«Зависимость и ее человек»: что психиатр-нарколог думает о природе вредных привычек
Успеха в избавлении от аддикции достигают не «самые сильные» и не «самые умные», а самые последовательные — «те, кто на нужной стадии делает нужные вещи», пишет врач Марат Агинян. В своей книге «Зависимость и ее человек: записки психиатра-нарколога» он рассказывает, кто и почему больше других склонен к впадению в зависимость, какова ее природа и как с ней бороться. С разрешения издательства «Альпина нон-фикшн» Forbes Life публикует отрывок.
Я размышлял несколько недель. Была осень 2013 года. Мы с женой и другом полетели в Израиль и остановились в Ашкелоне. Жена была беременна третьей нашей дочкой. В какой-то день мы взяли машину да поехали в пустыню Негев — бродить и пустословить о разных подробностях бытия. Заехали в Эйлат. Искупались в Красном море. В другой день приехали в Иерусалим. Были на Мертвом море. И так далее. И пока снаружи менялась картинка, в голове моей тоже происходили изменения — важные, правильные, нужные. Хаос трудных размышлений постепенно сменился спокойствием и согласованностью. Я погрузился в состояние тихой очарованности, но при этом не до конца понимал, что же меня так очаровывает.
Пребывая в таком немного волшебном состоянии, я увидел название отеля: Leonardo Privilege. И тут меня осенило: привилегия! Человек, который знает, чего хочет, полагается на поддержку других и действует по четкому плану, способен изменить себя, свою жизнь и жизнь других. Осознавать это, принимать это, жить сообразно с этим — привилегия. Для меня это прозвучало как потрясающее откровение, но оно в то же время было простым и естественным, чем-то таким, что всегда было доступно. Никаких тайных знаний. Никаких чудес. Мое откровение не было чем-то эзотерическим, сакральным — ничего такого. Аддикция, как плохо поддающееся лечению расстройство, заставляет думать, будто решение тоже должно быть каким-то особенным. Вот почему поиски ведутся во всех направлениях: одни назначают лекарства с антиаддиктивным потенциалом, другие изучают свойства ибогаина, коронаридина и других экзотических веществ, третьи стимулируют глубинные структуры мозга пациентов магнитным полем. Кто-то уповает на религию. Кто-то — на закон и силу наказания. А кто-то вынужден жить с этим — не очень счастливо и не так долго, как мог бы.
Собственная мотивация, поддержка и четкий план действий. Этого достаточно. Простые, понятные вещи. Возможно, никто не искал решение трудной проблемы в области простых, понятных вещей. «Собственная мотивация, поддержка, четкий план действий», — повторял я, как завороженный. Это то, что нами движет в жизни. Естественные для человека потребности. Потребности, созвучные с самой человеческой природой: потребность самостоятельно принимать решения в своей жизни, потребность во взаимосвязи с другими, потребность в контролируемой нами же деятельности. И возможность наблюдать результаты. Вот он, естественный для человека путь. Если я прав, то «лечение» зависимости заключается не в научных или духовных интервенциях, а в том, чтобы помочь зависимому вернуться к своей естественности. Ладно, снизим градус категоричности: наука может быть полезной. Так, некоторые лекарства способны снять синдром отмены или смягчить так называемую подострую абстиненцию. Да и духовность, очевидно, может оказаться для кого-то важной опорой. Но и то и другое мне представлялось как дополнение.
В моей голове это звучало именно так. Я смотрел на спокойную, неподвижную гладь Мертвого моря, а внутри меня бушевал ураган. Я видел перед собой огромную, долгую, крайне сложную работу. Я понимал, что на это может уйти вся моя жизнь, и хотел этого.