Печальные антропики
Иван Чемакин: бриколаж как принцип
Петербургский художник Иван Чемакин (род. 1986), поселившись в деревне Антропшино между Павловском и Гатчиной, основал передвижную исследовательскую станцию «Антроп-1», чтобы изучать и преобразовывать мусорные слои антропоцена в рисунки, картины, скульптуры, объекты и инсталляции.
Этот текст — часть проекта «Обретение места. 30 лет российского искусства в лицах», в котором Анна Толстова рассказывает о том, как художники разных поколений работали с новой российской действительностью и советским прошлым.
Поначалу их можно принять за головы идолов — то ли настоящих, то ли ловко стилизованных под скульптуру острова Пасхи, но не каменную, а деревянную, намеренно грубо вырубленную топором. Лишь как следует приглядевшись к этим неотесанным субъектам, начинаешь узнавать в их чертах и очертаниях умные морды кофеварок, электрочайников, микроволновок и других полезных «Бытовых приборов» (2023), идолов каждой образцовой кухни. Возможно, все в дело в genuis loci, в тени Раскольникова и прочих фантасмагориях умышленного города, но рука петербургского художника так и тянется к топору. Выдающихся работников ножа и топора можно встретить во всех поколениях независимого искусства Петербурга, начиная с матриарха «Деревни художников» Гели Писаревой и заканчивая мастером «топорописи» из группы «Север-7» Нестором Энгельке.
Но не стоит думать, будто бы автор «Бытовых приборов» Иван Чемакин только и умеет, что топором махать. Он мастер на все руки — рука его узнается и в тяготеющем к орнаменту контуре рисунка, и в нежной, растекающейся акварелью живописи маслом. Он даже немножко шьет — картины-коллажи из мусорного текстиля, одежду для деревянной скульптуры, фигур в человеческий рост, которые кажутся марионетками-переростками, сбежавшими из театра. И кстати, в отличие от вышеупомянутых Писаревой и Энгельке, Чемакин — не коренной петербуржец: родился в Тюмени, в семье художников, работавших в Тюменском театре кукол, рос за кулисами кукольного театра, рисовал с детства, так что дорога в Тюменское училище искусств, которое окончили родители, была ему на роду написана. Однако, приехав после училища в Петербург и продолжив учиться — на художника-аниматора в петербургском Университете кино и телевидения,— он, как и многие некоренные, сделался петербуржцем в квадрате. Маргинальность как художественная и жизненная стратегия, мусорная эстетика, неистребимый экспрессионизм и абсурдистский юмор — все, что приписывают петербургской школе, вдвойне верно для Чемакина.
Проучившись два года в Университете кино и телевидения, Чемакин действительно попал в кино — помощником декорационного цеха. И вскоре понял, что на съемочной площадке учиться куда интереснее, чем на лекциях (позже он вернется в университет, но в другой — станет вольнослушателем Европейского университета в Петербурге). Правда, и кино, куда он с ходу попал, было особенное — «Дау» Ильи Хржановского (признан иноагентом), но такая удача выпадает нечасто. Потом было множество менее увлекательных и менее творческих работ: прорисовщика на анимационных картинах, ассистента художника на сериалах, реставратора фасадов (под чемакинским бригадирством было, например, отреставрировано Музыкальное училище имени Мусоргского на Моховой), выставочного фотографа. Снимки с выставок требовались к материалам приятельницы, делавшей серию интервью с членами объединения «PARAZIT» и идейно близкими им художниками,— так Чемакин перезнакомился со всем новым, постсоветским андерграундом Петербурга. Начал выставляться с «паразитами»: в интервью негласный лидер ««PARAZITа» Семен Мотолянец сказал, что любой человек с улицы может принести работу и присоединиться к «паразитирующим» на стенах темного коридорчика в галерее «Борей», если окажется с ними на одной волне,— фотограф, снимавший портрет героя для интервью, решил проверить, так ли это, и убедился, что герой не врал. Так же, после интервью, Чемакин подружился и с членом группировки «ПРОТЕЗ» Григорием Ющенко, стал участвовать в бурной концертно-перформативно-выставочной жизни «Роскомплекта» — кажется, инсталляция «Вечеринка в овраге» (2019) ретроспективно дает некоторое представление о сумасшедшей атмосфере этого «антиклуба». Кроме того, он сблизился с группой «Север-7», вошел в придуманную «северянами» фантомную группу «Цветы Джонджоли» и выставлялся в «северянском» Kunsthalle nummer sieben. На персональной выставке «Доб-2, или Добыча обезьян», прошедшей в «Кунстхалле» в 2019 году, Чемакин по совету негласного лидера «Севера-7» Александра Цикаришвили впервые собрал свои работы, живопись, скульптуру, ассамбляжи и объекты, в инсталляцию-конструктор, которую можно бесконечно перестраивать так и эдак.