Смешит и спасает
Константин Седов – основатель организации «Больничные клоуны», человек, который помогает детям и родителям улыбаться в самые тяжелые времена.
Он живет сейчас
Клоуном я в детстве быть не собирался, а вот шут фигурировал – где-то лет в семь, между милиционером и космонавтом. Я рос в творческой семье: папа – детский писатель, мама – режиссер. Думал, что буду чем-то вроде уличного паяца – путешествия, бродячий цирк, выступления по всей планете, по всем странам... Такая уличная романтика, где ты веселишь народ! Конечно, я вырос и получил серьезную профессию: окончил Высшую школу экономики, стал юристом. Но во время учебы я занимался в театре-студии при ВШЭ, одним из направлений там было цирковое, и клоунада прочно вошла в мою жизнь. Потом случилась трагедия в Беслане, гибель детей в школе, которая эмоционально на меня очень повлияла. Хотелось как-то помочь, что-то сделать для детей. В этот момент фотографии из театра увидел мой друг, он и привел меня меня в больницу.
Конечно, я его помню, первый выход. Пансионат РДКБ (Российской детской клинической больницы), меня привели, загримировали жутковато – синие глаза, белое лицо. Мы с детьми играли в «Крокодила», где нужно слова пантомимой показывать. И у меня было полное ощущение, что это провал. Провал!
Пришел, ушел, что-то сделал – думаю, минут пять, что ли, прошло. А прошло два часа, время пролетело, на мне все висели, дети были в восторге. А я думал: да ладно, неужели хорошо получилось, я же что-то не то сделал, нельзя им было так веселиться, так долго играть...
Клоуны – это не про грусть и боль, а про вдохновение и жизнь. Потому что даже в детском хосписе – жизнь, ребенок живет здесь и сейчас, у него нет планов, перспектив, трагедий. Он живет сейчас, и он хочет играть, а в больнице сложно играть. Там есть волонтеры, есть мама – загруженная, усталая, с гиперответственностью, с чувством вины, есть врач, у которого сотни пациентов. А есть мы – партнеры по радости, «по дурке».
На заре моей работы были и неформальные отношения, были такие пациенты, был Дима Рогачев, Даша, Ваня, Вася... Это этап, от него никуда не денешься.
С Димой Рогачевым мы подружились, когда я посещал отделение общей гематологии в РДКБ , где он тогда лечился от лейкоза. Дима умер потом, в Израиле, от побочных эффектов лечения. В памяти людей он остался мальчиком, которого навещал Владимир Путин и в честь которого сейчас назван большой и современный Центр детской гематологоии и онкологии. А я помню, как Дима с еще одним мальчиком очень хулиганили и, вырвав у меня из рук клоунский чемоданчик, все рассыпали. Я тогда очень обиделся на них и ушел из отделения. Им, конечно, стало стыдно, и они пришли потом извиняться...
Когда Дима умер, я написал стихотворение «Победившим лейкоз посмертно!». В нем есть такие строки:
Победившим лейкоз посмертно
И всем павшим от бластов детям:
Сила воли у вас безмерна,
Все доказано вами этим...
Проигравших на этой битве
Нет и быть не могло в века.
Все слова перешли Молитве,
Будто Бог всех накрыл слегка.
Сейчас нет никого, с кем я сближаюсь, потому что теперь у меня семья, дети, я не могу нести это домой. Да это и не нужно ни болеющим детям, ни их родителям. Тогда это была эмоциональная история, неофитская, она не могла не коснуться меня, и она очень засела – я до сих пор прихожу в храм, ставлю свечки.