое искусство. Много студентов едет на обучение в ГИТИС и во ВГИК, в Гнесинку, в подведомственные Минкульту учебные заведения. Вьетнам проявляет повышенный интерес к экономике, финансам и юриспруденции — в построении своей финансовой системы он долго ориентировался еще на СССР. Обе страны заинтересованы в российской школе математики и IT. Потребность в юридическом образовании зависит от того, чья была колония, английская или французская, — очень сложно «продать» стране, традиционно живущей в английском праве, наше образование, это обучение в другом стандарте, «разные подходы к снаряду». Такие же проблемы с Индией. Юридическое образование подходит только для стран, живших в континентальном праве. Медицина пользуется популярностью у всех.
Остаться, возвращаться или ехать дальше
Оливье учится на специальности «инженер-металлург». Где он будет работать — еще не решил, но сейчас находится в процессе получения гражданства, так как недавно у него родился сын, Дэвид Оливьевич Умба. Медсестры в роддоме очень радовались «вкусному отчеству». Но и связь с родиной не теряет.
«Двойное гражданство для меня тоже бонус, плюс. На заводе, где работает мой брат, есть несколько русских. Он звонит: вот тут русские, поговори с ними по-русски. Мы поговорим, с некоторыми уже дружим, звоним друг другу. У них очень хорошая зарплата. И в Конго много сфер, где русские работают, где нужен русский язык. Русские поставляют в страну промышленное оборудование, обслуживают его, нужны местные специалисты. Конго — очень большая страна, братья работают на разных предприятиях в разных концах, и везде есть русские.»
Едут в Россию с намерением здесь остаться те, у кого изначально не было перспектив в Конго, и они ищут новые возможности. Они выбирают любые направления обучения, а не те, что важны для Конго.
«Из всех студентов из Конго, которых я знаю, сорок процентов хочет стать айтишниками. Есть даже такая проблема — старшие в Конго говорят: “Нам нужны горные инженеры!”, — а ребята отвечают: “Нет, мы хотим в IT”. Из всех моих друзей я один пошел в металлурги — остальные либо в IT, либо в экономику, либо в медицину, — говорит Оливье. — Большая часть моих знакомых хочет остаться здесь. По целевым наборам от предприятий, по государственным стипендиям, на учебу едет меньшая часть из всех. Получить такую стипендию от государства сложно — много желающих, и бывают случаи, когда такие места продают “мимо кассы”. Большинство тех, кто приезжает, оплачивают учебу самостоятельно. И я заметил, что большая часть тех, кто хочет остаться, приехали по стипендии. Они думают: “Если я вернусь, я и так получу хорошую работу, так зачем торопиться?” Устраиваются на работу здесь, часто получают лучшие деньги, чем могли бы получать там. Поэтому многие хотят остаться».
Согласно социологическим исследованиям РУДН, из всех выпускников этого года 37% хотели бы остаться в России — но это статистика вместе со странами СНГ, процент остающихся среди которых больше, чем среди студентов Африки и ЮВА. Из них 30% — при условии, что найдут хорошую работу, 8% — если появится семья, 7% — точно не останутся. Остальные затруднились ответить. Меньшинство из опрошенных учится за деньги. В 2022 году опросили 92% всех выпускников: 41% пошел учиться дальше, 42% уже трудоустроены. Из этих трудоустроенных только 10% (то есть каждый десятый из всех выпускников РУДН) остался работать в России. Большинство трудоустроенных выпускников работают по образовательному профилю (из выпускников 2022 года работают 471, по специальности — 389, это 36% всех выпускников).
Часто африканские студенты, которые идут на гуманитарно-социальный блок, рассматривают учебу как некий социальный лифт, то есть не планируют возвращаться домой, а собираются продвигаться дальше в сторону работы в международных организациях — в ООН или крупных транснациональных корпорациях. Прагматичный подход вообще характерен для современных молодых людей — они думают не о нуждах государства, а выстраивают собственную карьеру: «Я сначала получу престижное образование, а потом посмотрю, где его можно успешнее реализовать — у себя, в России или ехать дальше по миру». Другая ситуация в аспирантуре: иностранцы едут в Россию за диссертацией, научной степенью, чтобы к себе вернуться более высоко котируемым специалистом. В бакалавриате и магистратуре больше индивидуальных факторов — наличие семьи, работы, сравнение условий. Это мало связано с патриотизмом.
«Разные обстоятельства влияют на это решение. У меня была аспирантка из Нигерии, она хотела вернуться домой, у нее папа — профессор в университете, и все хорошо. Но там такое перенаселение и высокий уровень безработицы, что она отучилась у нас и потом поехала работать в Лондон», — объясняет профессор кафедры социологии РУДН Ирина Троцук.
Первоисточник мотивации не в том, что студенту по каким-то причинам не хочется возвращаться на родину, считают в Россотрудничестве. Вопрос в том, насколько РФ создает благоприятные и безопасные условия жизни, в которых иностранные студенты могут себя реализовать. Благодаря Десятилетию науки и технологии, объявленному президентом, развивается научная среда, создаются новые возможности, повышается финансирование как университетской, так и академической науки. Это создает предпосылки к тому, чтобы они оставались работать не только на буровой вышке, но и в лабораторных научных исследованиях.
Высшее образование как soft power
Санкции и СВО практически не повлияли на желание иностранных студентов из Юго-Восточной Азии и Африки учиться в России — или повлияли в обратную сторону. Оливье утверждает, что после поддержки Украины странами Запада и США многие окружающие его студенты, собираясь на учебу в нашу страну, поневоле стали интересоваться политикой и, приехав, сравнивали то, что им рассказывали с той стороны кордона. «Мы стали узнавать тот вид России, про который нам не рассказывали», — коряво, но точно говорит Оливье об этой ситуации.
При этом, несмотря на сложную геополитику, экономически странам мира к югу от России очень выгодно обучать своих студентов в нашей стране. Оливье рассказывает, как раньше высококвалифицированных специалистов не хватало буквально во всех сферах жизни Конго — Бельгия предпочитала присылать своих, этого было недостаточно. Поэтому потом политика изменилась: бельгийцы и французы стали принимать конголезцев в свои вузы, чтобы вернуть их на свои производства после обучения. С ослаблением колониальной политики студенты стали ездить в вузы Индии. Последние несколько лет связи снова изменились, много стипендий идет из России, и европейское образование стало менее значимым. Люди ищут другие места и возможности для образования, и Россия в этом занимает важное положение.
Остается маленький, но важный вопрос: а зачем все это России? Преподаватели и чиновники единодушны: популяризация нашего образования, наращивание международных связей и воспитание лояльного России среднего класса, говорящего на русском языке, — это инструмент «мягкой силы».
«Повышается общеобразовательный уровень иностранных студентов, особенно на первом курсе: когда они приезжают, у них культурный уровень развития значительно ниже среднего российского — за счет по-прежнему высокого уровня обучения в наших школах. Не то, чтобы цивилизаторская, но просвещенческая миссия в этом есть, — уверена Ирина Троцук. — Первый курс по госстандарту — это куча общеобразовательных дисциплин. Студентов реально подтягивают в общегуманитарном плане — уровень знаний, компетентности, кругозор, грамотность. Поддерживается национальная ориентация: по проблемам своих стран студенты пишут доклады, самостоятельные работы, эссе и выпускные квалификационные работы. То есть они здесь изучают, отчасти вынужденно, свою страну. Некоторые остаются преподавать у нас — это кадровый набор для самих вузов».
Таким образом в странах, присылающих в Россию своих студентов, формируется новый средний класс. Впоследствии они представляют прослойку интеллектуальной элиты этих государств. Образование в России пользуется спросом не потому, что оно дешевое: ребенок из Африки понимает, что с дипломом он может построить себе достойную карьеру, а у нас есть соглашения со многими странами о признании наших документов об образовании. Они возвращаются на родину и занимают лидирующие позиции в том, в чем наше образование традиционно конкурентоспособно: это медицина, технические специальности, школа математики, физики и IT.
«Когда мы обучаем студентов, мы не только формируем высококвалифицированные кадры для экономики этих стран, но и показываем иностранной аудитории те возможности, которые у нас есть, ту философию, которую наша страна несет в мир, свой образ жизни и будущего, которые мы приглашаем разделять другим странам. Это международное гуманитарное взаимодействие — мы не просто приглашаем иностранцев учиться за деньги налогоплательщиков, это и молодежная политика, и языковые курсы, погружение в нашу культуру, — подводит итоги Павел Шевцов. — То есть человек становится не только профессионалом в специальности, который повышает экономический потенциал своей страны, но и другом России. Вокруг него много людей: родственники и друзья, профессиональное сообщество — и он невольно становится носителем правды о РФ.
Мы познакомились с Оливье в подмосковном Королеве — у него здесь живет жена. Я невежливо ухватил его за рукав на улице и довольно легко договорился встретиться и поговорить о тяжелой доле африканского студента на чужбине. Мы два часа сидели в пабе, пили пиво. Время от времени у него звонил телефон, откуда раздавались сердитый голос жены и плач грудного ребенка — совершенно привычная для отечественного пейзажа картинка. О своих планах на будущее Оливье только начинает размышлять.
«В Конго у меня уже есть работа. А здесь я не знаю, где буду работать. Если получится найти работу, которая связана с Африкой, было бы хорошо. И зависит от зарплаты. Сейчас я думаю, что после вуза уеду работать в Конго с семьей, но через какое-то время вернусь, и буду жить и работать здесь, а туда ездить на отпуск».
С женой на родине он еще не был — слишком маленький ребенок. Поедут, когда ему исполнится год. А пока мама с Еленой часто болтают по телефону. Этим летом мама и старший брат приедут в Королев. В королёвском РКК «Энергия» есть хорошая вакансия по специальности. Оливье вступил в период тяжкого бремени выбора.
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl